Неграмотность как мать благочестия

Неграмотность как мать благочестия

Малограмотность России — это не случайное явление, это принцип православия, это то, за что православная церковь всегда боролась и борется.

Ведь до того момента, когда попы полностью овладели умами на Руси, грамотность и школы были на Руси обычным делом. Летопись 1030 года сообщает, что князь Ярослав Мудрый, придя в Новгород, собрал «от старост и поповых детей 300 учити книгам». (Его дочь Анна, став французской королевой и матерью французского короля Филиппа I, писала отцу, что во французском дворе и король, и придворные поголовно неграмотны, и она была единственным грамотным членом королевской семьи. Анна могла свободно читать на нескольких языках, писала кириллицей, глаголицей. Впоследствии, оказавшись во Франции и приняв католическую веру, она быстро овладела латынью, хотя и подписывала указы по-русски, рядом с крестиками короля и придворных.)

В житиях некоторых новгородских святых тех времен рассказывается о том, что они учились в школах, причем об этом говорится как о вещи, вполне обычной. Наконец в резолюции Стоглавого собора в 1551 году прямо заявлено: «Прежде сего учишица бывали в российском царствии на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам». Обилие найденных новгородских берестяных грамот подтверждает, что обучение в школах на Руси было обыденным делом. Русские язычники пользу грамотности вполне сознавали.

Но вот православные попы взяли власть в России полностью и окончательно, и можно прочесть в энциклопедии Брокгауза и Ефрона о том, как безуспешно бились цари за то, чтобы обучить русских «Невтонов». Вот выдержки из этой энциклопедии:

«Первые дошедшие до нас сведения о массовом образовании старой Руси рисуют картину весьма печальную. Известны жалобы новгородского архиепископа Геннадия (XV в.), относящиеся к тому сословию, для которого образование — или хотя бы простая грамотность — было, по-видимому, совершенно необходимо. Обращаясь к митрополиту Симону, Геннадий убедительно просит его «печаловаться» перед государем, «чтоб велел училища учинити». На Стоглавом соборе (1551) те же жалобы повторяются чуть не слово в слово. Собор постановил устроить в домах лучших городских священников училища, в которых бы проходились «грамота, книжное письмо, церковное пение и налойное чтение». В состав учеников должны были входить главным образом дети духовенства. Что было сделано для исполнения распоряжений собора — неизвестно. …По словам Маржерета (начало XVII в.): «невежество русского народа есть мать его благочестия; он не знает ни школ, ни университетов; одни священники наставляют юношество чтению и письму, и этим занимаются немногие». Прошло еще полвека после Маржерета. Собор, осудивший раскол, снова поднял вопрос о грамотности — но не о грамотности народа, а лишь о грамотности духовенства».

И ведь мотив держать паству неграмотной у попов очевидный — чем человек неграмотней, тем ему легче внушить то, что поп хочет, а не то, что написано в том же Евангелие. И, само собой, «благочестивый» прихожанин — это тот, кто слушается попа.

Но далее вступил в дело царь.

«… Петр Великий основал в Москве, в 1700 году, математическую школу («школу математических и навигацких наук») для дворянских и приказных детей и поручил ее англичанину Фарварсону. Вслед за этой школой были открыты школы адмиралтейская, артиллерийская, инженерная и (на Урале) две горные. …В 1715 году школа навигацких наук была переведена в Петербург и получила название «Морская Академия». Обе академии, «морская» и «славяно-греко-латинская», сделались исходными пунктами целой сети низших школ, учрежденных Петром в провинции; по отношению к этим школам академии сыграли роль учительских семинарий. Наоборот, для столичных заведений провинциальные школы стали служить подготовительной ступенью. …Петр разослал в губернии по два ученика этой школы, выучивших геометрию и географию, «для науки молодых ребяток из всяких чинов людей». В 1716 году было открыто в разных городах Р. 12 школ; к ним в 1720 — 22-х годах присоединилось еще тридцать. Новая школа обучала арифметике и геометрии, почему и получила название «цифирной школы».

А как же благочестие? А благочестие было начеку.

«В 1721 — 25-х годах открыто было до 46 епархиальных школ, так что в последние годы царствования Петра почти каждый (теперешний) губернский город имел по две школы: светскую и духовную. Между ними началась борьба за учеников. Синод потребовал, чтобы дети духовного сословия были возвращены в епархиальные школы, после чего в четырнадцати цифирных школах совсем не осталось учеников, и их пришлось закрыть. В уцелевших школах учились почти исключительно дети приказных; в 1727 году их было всего 500 чел.».

Но если цари бились за грамотность населения (к Петру можно добавить и Александра I, и Николая I), то кто же мешал? Те, кому грамотность русских была невыгодна, — «благочестивые» мешали.

«…Так, в 1790 году обыватели Лебедяни, Шацка, Спасена и Темникова подали губернской власти следующие, почти одинаковые заявления: «купецких и мещанских детей в школах не состоить, да и впредь к изучению в училища отдавать детей мы не намерены. Того ради содержать училища желания нашего не состоитъ и мы не видим для себя от оных пользы». Училища были закрыты. Козловский купец, смотритель местного училища, шел еще дальше: он находил, что вообще все училища вредны и что «оныя полезно повсеместно закрыть».

…В духовных школах в 1783 году училось 11 329, в 1807 году — 24 167 чел. В общем, один школьник приходился приблизительно на 800 душ».

Вот этот 1 школяр на 800 душ населения, да и тот, учащийся на попа, и есть результат более чем 7 столетий православия на Руси. Священничество стало доходным, наследственным бизнесом попов, а для этого бизнеса грамотность православной паствы была совершенно излишня.