Левый фланг российского протеста

Левый фланг российского протеста

(радио «Финам FM», 26.11.2012)

Пронько: Я хочу начать наш разговор все-таки с прошедшего заседания Координационного совета. Я хочу понять, вы там действительно переругались или… Сколько, шесть или семь часов шло у вас заседание в последний раз?

Удальцов: Ну, порядка шести часов, да. Да нет, никто не переругался. Может быть, кому-то и хотелось бы, конечно, чтобы мы там все переругались, передрались, волосы повырывали, глаза повыцарапывали. Конечно, люди там очень разные, не все друг друга любят, прямо скажем. Ну, в общем-то, вполне естественно.

Пронько: Но и любить не всегда стоит своего политического оппонента или в данном случае коллегу по Координационному совету.

Удальцов: Конечно. Кто-то называет Координационный совет таким протопарламентом, но я все-таки с этим не соглашусь. Наверное, это все-таки такой штаб, коллективный штаб по организации действий всей оппозиции, кто захотел — в него вошел. Но все равно люди очень разные, поэтому, конечно, борьба мнений, борьба тактик — более умеренная тактика, более радикальная. Уже наметились такие тенденции, что, в принципе, уже было вполне ожидаемо. Но это естественно.

Пронько: Вы в совете себя чувствуете одиноко? Удальцов: Это нормально. И, я думаю, чем дальше, тем больше мы будем притираться. В принципе тот оргкомитет самопровозглашенный, который с декабря прошлого года работает, провел все эти предыдущие акции, митинги, марши и, в общем-то, нормально провел. Я не знаю, конечно, много критики звучит, что то не так сделали, это не так, слили, продали. Я не вижу этого. Вот делали, как могли. Может быть, кто-то мог лучше сделать, но тогда, извините, что же вы в стороне стояли? Приходили бы и делали. Мы делали, как могли.

В общем-то, год прошел под знаком протеста, как ни крути, и, я надеюсь, и завершится под знаком активности общества, под знаком мощного выступления. И мы опровергнем все эти депрессивные разговоры о том, что все закончилось, все теперь до 2018 года…

Пронько: Вы опровергаете сообщения о том, что якобы члены Координационного совета работают по указке администрации президента?

Удальцов: Нет, конечно, это абсолютно не соответствует реальности. Я за всех не буду ручаться, но большинство все-таки…

Пронько: Вы допускаете?

Удальцов: Ну, я не Следственный комитет, не прокуратура, не частное охранное агентство, не детектив. Все возможно, все возможно. Но я не хочу сейчас заниматься какими-то голословными обвинениями.

Просто есть в Координационном совете группа товарищей или господ (как им больше нравится), когда явно настроена на такой умеренный курс, я бы даже сказал соглашательский отчасти. Ну, что есть, то есть. Вот Собчак, Пархоменко, вот эта вся «Группа граждан», еще там есть ряд людей, которые к ним примыкают.

У них позиция очень простая: нечего биться головой в стену, Владимир Владимирович Путин будет до 2018 года сидеть, уже все очевидно, надо заниматься какими-то локальными проблемами.

Добиваться локальных реформ судебной системы, политической, а замахиваться на глобальные перемены, ну, революционные, скажем так, о чем мы говорили и в декабре, и в феврале, и в мае на Марше миллионов — о досрочных выборах, о коренной политической реформе, по сути, об отставке того же Путина.

Пронько: Вы считаете, что в стену стоит биться?

Удальцов: Нет, я не считаю, что этот процесс надо называть биением головой в стену. Этот процесс абсолютно адекватен, и он имеет запрос в обществе. Как раз такая умеренность излишняя, она не очень затребована теми, кто выходит на улице. Хотя та сторона — «группа граждан» — Собчак, Пархоменко и иже с ними пытаются убедить нас, что, наоборот, если мы сейчас снизим радикализм, то сразу сейчас выйдут какие-то пресловутые миллионы. Я не вижу оснований для такой позиции.

Пронько: Почему вы считаете, что радикализм, он найдет понимание, найдет массовую поддержку?

Удальцов: Понимаете, те, кто был настроен очень умеренно, они уже давно сидят дома с марта. Когда прошли президентские выборы, они зафиксировали, что с фальсификациями или без, но все-таки Путин победил, 64 %, мы с этим смирились, будем жить до 2018 года, как-то с этим стерпимся. Будем заниматься малыми делами или вообще от политики отойдем. Все эти люди уже сидят дома или, может, создают партии, пытаются идти в парламент, на региональные выборы. Флаг им в руки, имеют полное право. Но те, кто остался на улице после марта, вышли на марш в мае, например, потом в июне, и даже в сентябре, людей-то было много.

У нас просто завышенная планка. Вышло один-два раза под 100, может быть, за 100 тысяч, уже завышенная планка.

