Решение Бессарабского вопроса

Решение Бессарабского вопроса

Вот с Бессарабией Сталин, похоже, был в «своем праве», хотя вопрос довольно путаный, и эта территория никогда не входила в состав СССР, да и молдаван жалко.

Румыния почти два года колебалась, на чьей стороне с выгодой для себя можно было бы вступить в Первую мировую войну. В русском Генштабе по этому поводу даже ходил такой анекдот: «Если Румыния примет сторону немцев, нам понадобится 40 дивизий, чтобы ее разгромить; если она объявит войну Германии, нам будут нужны 40 дивизий, чтобы ее защищать». 14 августа 1916 года, под впечатлением знаменитого Брусиловского прорыва, поставившего на грань военного поражения Австро-Венгрию, и обещаний Антанты признать «румынскость» Трансильвании, Баната и Буковины, королевская Румыния объявила войну Тройственному союзу. Румынские войска, перейдя Карпаты, фурией вторглись в Трансильванию и к началу декабря потерпели сокрушительное поражение от армий Фалькенгейна и Макензена, потеряв свыше 300 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. 6 декабря пад Бухарест, правительство перебралось в Яссы, золотой запас страны был вывезен в Россию. Было потеряно 3/4 территории страны. В январе 1917 года, с прибытием русских подкреплений — 35 пехотных и 13 кавалерийских дивизий, Румынский фронт стабилизировался на линии рек Сирет и Дунай. За спиной войск находилась российская Бессарабия, по площади превосходившая тот клочок земли, который оставался под контролем румынского короля.

После Февральской революции 1917 года обстановка в — Бессарабии становилась все более нестабильной, а в октябре, после организованного большевиками переворота, была близка к хаосу. Русская армия разлагалась с катастрофической быстротой, тыл фронта наводнили дезертиры и мародерствующие анархические отряды. В этих условиях «на обломках самовластья» 21 ноября в Кишиневе начал свою деятельность Совет края — «Стафул Цэрий» — некий аналог Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, с местным национальным колоритом (около 70 % депутатских мест принадлежало представителям коренного населения). Во всяком случае, большевизмом здесь не увлекались. Председателем был избран Ион Инкулец. Вначале этот «парламент» представлялся временным органом, считавшим своей основной целью подготовку и созыв Бессарабского Учредительного собрания. 2 декабря 1917 года он провозгласил образование Молдавской Демократической Республики в составе Российской Федерации. Москва республику незамедлительно признала.

Для стабилизации обстановки в крае «Стафул Цэрий» обратился к помощнику главнокомандующего Румынским фронтом генералу Щербачеву (главнокомандующим был король Фердинанд) с просьбой о помощи в ликвидации захлестнувшей край волны анархии, убийств и насилия над населением. К этому времени большевики на весь мир объявили о своем выходе из войны и вступили в переговоры с Германией и Австро-Венгрией. 15 декабря в Брест-Литовске было достигнуто соглашение о прекращении военных действий на Восточном фронте, что позволяло кайзеру перебросить на Запад до 80 высвободившихся дивизий. В.И. Ленину «мирная передышка» нужна была не меньше, чем Германии, чтобы как можно быстрее укрепить свою власть в огромной стране, сломать государственный аппарат, развалить армию, создать новые силовые структуры для борьбы с «внутренней контрреволюцией». Нужны были хаос и гражданская война. Словом, интересы Председателя Совнаркома и кайзера Вильгельма II на этом этапе идеально совпадали, да и многие шаги революционного правительства были обговорены и профинансированы заранее.

Одновременно Совнарком обратился к странам Антанты с предложением присоединиться к переговорам, обещая оказать «полную поддержку рабочему классу каждой страны, который восстанет против своих национальных империалистов, против шовинистов, против милитаристов под знаменем мира, братства народов и социального переустройства общества». Державам Антанты становилось ясным, что Россию можно смело вычеркивать из списка союзников.

С этого момента главным противником румынского правительства стали не немцы, а большевики. 9 января генерал Щербачев заключил перемирие с австро-венгерским командованием, а военный министр Янковеску, с одобрения Франции, 11 декабря 1917 года отдал приказ войскам занять территорию Бессарабии. При этом румынское правительство выразило готовность вывести свои войска, как только в Бессарабии установится порядок и спокойствие, а представители французских держав подтвердили, что акция предпринята для обеспечения ру-, мынского тыла и является временной мерой. В связи с этим 16 декабря Народный комиссариат иностранных дел РСФСР выразил официальный протест румынскому посланнику в Петрограде, а 13 января 1918 года по постановлению Совнаркома дипломатические отношения с Румынией были прерваны, ее золотой запас реквизирован. 24 января, после провозглашения в Киеве Украинской Народной Республики, Молдавская Демократическая Республика объявила о своей независимости, тр есть о выходе из состава России.

Против румынских сил выступили объединенные формирования украинских и молдавских большевиков.

