Веронская история

Веронская история

Записано со слов раввина Пинхаса Альтхойза, Холон.

Много лет назад в итальянском городе Верона жила-была небольшая еврейская община. Все, как у всех: синагога, Талмуд-Тора для детей, миква, резник, раввин. Прошли годы, община разрослась, и места в синагоге стало не хватать, особенно на женской половине. А женские желания, как известно, самый неистовый двигатель бытового устройства. В общем, стали думать члены общины о постройке новой синагоги. Ну, и как всегда, мнения разошлись. Как известно, у двух евреев — три мнения.

Община управлялась советом попечителей, состоявшим из семи самых достойных, уважаемых и, разумеется, зажиточных членов общины. Трое из них хотели построить новую синагогу в центре Вероны, на знаменитой городской площади, неподалеку от позорного столба. Не то, чтобы у общины была какая-то особая связь с этим столбом, просто центральнее места в городе не сыщешь.

Участок земли в этом месте стоил астрономическую сумму, но членов совета это не смущало.

— Деньги приходят и уходят, — утверждали они. — Кто через десять лет будет помнить, сколько община заплатила за участок? А вот ходить в синагогу, расположенную в самом центре города, будет и близко, и удобно, и достойно. Ведь каждый приезжий, гуляя по центральной площади Вероны, будет видеть, как евреи собираются на молитву. И в этом есть некая доля освящения имени Всевышнего.

Три других члена совета, в том числе и староста синагоги, были категорически против.

— Зачем выбрасывать такие огромные деньги на участок? Можно купить место рядом с городской стеной. Обойдется это в десять раз меньше, и сэкономленные деньги можно будет употребить на строительство. Сделать более роскошный арон-акойдеш, или прикупить новые свитки Торы, или украсить женскую половину. Пусть в синагоге будет удобно и красиво, и достойно. А когда еврей с удовольствием приходит в Дом Молитвы, сердце его открывается для разговора со Всевышним. А в этом вы разве не усматриваете некую долю освящения Имени?

Спору не было конца. У каждой партии нашлись сторонники среди прихожан. От слов и выкриков постепенно перешли к пинкам и подножкам, а потом — и к зуботычинам. После того, как городская стража в третий раз разняла дерущихся евреев, герцог Вероны вызвал городского раввина.

— Я вижу, — язвительно улыбаясь, произнес герцог, — что евреи моего города не скучают. Но если вам не удастся прекратить это веселье, я буду вынужден остановить его своими силами.

Он сделал многозначительную паузу и добавил:

— И своими способами.

Раввин, который входил в «семерку» управителей общины, рьяно взялся за дело, да и прихожане, узнав о разговоре, мигом поутихли. Испытывать на собственной шкуре способы герцога никому не улыбалось.

Для начала раввин еще раз выслушал противостоящие стороны.

— Как прихожане будут возвращаться темным вечером из синагоги? — выдвинула новые соображения первая сторона. — Оружие по субботам и праздникам носить нельзя, а возле городской стены постоянно ошивается всякий сброд.

— На толпу прихожан никто не нападет, — отвечали противники. — А нанять охранников для сопровождения обойдется куда дешевле, чем покупать за безумные деньги место в центре города.

Раввин записал доводы сторон и принялся за собственное расследование. Прежде всего, он решил поговорить с владельцами участков. И вот выяснилось нечто весьма любопытное.

Владелец участка на городской площади, на вопрос, не может ли он уменьшить цену, только развел руками.

— Рад бы, да не могу. Эта земля давно заложена, я одолжил под нее деньги и для того, чтобы вернуть долг, обязан продать ее именно за такую сумму.

— А кому заложена земля? — спросил раввин. И владелец назвал имена трех членов попечительского совета. Тех самых, которые ратовали за строительство на городской площади.

— Все понятно, — подумал раввин и отпустил незадачливого владельца.

Хозяин участка, расположенного возле крепостной стены, жил во Франции. Раввин написал ему письмо. Ответ пришел черед полтора месяца. Прочитав бумагу, раввин пожевал губами и отправился к герцогу.

Совет попечителей выбирался еврейской общиной, но утверждался герцогом, и без его ведома в нем нельзя было делать никаких изменений. Раввин попросил герцога дать ему права уволить всех попечителей и выбрать новых. Ведь в письме, полученном из Франции, говорилось, что все права на участок у городской стены принадлежат… старосте синагоги.