Если чуть меньше выходит, то уже сразу начинаются крики, что все провалилось. Ну, извините, год назад тысяча человек — это был массовый митинг. Поэтому надо все соотносить с реалиями.

Пронько: Нет, я услышал все-таки ответ на вопрос, почему вы считаете, что радикализм сейчас актуален, что это будет воспринято массами. Мы же говорим о массовой поддержке?

Удальцов: Так вот, я просто недоговорил, те, кто на улицах остался в мае, в июне, было много людей в сентябре, у них достаточно радикальный подход. Ну, слово «радикальный», может быть, не совсем удачное здесь, мы же не зовем к погромам, к насилию, к убийствам, не дай бог, мы говорим о том, что все-таки мы не соглашаемся с итогами выборов, не считаем власть легитимной. И если власть не хочет диалога и реформ каких-то, значит, должна произойти мирная революция, мирная. Ну, не нравится слово «революция» — кардинальная реформа всей государственной машины. Если кого-то слово…

Пронько: Ну вот видите, вы тоже так поправляете сами себя.

Удальцов: Нет, я не поправляю, просто у нас сегодня очень многие боятся каких-то слов. Ну, давайте не будем никого пугать, хорошо. Кардинальных реформ всей государственной машины. И эти люди не хотят от этих требований отказываться.

Мало того, если брать с моральной точки зрения, у нас ребята сейчас сидят, 18-ти человекам предъявили обвинение по «Болотному делу», по «Анатомии протеста» добавили, все же это взаимосвязано. У нас несколько десятков людей, наших товарищей, непосредственно сидят за те требования, которые звучали в мае, вот эти именно самые требования — досрочные выборы, коренная политическая реформа и даже конституционная реформа. И мы их сейчас предавать и уходить от этих требований, я считаю, даже просто с моральной точки зрения не имеем права. Поэтому те, кто пытается и в Координационном совете увести все в очень умеренную сторону, я не знаю, они действуют по своей воле, по чьему-то указанию…

Пронько: Ну, вы как-то предполагаете, да?

Удальцов: Нет, ну для людей, которые анализируют ситуацию, все довольно понятно. Да, я думаю, эти граждане выражают интересы либеральной части нашей элиты, которая с декабря 2011 года так с симпатией относилась к массовым выступлениям, с помощью этих выступлений пыталась решить свои интересы политические, отчасти решила. Но после… Они, конечно, не за революционный процесс и не за кардинальную реформу, после марта им это…

Пронько: Нет, они, может быть… Сергей, я здесь с вами не соглашусь. Может быть, за кардинальную реформу, но без революционных эксцессов.

Удальцов: Ну, мы вот, скажем, левый спектр, социал-патриотический, уж никак в их планы не вписываемся. Поэтому после марта им все это не очень стало нужно.

Пронько: Но это раскол, раскололись либералы и левые?

Удальцов: После марта вот этой части элиты либеральной массовый протест не очень стал нужен, скажем откровенно. А то, что мы в мае… Ведь все эти граждане — Собчак, Пархоменко… Это не какой-то наезд на них, это констатация факта. Они отошли в сторону, они не хотели никаких маршей и говорили, что все, надо сейчас взять паузу, осмыслить, и думать, как же дальше. Мы вопреки настроениям этой либеральной части элиты нашей, вышли на этот марш, протест сохранился, и до сих пор сохраняется.

Конечно, это их не очень устраивает, и они попали в неудобное положение: вроде бы стоять в стороне — получается, что инициатива у нас. А ведь не секрет, что многие аналитики и социологи фиксируют, что протест отчасти полевел, стал более социальным, более радикальным, опять же, в разумных пределах. Вот этой части элиты это не нравится, поэтому сейчас…

Пронько: Вы по-прежнему предлагаете лозунг «Путин, уходи»?

Удальцов:…Поэтому сейчас вот эта группа пытается вернуть, отчасти, контроль над вот этим протестным движением, из-за этого идут споры в Координационном совете. Но все-таки их не большинство, меня это радует.

Пронько: Вы не в одиночестве, именно вы, как лидер «Левого фронта»?

Удальцов: Ни в коей мере. Для меня индикатор — такая желтая прокремлевская пресса. Вот после последнего заседания на таких сайтах типа «Дни. ру», «Утро. ру», ну, есть такая серия сайтов явно прокремлевских, ангажированных, появились такие статьи под заголовками «Собчак победила Удальцова». Где пытаются донести, что вот эта группа, она взяла инициативу, радикалы отстранены, левые вообще никакой роли не играют. Но это, конечно, выдается желаемое за действительное. Вот для меня индикатор — раз они пишут так, вы все переверните с точностью до наоборот.

Мы пока на правильном пути, Координационный совет, я думаю, имеет перспективу. Уж не знаю, как мы распорядимся этой перспективой…

Пронько: Но имеет перспективу.

Удальцов:…Но те, кто его похоронил заведомо, я думаю, не правы.