Боеготовность румынских частей была невысокой, и военные действия развивались для них неудачно. 15 февраля, после взятия Киева, красное командование на Украине предъявило Румынии ультиматум, требуя немедленного вывода румынских войск из Бессарабии. 22 февраля в Одессе начались переговоры советских и румынских представителей, на которых присутствовали делегаты английской и французской военных миссий, предложивших свое посредничество. В итоге был согласован договор, главным условием которого было обязательство Румынии в течение двух месяцев вывести свои войска из Бессарабии и не предпринимать никаких «военных неприятельских или других действий» против Советской России и не поддерживать аналогичных действий со стороны других государств. Учитывая возможность продолжения войны против Германии и ее союзников, было оговорено, что в случае «вынужденного отступления румынской армии с румынской территории» она найдет убежище и продовольствие на территории РСФСР. Предусматривалось также поддерживать контакты между советским и румынским военным командованием в случае совместных действий против Германии и ее союзников. То есть фактически это был союзнический договор. 5 марта в Яссах его подписал премьер-министр и министр иностранных дел Авереску, 9 марта в Одессе — глава правительства Советской Украины Х.Г. Раковский.

Договор не был выполнен, поскольку ситуация резко изменилась и к началу апреля никакой Советской Украины уже не существовало. 3 марта 1918 года правительство Ленина подписало Брест-Литовский сепаратный договор с Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией. Как писал американский дипломат Э. Сиссон: «Германия заключила русский мир с собственным подставным правительством, ложно называющимся Советом Народных Комиссаров… Германия не отказалась от большевистских главарей, признавая их дальнейшую пользу для Германской мировой кампании, направленной на внутреннюю дезорганизацию народов, с которыми она воюет». Москва становилась фактическим союзником Германии, снабжая кайзеровскую армию хлебом и маслом, отпуская из плена целые корпуса, выплачивая миллионные контрибуции золотом. Очень возможно, что и румынским тоже. Кроме того, большевики признали независимость Украины, и в Киеве теперь правила Центральная Рада, которая тоже подписала договоры с Германией и Австро-Венгрией и пригласила на свою территорию немецкие войска. Рада априори считала Бессарабию составной частью «самостийной и вольной Украинской Народной Республики», во всяком случае, к России она теперь не имела никакого отношения.

Румынам, получившим от дохлой кобылы хвост и окруженным врагами со всех сторон, даже чисто с военной точки зрения не имело никакого смыслы выводить свои войска, а молдаване не стремились стать украинцами. В этой ситуации 27 марта депутаты «Стафул Цэрия» проголосовали за присоединение Бессарабии к Румынии на правах автономии. За это решение проголосовали 86 человек, трое были против и 36 воздержались. По свидетельству депутата Центральной Рады от Заднестровья И. Думитрашку, это известие вызвало в Киеве взрыв негодования. На специальном заседании Рады ее председатель профессор М. Грушевский заявил, что «Бессарабия с момента образования не принадлежала Молдове» (имелась в виду румынская Молдова). Председатель зачитал ноту протеста против «аннексии Бессарабии Румынией».

Румыния между тем была совершенно не в состоянии продолжать войну против Центрального блока и по примеру России вступила с ним в сепаратные переговоры. В обмен на территориальные уступки с румынской стороны в пользу Болгарии и доступ к румынской нефти, Германия и Австро-Венгрия согласились признать Бессарабию за Румынией. Это было закреплено Бухарестским мирным договором, подписанным 7 мая. Державы Антанты, естественно, его не признали, а пришедшее на смену Центральной Раде правительство гетмана П.П. Скоропадского 11 мая разорвало с Румынией дипломатические отношения.

Однако поражение Германии, особенно после вступления в Первую мировую войну США, было неизбежным. В сентябре 1918 года началось общее наступление союзников на всех фронтах. На Балканах французы прорвали Болгарский фронт, заставили Софию капитулировать и форсировали Дунай. Уцелевшие германские войска начали отход из Румынии через Трансильванию. 29 октября в Германии разразилась революция, кайзер бежал в Голландию, а 7 ноября начались мирные переговоры. Германская империя прекратила существование, и все договоры с ней утратили силу. 10 ноября, за сутки до подписания перемирия, Румыния успела еще раз объявить австро-германскому блоку войну, вскочив в последний момент на подножку колесницы победителей, и оккупировала венгерскую провинцию Трансильванию, приступив, таким образом, к строительству «Большой Румынки» с включением в нее всех земель, населенных в той или иной степени народами румынской языковой группы.

27 ноября 1918 года «Стафул Цэрий» проголосовал за вхождение Бессарабии в состав Румынского королевства, упразднив существующую автономию. На следующий день, находясь в аналогичных условиях, Буковинскйй национальный совет в Черновицах также принял решение о присоединении к Румынии. Понятно, что в присутствии румынской армии, твердо решившей остаться, волеизъявление «избранников народа» мало походило на праздник демократии.

^{Английская карикатура «По любви или по расчету?» (1939 г)}

«Надо признать, что атмосфера для подобного акта была в достаточной мере подготовлена, — рассказывал бывший член Учредительного Собрания от Бессарабской губернии М. Слоним. — За несколько дней перед этим в Бессарабию на помощь Венгерской республике, где установился коммунистический режим и где полки товарища Бела Куна сражались с румынскими войсками, пытаясь вернуть Трансильванию. 18 мая Советская Россия объявила Румынии войну. Одновременно была провозглашена Бессарабская ССР и сформировано ее Временное правительство во главе с И.Н. Криворуковым. Оно тут же огласило манифест, провозглашавший добровольное вхождение в РСФСР на условиях федеративных отношений. Правительство БССР пыталось вести переговоры с представителями французского командования по вопросам военного и политического урегулирования. Однако победоносные красные полки сначала были задержаны поляками, занявшими Галицию, и григорьевским мятежом, а затем разбиты войсками Добровольческой армии А.И. Деникина. Не дождавшись помощи, Венгерская республика пала под ударами «реакции», в первую очередь румынской армии, занявшей Будапешт. Прекратила свое существование и виртуальная Бессарабская ССР.

