Почему он Калита?

Почему он Калита?

В старой России Ивана Калиту неумеренно возвеличивали. Люди «прогрессивные» также неумеренно сталкивали его с пьедестала. В духе стихов Наума Коржавина:

Был ты видом довольно противен,

Сердцем подл, но не в этом суть.

Исторически прогрессивен

Оказался твой жизненный путь.

Стихи хорошие, но в них неправда: и видом Иван I ничуть не «противнее» прочих, и ничуть не подлее своих врагов.

Как «боролись» с Иваном Калитой, хорошо видно уже из многозначного прочтения прозвища князя… Чему помогает многозначность слова «Калита». Это кошелек, сума для денег. Одновременно это и «казна», и богатство. Иван I Данилович повсюду носил с собой эту самую калиту. Отсюда и прозвище?

Но точно так же можно предположить: прозвище идет от манеры решать все политические проблемы деньгами, а не физическим насилием. А почему не от покупки Иваном I монгольских ханов? Калита — то есть купивший вожделенную простым человеком «тишину» на Руси.

Вообще-то, скорее всего, свое прозвище Иван получил от привычки носить с собой постоянно кошелек («калиту») с деньгами для раздачи милостыни. Про то, как он ее раздавал, ходило множество разных историй…

Вот как-то подходит к великому князю нищий, получает от него милостыню. Подходит он и в другой раз, князь снова дает ему милостыню. Нищий не унимается и подходит в третий раз….

Князь подал и в третий, но не сдержался:

— На, возьми, несытые зенки!

А нищий и возразил:

— Сам ты несытые зенки! Ты и здесь царствуешь, и на том свете царствовать хочешь.

Что это? Грубость? Нет… по понятиям XIV века это похвала, которая была бы просто безобразной лестью, не облекись в тогу грубости. Нищий ведь что сказал? Что князь своим нищелюбием, подачей милостыни «зарабатывает» себе место в Царстве Небесном.

В летописях же сказано, что был это не простой нищий, а посланец от Бога. И должен был этот посланец возвестить Ивану I Даниловичу, что дело его Богу угодно, что его одобряют высшие силы.

Такое вот неоднозначное «Калита»…

Но вот историки уже с середины—конца XIX века относятся к Ивану I Калите в лучшем случае иронически. У Ключевского это звучит совершенно восхитительно: мол, Россия вышла вовсе не из «скопидомного сундука Ивана Калиты»! Она родилась на Куликовском поле!

Это уже целая программа. Ну очень не хочет великий историк, чтобы Россия так вот негероически, так грубо экономически «вылезала бы из сундука»… Вот Куликово поле — это да! Дикие крики, рев труб, смачное чвяканье топоров, врезающихся в живых людей, вытье проколотых копьями, визг умирающих лошадей, затихающие стоны тех, по ком катится вал дерущихся, багрово-черные лужи крови, мозги и отрубленные руки-ноги на земле, кровавые пузыри вместо лиц. Да и потом — смрад десятков тысяч трупов, инвалиды как стихийное бедствие — и по Руси, и по Орде, вой десятков тысяч вдов и сотен тысяч сирот. Да! И еще раз скажу — это да! Хорошо! Героично до ужаса! Романтика свершения великих дел, шаги самой истории.

…А тут, понимаете, какой-то противный сундук… Купеческий такой, прозаический сундук… совсем не княжеский.