Эдгар Аллан Каспаров

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эдгар Аллан Каспаров

Во второй партии компьютер играл более агрессивно, не позволяя Каспарову занять выгодную позицию. Самый главный момент наступил где-то после 35-го хода. Силы сторон были примерно равны: у каждого игрока оставались ферзь, по одному слону, по две ладьи и по семь пешек. Однако Deep Blue, игравший белыми, обладал преимуществом следующего хода, а у его ферзя было много места для маневра. Положение (рис. 9.6) было не особенно угрожающим для Каспарова, однако существовала угроза угрозы – уже через несколько ходов могло проясниться, есть ли у Deep Blue шанс выиграть или же игра неминуемо движется к ничьей.

Рис. 9.6. Варианты действий Deep Blue на 36?м ходу второй партии

Deep Blue нужно было поразмышлять над парой ходов. Он мог переместить ферзя на более угрожающую позицию; и это было бы хорошо с точки зрения тактики. Он мог обменяться пешками с белыми, открывая левый угол доски, что привело бы к созданию более открытой, элегантной и стратегически интересной позиции.

Гроссмейстеры, комментировавшие матч, ожидали, что Deep Blue воспользуется первым вариантом и продвинет вперед ферзя{641}. Этот ход казался довольно очевидным и более соответствовавшим характеру игры Deep Blue – компьютеры предпочитают сложные и требующие множества расчетов позиции. Однако после необычайно долгого «размышления» Deep Blue предпочел обмен пешками{642}.

Каспаров тут же расслабился, поскольку размен пешек делал его позицию менее напряженной. Однако чем больше он оценивал происходившее, тем меньше оно ему нравилось. Он кусал кулаки и отчаянно хватался за голову; одному из зрителей даже показалось, что в какой-то момент Каспаров заплакал{643}. Почему же Deep Blue решил не двигать своего ферзя вперед? Этот ход вряд ли можно ли считать слабым: на самом деле, его вполне мог бы совершить кто-то из соперников Каспарова из плоти и крови, таких как Анатолий Карпов.

Однако подобный ход компьютера должен был быть обусловлен тактическими «соображениями». Каспаров никак не мог понять, в чем они состояли, – если только его подозрения не оказались верными и Deep Blue не был способен предсказать 20 и более следующих ходов.

Каспаров и Deep Blue сделали еще восемь ходов. Для репортеров и экспертов, наблюдавших за игрой, стало очевидно, что у Каспарова, игравшего в обороне с самого начала, нет никаких шансов на выигрыш. Однако он все же мог бы свести игру к ничьей. Тем не менее, к немалому удивлению публики, Каспаров сдался после 45-го хода. Он решил, что компьютер не может допустить ошибку в расчетах, если он способен просчитать ситуацию на 20 ходов вперед. Он знал, что Deep Blue выиграет, – так зачем тратить энергию, когда впереди оставалось еще четыре партии?

Публика в аудитории разразилась аплодисментами{644}. Эта игра была хорошо сыграна, гораздо лучше первой. И даже если собравшимся мат, который поставил Deep Blue, казался не столь очевидным, как Каспарову, они не могли просчитать ситуацию так же глубоко, как он. Однако основные симпатии в этот раз были на стороне Deep Blue – компьютер играл как человек.

«Отличный стиль! – воскликнула чемпионка мира среди женщин Сьюзен Полгар в беседе с журналистом New York Times{645}. – Компьютер играл в стиле чемпиона типа Карпова». С ней согласился Джоэль Бенджамин, гроссмейстер, помогавший команде Deep Blue: «Это была не игра в компьютерном стиле, а настоящие шахматы!»

Каспаров быстро покинул зал, не вступая в беседу с журналистами, однако принял комментарии своих коллег-гроссмейстеров близко к сердцу.

Возможно, Deep Blue был человеком в буквальном, а не в экзистенциальном смысле. Не исключено, что, как и в случае с «Механическим турком» двумя столетиями ранее, какой-то гроссмейстер, находившийся «за сценой», тайно контролировал происходившее. Возможно, Бенджамин, сильный игрок, когда-то сыгравший вничью с Каспаровым, не просто регулировал работу Deep Blue, но и фактически вмешивался от имени компьютера в ход игры.

Столь мощные умы, какими обладают шахматные чемпионы, заточены на выявление закономерностей, и их иногда считают немного параноидальными. В ходе пресс-конференции на следующий день Каспаров обвинил IBM в обмане. Об игре компьютера он выразился словами «Марадона называл это рукой Господа»{646}, намекая на гол, который забил великий аргентинский футболист Диего Марадона в печально известном матче на Кубок мира 1986 г. с командой Англии. Запись показала, что он направил мяч в сетку ворот не головой, а левой рукой.