26 июля правительство Украины, видя в Румынии потенциального союзника в борьбе как против «красных», так и против «белых», согласилось признать присоединение Бессарабии к Румынии. Большевиков летом 1919 года, когда Деникин двинулся в поход на Москву и народные комиссары заготавливали заграничные паспорта и, как выражался Николай Бухарин, «пети-мети», вопрос о Бессарабии пока не волновал.

Перемирие Советской России с Румынией было подписано только 2 марта 1920 года. Достичь политического компромисса, однако, не удавалось: Румыния отказывалась от выполнения условий Ясского мира. По поручению советского правительства заместитель наркома иностранных дел, полпред в Варшаве Л.M. Карахан, вступил в контакт с послом Румынии в Польше и в предварительном порядке обсудил с ним возможность возвращения Бессарабии России при условии отдачи реквизированно-то румынского золота. В полноценные переговоры этот зондаж не перерос, так как Бухарест отказался их санкционировать.

Стремясь оказать дипломатическую поддержку Румынии, объявившей себя аванпостом на фронте борьбы с большевизмом и требующей вознаграждения за услуги, 20 марта 1920 года Антанта особой нотой признала права Румынии на Бессарабию, а 28 октября Англия, Франция, Италия, Япония и Румыния подписали в Париже так называемый Бессарабский протокол, согласно которому они признавали суверенитет Румынии над Бессарабией и постановили, что этот суверенитет «не может быть, поставлен на обсуждение».

Протокол не имел юридической силы, так как не был ратифицирован одной из подписавших его держав — Японией, Советское правительство не признало парижских решений. Для укреплений своих позиций в конфликте с Москвой румынское правительство 3 марта 1921 год заключило оборонительный союз с Польшей, направленный против Советской России.

В марте-апреле 1924 года в Вене была предпринята новая попытка переговоров СССР с Румынией по вопросу Бессарабии, смысл которых состоял в обсуждении предложений Москвы о проведении в этой провинции плебисцита доопределения ее дальнейшей судьбы. Положение коренного населения этой территории, под румынским правлением было таково, что советские руководители имели основания надеяться на благоприятный для них исход голосования. Но Бухарест отказался принять и этот советский проект, объявив его прямым вмешательством в свои внутренние дела.

Со своей стороны СССР неоднократно и регулярно настаивал на возвращении оккупированных территорий и при любой оказии подтверждал, что не признает Бессарабию частью Румынии. Положение Бухареста осложнялось тем, что претензии к нему имели также Венгрия и Болгария, считавшие «своими» территории Трансильвании и Южной Добружди. Окруженная соседями, почти у каждого из которых она что-нибудь да оттяпала, Румыния стремилась получить французские и итальянские гарантии своих границ. Ей удалось этого добиться путем подписания в 1926 году с Францией и Италией договоров, согласно которым участники обязались «немедленно консультироваться о необходимых действиях, если возникнет угроза их законным национальным интересам и порядку, установленному договорами, которые подписали обе стороны», к примеру, Бессарабским протоколом. Советский Союз на эти недружелюбные акты реагировал резкими нотами протеста, в очередной раз заявив, что «по-прежнему и неизменно считает аннексию Бессарабии Румынией фактом голого насилия».

Позиция СССР не изменилась и в 1934 году, когда Румыния, используя факт установления с Москвой нормальных дипломатических отношений, пыталась добиться от нее признания аннексии Бессарабии. В 1935 году ради признания границы по Днестру Бухарест был готов подписать с большевиками даже договор о взаимопомощи.

Во второй половине 30-х годов обстановка изменилась: рухнула Версальская система, англо-французские позиции в Европе все более ослабевали, усиливалось влияние Германии и Италии. Активизировалась деятельность румынской компартии, получившей инструкцию Коминтерна: «лишь низвержение капиталистических правительств, лишь установление рабоче-крестьянского правительства и присоединение к Советскому Союзу на основе равноправия и взаимности, лишь осуществление социализма обеспечит трудящимся балканских стран национальное равноправие, свободную и счастливую жизнь».

По мере нарастания напряжения в Европе румынское правительство, как и большинство малых стран, стало проводить политику балансирования между основными игроками — Англией, Францией, Германией и Италией.

23 марта 1939 года было подписано румыно-германское соглашение, расширявшее германское экономическое присутствие в Румынии. Только в 1939 году экспорт румынской нефти в Германию составил 848,6 тысячи тонн и возрастал ежегодно в полтора-два раза. Англия и Франция, стремясь удержать Румынию от сближения с Германией, 13 апреля дали ей гарантии независимости.

Начало войны в Европе, успехи Вермахта, пассивная позиция Англии и Франции, «популяризации грандиозного опыта СССР» в Польше и Финляндии заставили Бухарест искать реального союзника против Москвы. Попытки получить гарантированную поддержку со стороны соседей не принесли результатов, у них не имелось никакого стимула втягиваться в советско-румынский конфликт. 3 ноября 1939 года Румыния вновь пыталась выяснить у Англии и Франции, распространяются ли их гарантии на Бессарабию, шантажируя их возможностью сближения с Германией. 14 декабря Англия заявила, что гарантии распространяются на Бессарабию в том случае, если Румынии немедленно поможет ее союзник по Балканской Антанте — Турция и если Италия не станет помощи препятствовать. Тогда ситуация будет «рассмотрена» совместно с французским правительством, чтобы определить вклад, который Англия и Франция способны «внести в защиту Румынии». Германское правительство в ответ на неоднократные румынские зондажи 8 февраля 1940 года ответило, что положение Румынии не вызывает у них беспокойства.

