Субъектность российского суверенитета

Субъектность российского суверенитета

Особенностью современного российского суверенитета является его «монархическая» субъектность. Как и в Византии, и почти везде в средневековой Европе и в большинстве европейских стран в период Нового времени, субъектом суверенитета (сувереном) в России традиционно являлся самодержец-монарх – великий князь, царь, император. «Византийская симфония», кроме того, предполагала симбиоз светской и духовной власти. Эта традиция в усиленном варианте продолжилась в Советском Союзе, где единственным субъектом выступало политическое и идеологическое руководство страны – революционно-коллегиальное при Ленине, единоличное при Сталине и коллективное при Брежневе. Та же традиция прижилась и в Российской Федерации, где в 2000-е годы возник феномен имперского президентства.

Нынешний персоналистский политический режим – это авторитаризм с согласия подданных. Такая ситуация начала формироваться еще при правлении Бориса Ельцина, но достигла расцвета уже при Владимире Путине. В отличие от советского тоталитаризма здесь отсутствует сакральность, нет массового страха и принуждения, а есть своего рода негласный договор. Лидер в своих действиях опирается на реальную поддержку абсолютного большинства населения, но взамен это большинство дает ему мандат на фактически абсолютную власть. Лидер при этом обеспечивает внутреннюю стабильность и внешнюю безопасность; он способствует повышению уровня жизни большинства; он, наконец, позволяет гордиться за свою страну. Соблюдение Путиным условий такого общественного договора позволило ему находиться на вершине власти с 2000 года.

Персоналистский режим, естественно, тесно связан с личностью главы такого режима. Он может оставаться устойчивым довольно долго, если «первое лицо» располагает реальной властью над элитами и пользуется широкой поддержкой населения. Даже в этом случае, однако, передача власти от реально уходящего со сцены «первого лица» его преемнику может привести к политическому кризису и последующей смене режима либо к хаосу. «Долгожитие» одного конкретного лица в Кремле, даже если оно будет регулярно переизбираться на свободных выборах, может в конце концов завести страну в ловушку, из которой не будет легкого выхода.

Во избежание такой ситуации и ее как минимум неприятных последствий необходимо без промедления закладывать основы будущего политического режима, в котором «самодержцем» будет выступать не конкретная личность, а сама нация, т. е. корпус граждан, объединенных общим делом, избирающий и контролирующий государственное управление. В 2010-е годы уже не нужно создавать для этой цели формальные институты: они закреплены в Конституции и законодательстве Российской Федерации. Необходимо отказываться от симулякров и наполнять эти институты реальным содержанием.

Следующий логический шаг в политическом развитии России – это переход к законоправию, т. е. к ситуации, когда даже при сохранении политических ограничений основой для действий власти является закон, одинаково обязательный для всех. Для всех будет лучше, если этот шаг будет сделан в рамках эволюционного сценария.

Социальное развитие российского общества естественным образом идет в направлении становления суверенитета нации. Замена персоналистской субъектности суверена на национальную зависит от скорости становления российской гражданской нации. Между понятиями «гражданин», «гражданская нация» и «демократия» существует теснейшая органическая связь, и эта связь – корпус людей, сознающих себя гражданами, способных и готовых разделить ответственность за общее дело, которое включает, помимо многого другого, также вопросы обороны, безопасности и внешней политики. Соответственно, деликатные вопросы контроля над силовыми структурами и внешнеполитическим комплексом относятся к проблематике становления как демократии, так и гражданской нации.