Марадона заявил, что он забил гол «un poco con la cabeza de Maradona y otro poco con la mano de Dios» – то есть немного воспользовался своей головой и немного – рукой Бога. Каспаров же считал, что параноидальность в поведение Deep Blue была внесена чужим интеллектом.

Две теории Каспарова относительно поведения Deep Blue были, конечно же, внутренне противоречивыми – как и концепция «Механического турка» Эдгара Аллана По. Машина играла слишком хорошо для того, чтобы казаться исключительно компьютером, – или же машина обладала интеллектом настолько масштабным, что человек не имел никакой надежды его понять.

Тем не менее его отказ продолжать вторую партию оказался ошибкой: победа Deep Blue не была полностью безоговорочной. Об этом Каспарову сказали за обедом на следующий день Фридель и Юрий Дохоян (один из самых доверенных помощников чемпиона). Разыграв с помощью компьютера Fritz ту же позицию глубокой ночью, они обнаружили последовательность, при которой после семи ходов Deep Blue был бы вынужден постоянно и безуспешно делать шах, что могло обеспечить Каспарову шанс на ничью[120]. «И это все? – сказал Каспаров, тупо уставившись на поток машин, ехавший по Пятой авеню. – Я был настолько впечатлен отличной позиционной игрой компьютера, что даже и не предполагал, что у меня есть путь к спасению»{647}.

Хотя счет матча был 1:1, доверие Каспарова к себе было глубоко подорвано. Он никогда прежде не проигрывал такие турниры; теперь же он чувствовал себя в подвешенном состоянии. Хуже того, он совершил смертный грех для любого шахматиста, сдавшись в игре, когда существовала возможность свести ее к ничьей. Это была невероятно неудобная и беспрецедентная ошибка. Журналисты и гроссмейстеры, комментировавшие матч, не могли вспомнить, когда чемпион в последний раз допускал что-то подобное.

Каспаров пришел к выводу, что он не сможет обыграть Deep Blue, используя тот мощный и угрожающий стиль игры, который и сделал его чемпионом мира. Вместо этого ему нужно было обмануть компьютер новым, осторожным и непривычным стилем, то есть, по сути, сыграть роль хакера, тестирующего программу на уязвимость. Однако первый ход Каспарова в третьей игре, хотя и оказался достаточно неожиданным и лишил Deep Blue возможности пользоваться привычными базами данных, был слишком слабым, чтобы принести что-то лучше ничьей. В четвертой и пятой партиях Каспаров вел себя лучше, и казалось, что в какой-то момент он получил перевес, однако он не смог преодолеть весомость баз данных Deep Blue, касающихся эндшпиля. В результате обе партии также закончились ничьей. Каждый из участников выиграл по одной игре, и им оставалась провести финальную встречу.

В день финальной игры Каспаров казался уставшим и несчастным; впоследствии Фридель вспоминал, что никогда прежде не видел своего друга в столь мрачном настроении. Играя черными, Каспаров выбрал так называемую защиту Каро-Канн. Она считается довольно слабой – исторически доля выигрышей черными фигурами составляет 44,7 %, – хотя и небезнадежной для хорошо знающих ее шахматистов типа Карпова. Однако Каспаров не очень хорошо разбирался в этой защите и редко использовал ее в турнирах.

Уже после нескольких шагов он начал задумываться даже над довольно простыми ходами. На седьмом ходу он допустил грубую ошибку, слишком рано предложив для обмена коня. Каспаров почти сразу же заметил свою ошибку, откинувшись в кресло и не скрывая своего неудовольствия. И уже после 12 ходов – чуть больше чем через час после начала игры – он сдался и быстро покинул зал.

Deep Blue выиграл. Но эффект от этой победы был не особенно сильным. Возможно, Каспаров просто переутомился и усугубил свое поражение, разыгрывая не самую знакомую ему комбинацию? Или же, как предположил гроссмейстер Патрик Вольф, Каспаров отказался от игры{648}, чтобы лишить победу Deep Blue должной славы? Имел ли какое-нибудь значение тот факт, что он выбрал защиту Каро-Канн, типичную для Карпова – соперника, которого он так часто побеждал?

Но все эти тонкости совсем скоро потерялись в пучине человеческого воображения. Машина взяла верх над человеком! Это напоминало ситуацию, когда компьютер HAL 9000 обрел контроль над космическим кораблем. Или момент, когда ровно на 13?й секунде песни «Love Will Tear Us Apart» синтезатор берет верх над гитарным рифом, повергая рок-н-ролл в прах{649}.

Однако все это не было правдой. Каспаров пал жертвой человеческой хрупкости – и небольшой ошибки программного обеспечения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.