Темная история
Темная история
До поры до времени в жизни оперативного работника В. все складывалось вполне успешно. Пока его не завербовали криминальные структуры.
Осужденный B.
– У нас была благополучная семья. Мать, отец, четверо детей. Мать родом из города Находки, отец – из Узбекистана. Когда я родился, наша семья жила в Дагестанской АССР. Я был четвертым ребенком в семье. Впоследствии мы, все четверо, получили высшее образование. В частности, я закончил московский юрфак.
– Юрфак МГУ?
– Нет, не МГУ. Но в Москве есть одно учебное спецзаведение, которое я закончил. После этого меня приняли на работу в органы, где я проработал с 1987 года по 1997-й.
– В какой должности?
– Экспертом работал. Опером работал. Потом опять экспертом работал. Последнее назначение было – это Якутия. С 1995 года по 1997-й. И в 1997 году уволился. Преступление я совершил в то время, когда уже не работал в органах.
– А почему уволился?
– Не хватало. Не устраивало. Трудное время было. Ну, не выдержал… Потребности семейные были. Двое детей. Потребности большие… Жил самостоятельно, без родителей. Как раз в трудный период связался с криминалом.
– Как это происходит: криминал вербует бывших сотрудников или сами бывшие сотрудники ищут выход на криминал?
– Грубо говоря, в криминале не хватает квалифицированных кадров. Поэтому они тоже пытаются повышать свой уровень при совершении преступлений. Можно, конечно, взять нож или пистолет и примитивно зайти забрать деньги. Но их это уже не устраивает. Они теперь больше ценят какую-то технику, что ли. И они специально ищут знакомства с сотрудниками органов.
– Конкретно на вас кто и как вышел?
– Я вам так скажу: когда сам занимаешься расследованием преступлений, то все равно невольно сам начинаешь в этой среде общаться. Это рестораны, гостиницы. И все равно рано или поздно пути с кем-то пересекаются.
– С кем у вас пересеклись пути?
– Знакомые по школе, знакомые по двору. Кто-то из них с криминалом был связан. Они знали, что я бывший сотрудник, что и где заканчивал, и что куда-то надолго уезжал. Они не знали, где я находился. А когда я уволился, я вернулся на родину.
– В Дагестан?
– Нет, в Приморье. В Дагестане я родился, а потом мы жили в Находке. Вот так вот и встреча произошла. Я уволился, приехал в Приморье. И пошло-поехало одно за другим… Для меня началась новая жизнь.
– Чем вы занимались?
– Я пошел на сделку: работал по иностранцам…
– В чем заключалась суть сделки?
– Да там такая тема, что… За деньги, конечно, за деньги. За очень большие. Да я могу прямо сказать, что я попал в самый тяжелый период. Детям было пять-шесть лет. А я получил назначение ехать работать в Якутию, или в Волгоград, а зарплату-то все равно в органах вовремя не платили в те года. Родных не было рядом, близких не было, новый город, новые люди. Долг, честь, работа – в первую очередь. А детям, я же говорю… Вот это и толкнуло…
– Все-таки я хочу понять, как человек становится преступником.
– А вы знаете, если один раз переступишь черту, то потом тебя уже ничего не удержит.
– В чем заключалась конкретно ваша роль при совершении преступления?
– Войти в контакт с нужным человеком…
– То есть с иностранцем?
– Да, с иностранцем. Войти в доверительный контакт. Зная, что деньги там… очень большая сумма.
– И что было дальше?
– Убили. Правда, я сам не убивал. Просто мы кое-куда с ним поехали. И по дороге все это и совершилось.
– При вас?
– При мне. На суде я сразу признался. Грубо говоря, дело ясное.
– Помните свой самый первый день заключения?
– Меня почти две недели продержали в приемнике-распределителе.
– В каком городе?
– Это было в Уссурийске. Помню, была подавленность, переживания, осознание того, за что тебя взяли. Осознание, что не один день, не один месяц и не один год сидеть придется. Но у меня не было ощущения страха или боязни.
– У вас семья сохранилась?
– У меня давно семьи нет. Считайте, давно сижу… Дети-то пишут, конечно, связь-то я поддерживаю.
– К чему в колонии труднее всего привыкнуть?
– Труднее всего суметь остаться самим собой. В колонии все двуличные.
– И вы тоже?
– Я не двуличный. Я такой, какой есть.
– В чем заключается двуличие других осужденных?
– Боятся говорить правду.
– Вы тоже недоговариваете.
– А нельзя тут быть открытым. В этой среде – нельзя. Надо быть прямым, но открытым – ни в коем случае.Данный текст является ознакомительным фрагментом.