29 марта на, сессии Верховного Совета товарищ Молотов, обозревая международную обстановку, напомнил депутатам и Бухаресту: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем». Скоро поставит: Политбюро уже утвердило решение о формировании войсковой группировки для похода в Бессарабию.

Все это не прибавило бодрости румынскому правительству. На следующий день, прочитав газету «Правда», премьер-министр Г. Татареску обратился к немцам с просьбой повлиять на Москву в том смысле; чтобы она не претендовала на Бессарабию. Однако Берлин, гарантировавший Сталину свою «незаинтересованность», отрицал возможность советской агрессии и делал вид, что, кроме экономических отношений с Румынией, их ничего не интересует.

С апреля 1940 года началась массовая переброска войск Красной Армии с финского фронта и внутренних районов СССР в Киевский особый, Одесский и Закавказский военные округа. 9 апреля Москва направила в Бухарест меморандум с претензиями к румынской стороне по поводу неоднократных обстрелов советской территории. Согласно советской версии: «Румынская военщина организовала 26 военных провокаций и вылазок на советско-румынской демаркационной линии по Днестру. Румынские самолеты вторгались в советское воздушное пространство». По отношению к СССР «правящие круги» Румынии «взяли воинственный тон» и даже «превращали Бессарабию и Северную Буковину в плацдарм для нападения» на Советский Союз.

«Военщина», естественно, свою вину отрицала и нагло интересовалась, а чьи это самолеты летают над Румынией, такие — с красными звездами на крыльях?

Все это потребовало от Румынии пересмотра внешней политики в пользу сближения с единственно возможным в то время противником Советского Союза — Германией. 15 апреля король Кароль II высказал мнение, что Румыния должна присоединиться к «политической линии Германии». 19 апреля 1940 года Коронный совет Румынии высказался против добровольной уступки Бессарабии Советскому Союзу, предпочитая пойти на военный конфликт. В стране открыто была проведена мобилизация и призвано под ружье более миллиона резервистов.

28 мая 1940 года между Германией и Румынией был подписан новый торговый договор, согласно которому предполагалось увеличить поставки нефти Германии на 30 % в обмен на обеспечение румынской армии современным вооружением. Румынское руководство выразило горячее желание сотрудничать с Третьим Рейхом в любой области. Но на новые румынские запросы о действиях Германии в случае «агрессии советской России» 1 июня последовал ответ, что проблема Бессарабии Германию не интересует — это дело самой Румынии, вот хорошо бы цены на нефть понизить.

Одновременно Бухарест предложил Москве расширить товарооборот, но советская сторона проектом не заинтересовалась. Оно и понятно, еще 11 мая оперативный отдел штаба КОВО приказал военно-топографическому отделу заняться отбором комплектов карт пограничной зоны Румынии.

20 июня германскому посланнику в Бухаресте было передано заявление румынского правительства, в котором отмечалось, что «идентичность интересов, которая связывала оба государства в прошлом, определяет также сегодня и определит еще сильнее завтра их взаимоотношения и требует быстрой организации этого сотрудничества, которое предполагает сильную в политическом и экономическом отношении Румынию, ибо только такая Румыния явится гарантией того, что она сможет выполнять свою миссию стража на Днестре и в устье Дуная». Берлин с ответом не торопился.

Крупные перемещения советских войск не остались незамеченными. 25 мая граф Шуленбург обратился к Молотову за разъяснением слухов о концентрации советских войск на границе с Румынией. «Молотов ответил, что все эти слухи лишены оснований», — докладывал Шуленбург.

Поскольку румынские «бояре» намека не поняли, Сталин решил, что пора «поставить вопрос о возвращении Бессарабии военным путем» параллельно с «возвращением Прибалтики». Историческая справедливость требовала. И безопасность страны. Да и время уж больно было подходящее для «укрепления юго-западных рубежей».

Конкретные приготовления начались 9 июня 1940 года, когда Военные советы Киевского и Одесского округов получили директивы наркома обороны: привести войска в состояние боевой готовности по штатам мирного времени без подъема приписного состава, сосредоточить их на границе с Румынией и подготовить операцию по возвращению Бессарабии.

На базе управления Киевского военного округа было создано полевое управление Южного фронта под руководством свежеиспеченного генерала армии, героя Халхин-Гола, Г.К. Жукова, включавшее 5-ю армию под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко, 12-армию генерал-майора Ф. А. Парусинова и формировавшуюся из войск Одесского округа 9-ю армию генерал-лейтенанта И.В. Болдина.

13 июня в Кремле состоялось совещание высшего военно-политического руководства, на котором присутствовали Сталин, Молотов, маршалы Тимошенко и Шапошников, заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант И.В. Смородинов, начальник Политуправления армейский комиссар 1-го ранга Л.3. Мехлис, командующие войсками и члены Военных советов КОВО — Г.К. Жуков, корпусной комиссар В.Н. Борисов и ОдВО — И.В. Болдин и корпусной комиссар А.Ф. Колобяков, нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов, начальник Главного морского штаба адмирал Л.M. Галлер и командующий Черноморским флотом контр-адмирал Ф.С. Октябрьский. Разговор шел о подготовке операции против Румынии.

