Русский язык © A.Pushkin

Русский язык © A.Pushkin

19.01.2012

У меня тут возникла одна дилетантская, нахальная гипотеза, которую предъявляю вам для опровержения, осмеяния и разоблачения.

Мне пришло в голову, что истинным «автором» национального языка является никакой не «народ-языкотворец», а некий вполне конкретный человек с именем и фамилией. Ему и копирайт в руки.

Сейчас объясню, что я имею в виду.

^{Я сделал великое открытие…}

^{«Алхимик в поисках философского камня», Джозеф Райт (1771).}

Всякий язык от истоков до современного своего состояния, как известно, сильно менялся. Если язык более или менее древний — до почти полной неузнаваемости. Попытка завязать оживленную беседу с автором «Слова о полку Игореве» (будем считать, что это аутентичное произведение, а не мистификация, как утверждают некоторые исследователи) скорее всего закончилась бы неудачей. Мы бы не поняли предка, а он еще менее понял бы нас.

Допустим, пращур жалуется нам:

— Сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно и негуютъ мя.

Мы ему в ответ:

— В каком смысле «сыпахуть?» Чего-то мы не въезжаем. Фильтруй базар.

Тут уже не въезжает он. Говорит, что ему «туга умь полонила». И мы расходимся печальные, не найдя общего языка.

Мне, человеку в исторической лингвистике невежественному, кажется, что язык фиксируется и становится современным с того момента, когда в данной культуре появляется истинно великий писатель. Магия его слова так мощна, что речь эпохи, в которую он жил, словно высекается на скрижалях времени и с этого момента, если меняется, то уже незначительно.

Англоязычные народы, например, сегодня говорят на языке Шекспира. Я читал в «BBC History Magazine», что язык 14 века нынешнему англичанину совершенно непонятен, язык пятнадцатого века — только со словарем, а вот язык конца 16 столетия уже особенных затруднений не вызовет. «Сонеты» или «Гамлета» может читать всякий, кто худо-бедно выучил английский. Ну, будешь время от времени спотыкаться на словах, которые вышли из употребления или изменили свой смысл. Общего впечатления это не испортит.

А попробуйте с разбега продраться сквозь переписку Грозного и Курбского, относящуюся примерно к тому же времени. Мне по роду занятий приходилось. Такое ощущение, будто читаешь по-болгарски.

^{…или изобрел велосипед?}

^{«Велосипедист на велосипеде Пьера Мишо», неизв. худ (1868).}

Русский язык, на котором мы с вами пишем и говорим, сформирован совсем недавно, меньше 200 лет назад. Александром Пушкиным. Державин еще царапает наш слух вокабуляром и грамматикой, проза Карамзина понятна, но мучительно архаична («Капитан мой в самую сию минуту взял меня за руку и сказал, что благоприятный ветер развевает наши парусы и что нам не должно терять времени»). Но все, кто писал по-русски после Пушкина, прочитываются нами, сегодняшними, безо всяких «спотыканий».

Современный французский, насколько я понимаю, — это на 90 процентов язык Мольера. Дети в школе читают его пьесы, всё в них понимают и даже, говорят, смеются.

Японский язык приобрел свой нынешний вид в произведениях первого классика «западнической» литературы Сосэки Нацумэ (1867–1916), а всё написанное ранее требует знания бунго, старояпонского.

Во Львове специалисты мне говорили, что исходной точкой живого украинского языка является «Энеида» Котляревского (1798).

А что с испанским языком? Всё устаканилось, начиная с «Дон Кихота»? Что у итальянцев? Они говорят на языке Данте или все-таки тот язык сильно отличается от современного?

Кто знает, расскажите. И про другие языки тоже.

Очень приятно было бы узнать, что я изобрел велосипед, вломился в открытую дверь и что моя «гипотеза» давным-давно известна. Может быть, у нее даже есть какое-нибудь научное название.

Если же я не прав и несу ересь, то пусть лингвисты и историки литературы, которые обильно представлены в наших рядах, меня изничтожат.