После идеологии

После идеологии

Стоит послушать коммунистов — у них получается, что все люди поголовно сначала строили коммунизм, потом так же дружно рядами и колоннами пошли в диссиденты, а потом так же дружно во всем на свете разочаровались.

В своем эссе Григорий Померанц выражает эту мысль предельно ясно: «Дедушки пьют, потому что не построили хрустальный дворец. Родители пьют, потому что не разрушили хрустальный дворец. Внуки пьют, потому что им на все наплевать».[129]

Под «хрустальным дворцом», судя по всему, имеется в виду коммунизм.

Не может быть ничего дальше от реальности. Такую судьбу имеют только те семьи, которые с 1920-х были убежденными «строителями светлого будущего», то есть от силы всего 2–3 % населения. Абсолютное большинство живших в СССР не имели дедушек, жаждавших «построить хрустальный дворец». Число потомков, жаждавших «разрушить хрустальный дворец», если и больше — ненамного.

Подавляющее большинство советских людей были не столько советскими, сколько подсоветскими. Глупо представлять их врагами советской власти, но еще глупее — убежденными коммунистами, жаждущими построить «светлое будущее». Люди осмысливали себя и жизнь в навязанных им идеологических формулах — других-то не было. Деревенский дед, доивший корову, тем самым «выполнял продовольственную программу», а крепкий дядя, доставлявший в милицию хулигана, «сотрудничал с органами». Это не делало их ни марксистами, ни коммунистами.

Тем более что 80 % населения СССР перешли прямо из крестьянской жизни — в социализм. Русские туземцы, громадный по численности слой русского простонародья не прошел никакого общего исторического пути с Европой. Коммунистическая идея — европейского происхождения. Коммунисты мыслили себя, как «прогрессоры» Стругацких, несущие свет истины на отдаленные планеты. Наивно? Да, как и всякий колониализм. Туземцы приняли эту европейскую идею, и приняли ее именно в такой форме — альтернативы-то никакой не было. Но как они эту идею поняли и что с ней сделали — особый вопрос.

Удивляться ли, что еврокоммунисты резко расходятся с советскими? Не раз и не два туземцы понимали принесенные им идеи так, что колонизаторы падали в обморок.

В СССР «годов застоя» были люди, которых чаровала «соборность» и «общинность», что «все равны» и что общество важнее отдельного человека. Они вполне искренне осуждали «буржуазный индивидуализм», но опять же — где тут коммунистическая идейность?

Были мальчики и девочки, которых завораживали сами по себе горн и барабан, движение шеренг и звучные команды. Но если бы над этими колоннами и командами колыхались бы другие портреты, а лозунги стали бы прямо противоположными — многое ли изменилось бы?

Коммунистическая идеология была стране навязана, а под ней и вне ее с самого начала шла своего рода «теневая духовная жизнь». В том числе и в сознании членов КПСС. И даже членов ЦК КПСС.

К тому же пафос построения коммунизма выдыхался быстро и фатально. Уже к середине 1970-х коммунизм напоминал проткнутую автомобильную шину или баню, из которой вышел пар. Ни построения коммунизма к 1980-му, обещанного Хрущевым, ни реализации других лозунгов и программ никто особенно не ждал.

На фасадах зданий красовалось «Наша цель — коммунизм!» и «Да здравствует КПСС!». Воспринималось это примерно так же, как в наше время воспринимается «Пей кока-колу!» или «Выгодный вклад: 17 % годовых!».

Брежнев и верхушка ЦК отказаться от коммунистической идеологии не были готовы — в этом их и беда, и вина, и ошибка, и преступление — все вместе. Но страна жила не по идеологии. Продолжалась русская история и история всех народов СССР. Был у нее такой виток, как «застой».