К17 июня Военный совет Южного фронта разработал план, который был представлен на утверждение наркому обороны. 19 июня в Проскурове генерал Жуков провел специальное оперативное занятие с Военными советами армий и командирами корпусов с целью ознакомить их с характером и планом операции. Были даны указания об особенностях боевой подготовки войск и тылов к предстоящей операции, докладывалось о состоянии войск, уточнялись задачи, порядок взаимодействия.

22–23 июня Военные советы армий прорабатывали на местности с командирами корпусов и дивизий вопросы занятия исходного положения, организации предстоящего наступления, взаимодействия родов войск, управления, связи, устройства тыла и действий на ближайшем этапе. С командирами нижестоящего звена эти вопросы прорабатывались за день до начала операции.

Военные стратеги разработали два оперативных, варианта. Первый рассматривал ситуацию, когда Румыния не согласится на мирное урегулирование территориального вопроса и придется начать еще одну войну без объявления войны. В этом случае предусматривалось нанести концентрические удары силами 12-й армии из района севернее Черновиц вдоль реки Прут на Яссы и 9-й армии из района Тирасполя южнее Кишинева на Хунта и окружить румынские войска в районе Бельцы — Яссы. Для дезорганизации тылов противника, после сокрушающих ударов с воздуха по румынским аэродромам, со 120 тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 под прикрытием 300 истребителей планировалась выброска 2000 человек десанта из состава 201-й, 204-й и 214-й воздушно-десантных бригад. Черноморский флот, приведенный 15 июня в состояние боевой готовности, получил задачи по борьбе с румынским флотом. На реке Дунай создавалась военная флотилия.

Чуть позднее был разработан второй вариант оперативного плана, предусматривавший мирное разрешение конфликта. В этом случае отход румынских войск на реку Прут должен был сопровождаться опережающим выходом подвижных советских частей на новую границу и установлением контроля над тем, как бы румыны ничего ценного из Бессарабии не унесли.

Советские войска были приведены в боевую готовность и 10 июня получили директивы на сосредоточение под видом учебного похода, которое должно было завершиться 14 июня. Однако выдержать график не удалось. Приведение войск в боевую готовность без призыва приписного состава потребовало перераспределения военнослужащих для формирования необходимых тыловых и вспомогательных подразделений. Для этого привлекалось почти 35 тысяч солдат из нестроевых частей, слабо подготовленных к выполнению возложенных на них новых обязанностей. Нехватка начальствующего состава тыловых специальностей и медицинского персонала восполнялась их призывом из запаса. В тылу для обеспечения боевых операций разворачивались склады, хлебопекарни, полевые госпитали и эвакуационные пункты, ве-теринарные лазареты. Убыль личного состава должны были восполнить 27 маршевых батальонов, 5 запасных саперных рот и 255 танковых экипажей. Из-за недостатка транспорта выступавшие в поход войска не могли сразу взять с собой все необходимое вооружение и имущество, что приводило к задержке сосредоточения. Организационные проблемы привели к тому, что войска Южного фронта смогли завершить развертывание только к 27 июня. К началу операции в войска фронта было завезено 142 эшелона боеприпасов, 85 эшелонов продовольствия и фуража.

Части 12-й армии сосредоточились в Прикарпатье фронтом на северо-восток. Штаб генерала Парусинова передислоцировался из Станислава в Коломыю, где ему были подчинены 8-й, 13-й, 15-й, 17-й стрелковые корпуса (всего 12 дивизий и 5 танковых бригад) и Армейская кавалерийская. группа генерал-лейтенанта Я.Т. Черевиченко в составе 2-го и 4-го кавалерийских корпусов (4 кавдивизии и 2 танковые бригады). Часть войск 5-й армии, развернутой на Волыни, была переподчинена 6-й и 12-й армиям. Штаб генерала Герасименко был переброшен из Луцка в Дунаевцы, где он объединил 36-й и 49-й стрелковые корпуса (5 стрелковых дивизий и 2 танковые бригады). Штаб 9-й армии, в состав которой вошли 7-й, 35-й, 37-й, 55-й стрелковые и 5-й кавалерийский корпуса (14 дивизий и 2 танковые бригады), обосновался в Гроссулово. Войска частью перебрасывались по железной дороге, частью — пешим порядком.

Таким образом, в состав Южного фронта вошли 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 воздушно-десантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность группировки составляла до 460 тысяч человек, до 12 000 орудий и минометов, около 3000 танков. Военно-воздушные силы объединяли 21 истребительный, 12 среднебомбардировочных, 4 дальнебомбардировочных, 4 легкобомбардировочных, 4 тяжелобомбардировочных авиаполков, в которых насчитывалось 2160 самолетов. На приморском фланге должен был действовать специальный отряд сил Черноморского флота. Созданная по такому случаю Дунайская военная флотилия под командованием контр-адмирала H.A. Абрамова имела в своем составе 5 мониторов, 22 бронекатера, наземные и воздушные силы прикрытия.

После Финляндии Сталин усвоил, что на войне лишних сил не бывает. Впрочем, похоже, что советское планирование не ограничивалось операциями в Бессарабии.

На этот раз советская разведка обладала достаточно полными данными о противнике. На северном фланге румынского фронта была развернута Черновицкая группировка в составе 8–9 пехотных, двух горнострелковых дивизий и одной кавалерийской бригады. Внушительную силу представляла собой Днестровско-Прутская группировка, ядро 3-й румынской армии: 7–8 пехотных, 2 кавалерийские, 1 мотокавалерийская дивизии, 2 мотобригады. На подходе была 1-я королевская дивизия. Эти силы опирались на протянувшуюся по правому берегу Днестра линию укреплений «Карол». Второй эшелон румынского Восточного фронта составляла Сиретская группировка — 6 пехотных, 1 кавалерийская дивизия 4-й полевой армии. За Дунаем, в Добрудже, находились войска 2-й армии — 4 пехотные, 1 кавалерийская дивизия и бригада морской пехоты. В Трансильвании и Банате располагались соединения, не вошедшие в Сиретскую группировку, и войска 1-й армии, всего 6 пехотных, 1 кавалерийская дивизия, горнострелковая бригада и части резерва Главного командования. Южный фланг фронта обеспечивал румынский флот, представленный легким крейсером, одним лидером, двумя эсминцами, пятью миноносцами и одной подводной лодкой. Румынская Дунайская флотилия в своем составе имела 7 мониторов, два десятка речных катеров, в том числе 8 бронекатеров и 3 плавбатареи, и бригаду пехоты.

Военно-воздушные силы Румынии на восточном направлении состояли из 200 устаревших морально и физически летательных аппаратов, базировавшихся на авиабазах Констанца, Текуч, Бакэу, а также на аэродромах гражданской авиации в Черновицах, Бельцах, Кишиневе, Бендерах. Несмотря на устаревшее вооружение и невысокую боевую выучку войск, румынское командование проповедовало наступательную доктрину.

С конца апреля в румынский Генштаб поступали сведения об интенсивных перевозках живой силы и техники из внутренних районов Советского Союза в приграничье. Отчеты убедительно свидетельствовали о том, что на границе по Днестру происходит накопление советских сил, понтонных парков, ведется интенсивная разведка. Румыны ответили интенсивными фортификационными работами на линии «Карол», которая, впрочем, в описании маршала H.H. Воронова выглядела довольно убого.

21 июня 1940 года началась дипломатическая «пристрелка» и «разведка боем». Советский полпред в Бухаресте в беседе с румынским министром иностранных дел отметил, что для улучшения советско-румынских отношений следует в первую очередь решить неурегулированные политические вопросы, в частности вопрос о Бессарабии. В Москве Молотов, обсуждая с итальянским послом А. Россо возможности разрешения спорных вопросов на Балканах, заявил, что СССР стоит за урегулирование бессарабского вопроса мирным путем, «если, конечно, он не будет затягиваться без конца».

Наконец, 23 июня Вячеслав Михайлович вызвал Шуленбурга и прямо заявил: «Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Надо же что-то делать! Почти три месяца прошло после выступления Молотова в Верховном Совете, а румыны так и не сделали никаких выводов». Заодно Москве хотелось бы «прихватизировать» и Буковину, поскольку там кое-где живут украинцы: «Румыния поступит разумно, если отдаст Бессарабию и Буковину мирным путем… Если же Румыния не пойдет на мирное разрешение бессарабского вопроса, то Советский Союз разрешит его вооруженной силой. Советский Союз долго и терпеливо ждал разрешения этого вопроса, но теперь дальше ждать нельзя».

Германский посол, едва переваривший внезапную аннексию большевиками Прибалтики, ответил, что решение советского правительства является «совершенно неожиданным» и требует консультаций с Берлином: советские претензии на Бессарабию, конечно, не оспариваются, но у Германии в этом регионе возникли серьезные экономические интересы: «Я заявил Молотову, что немедленно доложу своему правительству, и попросил не предпринимать никаких решительных шагов, пока германское правительство не выработает определенную позицию». Советский нарком «выразительно подчеркнул», что вопрос срочный и в Кремле ожидают, что Германия «не будет препятствовать советской акции, а поддержит ее». Со своей стороны СССР обеспечит охрану экономических интересов Рейха в Румынии. Молотов уведомил также, что «советское правительство будет ждать ответа германского правительства до 25 июня включительно».

В этот день Москва сочла необходимым опубликовать заявление, которым давало понять, что Советский Союз ничуть не волнуют немецкие успехи во Франции:

«В связи с вводом советских войск в Прибалтийские государства в западной прессе муссируются упорные слухи о 100 или 150 советских дивизиях, якобы сконцентрированных на советско-германской границе. Это, мол, происходит от озабоченности Советского Союза германскими военными успехами на Западе, что породило напряжение в советско-германских отношениях.

ТАСС уполномочен заявить, что все эти слухи — сплошная ложь. В Прибалтику введено всего только 18–20 советских дивизий, и они вовсе не сконцентрированы на германской границе, а рассредоточены по территории Прибалтийских государств. У СССР не было никакого намерения оказывать какое-либо давление на Германию, а все меры военного характера предприняты только с единственной целью: обеспечить взаимопомощь между Советским Союзом и этими странами… За всеми этими слухами отчетливо видится попытка бросить тень на советско-германские отношения. Эти слухи порождены жалкими домыслами некоторых английских, американских, шведских и японских политиков».

«Недвусмысленное разъяснение германо-советских отношений в целом для нас при сложившихся отношениях выгодно, — обращал внимание Берлина граф Шуленбург. — Однако совершенно очевиден и дальний прицел сообщения: подчеркивание германо-советской солидарности — подготовка к решению бессарабской проблемы».

24 июня Риббентроп составил для Гитлера меморандум, в котором напоминал о том, что в августе 1939 года Германия декларировала свою политическую незаинтересованность в бессарабском вопросе. Более того, в августе 1939 года, накануне вторжения в Польшу, немцы готовы были обещать «незаинтересованность» в территориях Юго-Восточной Европы вплоть до Константинополя и Черноморских проливов. К счастью, Сталин об этом не знал. Что касается экономических интересов Рейха, то они были «должным образом подчеркнуты». В тот же день Риббентропу были переданы соображения статс-секретаря Вайцзеккера, который предложил принять меры для удовлетворения советских претензий мирным путем, при соблюдении Москвой следующих условий:

Не переходить в Бессарабии участок р. Прут и нижнего течения Дуная, чтобы не подвергать опасности наши интересы в районах нефтедобычи.

Обещать соблюдать права и интересы граждан Рейха.

Обещать охрану интересов фольксдойче способом, который будет установлен позднее.

В случае военного столкновения не бомбить районы нефтедобычи.

Румынию необходимо предупредить, что Германия поддержит советские требования.

Вопрос, касающийся Бессарабии, для немцев был ясен. Непонятно только, при чем здесь Буковина, которая никогда России не принадлежала и, как бывшая территория Австро-Венгерской империи, согласно устным договоренностям, считалась германской сферой интересов. Во-вторых, наличие советских войск на территории Буковины создавало прямую угрозу захвата нефтяных подей Плоештинского бассейна, вся добыча которого шла в Германию, обеспечивая вместе с поставками из СССР 87 % потребностей германских вооруженных сил в топливе.

25 июня советская сторона скоординировала свои позиции в балканской политике с Италией, которая после вступления 10 июня во Вторую мировую войну на стороне Германии была заинтересована в налаживании дружеских отношений с СССР. В беседе с итальянским послом А. Россо Вячеслав Молотов первым делом отметил, что «Советская Россия и Германия находятся в очень хороших отношениях и что их правительства прекрасно сработались», и предложил итало-советские отношения строить на той же основе. Что касается отношений Советского Союза с другими государствами, то СССР «не имеет никаких претензий к Венгрии, считает территориальные претензии Венгрии к Румынии имеющими под собой основания». Советско-болгарские отношения крепкие, а притязания Болгарии на румынскую Добруджскую область советское правительство также считает обоснованными. Основные претензии СССР к Румынии известны. Советский Союз хотел бы получить от Румынии то, что по праву принадлежит ему, без войны, но последнее станет неизбежным, если Румыния окажется несговорчивой. Что касается других районов Румынии, то СССР учитывает интересы Италии и Германии и «готов договориться с ними по этому вопросу». Кто внушает Москве глубокие подозрения, так это Турция. Эти подозрения еще более усилились после того, как Стамбул отказался поделиться «господством» в проливах. Поэтому Советский Союз в перспективе предполагает «защитить себя на юге и юго-востоке». Если Италия готова признать гегемонию СССР на Черном море, то советское правительство готово признать гегемонию Италии на Средйземноморье.

Полностью удовлетворенный разговором Россо побежал к телеграфу просить Рим как можно скорее отреагировать на столь «разумные заявления».

Вечером 25 июня Шуленбург сообщил Молотову ответ Берлина:

1. Германия остается верной московским соглашениям. Поэтому она не проявляет интереса к бессарабскому вопросу, но надеется на гарантии относительно проживающих на этих территориях этнических немцев.

2. Претензии советского правительства в отношении Буковины — нечто новое. Буковина была территорией австрийской короны и густо населена немцами.

3. В других районах Румынии Германия имеет очень важные экономические интересы. Эти интересы включают нефтяные поля и сельскохозяйственные земли. Поэтому Германия крайне заинтересована в том, чтобы эти районы не стали театром военных действий.

4. Полностью симпатизируя урегулированию бессарабского вопроса, Имперское правительство надеется, что Советский Союз в сотрудничестве с румынским правительством сумеет разрешить этот вопрос мирным путем. Берлин готов, в духе московских соглашений, посоветовать Бухаресту достигнуть «полюбовного урегулирования» бессарабского вопроса.

Германия еще раз подчеркивала недопустимость превращения Румынии в театр военных действий. Молотов еще раз подчеркнул, что вопрос крайне срочный и Москве уже просто невтерпеж. В разговоре Шуленбург указал, что отказ Советов от Буковины, «которая никогда не принадлежала даже царской России», способствовал бы мирному решению вопроса. К чему так жадничать? Вячеслав Михайлович возразил, что Буковина — это как раз «недостающая часть» Украины, пообещал учесть германские экономические интересы в Румынии и обеспечить безопасность этнических немцев.

Между тем «Аннушка уже пролила масло».

Красная Армия заняла исходные рубежи, войска заканчивали последние приготовления. Как всегда, на последнем этапе развернулась бурная политическая подготовка «среди личного состава», базирующаяся на установках, выданных директивой Мехлиса: «В 1918 году, воспользовавшись Гражданской войной в СССР и интервенцией англо-французских империалистов, Румыния воровски захватила у нас Бессарабию. Наши братья живут в Бессарабии в ужасающей нищете и влачат жалкое существование… Правительство королевской диктатуры дополняет экономический гнет народных масс Бессарабии политическим и национальным. Этнографически Бессарабия не имеет никакого отношения к Румынии. Там проживает не более 9,1 % румын. Все остальное население — это русские, украинцы и молдаване. Русскйм, украинцам и молдаванам под страхом суда запрещается разговаривать на родном языке. Их культурные учреждения и школы разгромлены.

Особенно жестоким издевательствам румынские капиталисты и помещики подвергают русское и украинское население в Бессарабии. Они бьют и уничтожают всех, кто в какой-то мере симпатизирует Советскому Союзу.

Стремление бессарабского населения освободиться от румынского гнета сказывается в массовых революционных выступлениях и восстаниях, которые на протяжении всех 22 лет оккупации Бессарабии жестоко подавлялись. Так, были потоплены в крови трудящихся Хотинское (1919 г.) и Татарбунарское (1924 г.) вооруженные восстания. Бессарабские тюрьмы переполнены политическими заключенными и крестьянами.

Советский Союз никогда не признавал захвата боярской Румынией Бессарабии. 5 марта 1918 г. Румыния по Ясскому мирному договору обещала в 2-месячный срок очистить Бессарабию от своих войск и вернуть ее нашей Родине. Этот договор, при поддержке Англии и Франции, не выполнила (Ещераз напомним, что Ясский договор румынское правительство подписывало не с Москвой, а с харьковским правительством независимой Советской Украины).

Настал момент вырвать из воровских рук боярской Румынии нашу землю, вызволить из румынского плена наших братьев и граждан. Уворованная Бессарабия должна быть и будет возвращена в лоно своей матери-Родины — Союзу Советских Социалистических Республик».

До сих пор не пойму: кто такие эти знаменитые румынские «бояре» с «воровскими» руками? Дикая, должно быть, была страна Румыния.

Политуправление РККА обязывало политорганы перед выступлением «разъяснить всему личному составу внешнюю политику СССР, разоблачить Румынию, захватившую воровским путем нашу советскую землю. Мы идем освобождать наших единокровных братьев украинцев, русских и молдаван (неужто: тоже славяне?) из-под гнета боярской Румынии и спасать их от угрозы разорения и вымирания. Вызволяя советскую (?) Бессарабию из-под ига румынских капиталистов и помещиков, мы защищаем и укрепляем наши южные и юго-западные границы».

Директива требовала «всей партийно-политической работой создать в частях боевой подъем, наступательный порыв, обеспечивающий быстрый разгром врага (захват в плен его основных сил и очистку Бессарабии).-.. Задача Красной Армии, как указано выше, — возвратить Бессарабию нашей Родине и вызволить из боярского плена наших единокровных братьев и граждан. На своих знаменах Красная Армия несет свободу трудовому народу от эксплуатации и национального гнета. Рабочие будут освобождены от капиталистического рабства, безработные получат работу, батраки, безземельные и малоземельные крестьяне получат земли румынских помещиков, налоги будут облегчены и временно совсем сняты. Будет положен конец дикой системе «румынизации» русских, украинцев и молдаван. Население Бессарабии получит возможность строить свою культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию. Бессарабия станет советским форпостом на нашей южной и юго-западной границе… Подготовка наступления должна проводиться в строжайшей тайне. Решительно бороться с болтливостью. Каждый должен знать лишь ему положенное и в установленный срок… Тексты листовок к солдатам и населению даст Политуправление Красной Армии. Их надо будет разбросать по всей Бессарабии самолетами в первый день наступления». Военнослужащим, невзирая на лица, запрещалось обижать аборигенов и, во избежание морального разложения, «совершать какие бы то ни было личные покупки в магазинах».

По отношению к противнику основная цель пропагандистской работы заключалась в том, чтобы «быстро разложить его армию, деморализовать тыл и, таким образом, помочь командованию Красной Армии в кратчайший срок и с наименьшими потерями добиться полной победы». Требовалось «на конкретных фактах показывать тяжелое положение трудящихся масс, особенно батраков и малоземельных, в Бессарабии, террор и насилие в тылу со стороны полицейско-жандармского аппарата… Разъяснять румынским солдатам несправедливость и безнадежность войны против СССР и задачи Красной Армии. Разоблачать произвол офицеров на фронте, капиталистов, помещиков, чиновников и полицейских в тылу… Пропагандировать переход солдат на нашу сторону, антивоенные настроения в армии противника. Широко пропагандировать каждый факт поражения румынских войск.

Показывать счастливую и радостную жизнь рабочих и крестьян в СССР. Разъяснять, как рабочие и крестьяне СССР управляют государством без капиталистов и помещиков. Противопоставлять этому бесправное положение рабочих и крестьян в Румынии. Показать принципиальную разницу между царской Россией — тюрьмой народов и Советским Союзом — братским союзом освобожденных народов». Для идеологического воздействия на вражеских солдат было отпечатано 6 миллионов листовок.

Богатства недр, сады долин, сокровища отар —

Все это Сталинисполин принес народам в дар.

26 июня Молотов «успокоил» Шуленбурга заявлением, что Москва решила ограничить свои аппетиты лишь северной частью Буковины с городом Черновицы, и добавил, что «советское правительство ожидает поддержки Германией этих требований». Когда граф заметил, что вопрос решился бы легче, если бы СССР возвратил Румынии золотой запас румынского Национального банка, Молотов ответил, что об этом не может быть и речи, так как Румыния достаточно долго эксплуатировала Бессарабию. Относительно дальнейших действий Молотов сообщил, что он передаст требования СССР румынскому посланнику в Москве в течение ближайших нескольких дней и ожидает, что Германия посоветует румынскому правительству подчиниться, «так как в противном случае война неизбежна».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.