6.3. Потребность в культурной революции: созидание нации

6.3. Потребность в культурной революции: созидание нации

Инерция разрушения Советского Союза сохраняется и в современной России. Наше общество продолжает все глубже разделяться внутри себя: и по этнокультурному, и по сословному, и по региональному, и даже по религиозному признаку.

Об этом можно говорить бесконечно, но множество фактов, очевидных всякому, ездящему по стране, свидетельствует об одном и том же процессе, неумолимо нарастающем на протяжении по крайней мере последнего десятилетия.

Немудрено, что в продолжающуюся более чем четверть века эпоху национального предательства, в том числе и благодаря усилиям либеральных реформаторов, российское общество так и не смогло создать новой, постсоветской самоидентификации. Соответственно, его идентичность так в полной мере и не восстановилась.

Собирание, воссоединение людей, проживающих на территории случайного по своим очертаниям обломка Советского Союза, в единую нацию представляется категорическим условием даже не успешного развития, но простого выживания России. Продолжение идущего, в том числе и под неумолимым катком либеральных реформ, процесса разъединения, окончательное разделение российского общества разрушит и, весьма вероятно, навсегда уничтожит нашу страну, нашу цивилизацию, нашу культуру.

Это вполне внятная, вполне очевидная, вполне реальная перспектива.

Хотя нации представляют собой естественные общественные организмы и складываются в целом стихийно, история показывает: процесс их складывания, как и любые другие естественные процессы, можно ускорить и сделать менее болезненным (как, впрочем, и наоборот). Если считать нацию осознающим себя народом, то этот процесс осознания, как и в случае самосознания отдельного человека, можно ускорить или замедлить.

Базовые, содержательные аспекты своего единства — общие ценности, образ жизни и идеологию — каждый народ вырабатывает стихийно. В этой сфере наше разъединение, как ни странно, зашло не слишком далеко: грязная и вытертая сталинская шинель все еще греет. Еще на рубеже тысячелетий наше общество стихийно соединило социальные, патриотические и демократические ценности в неуклюжий и часто уродливый, но объединяющий основную часть населения синтез.

Он нуждается лишь в артикуляции, прежде всего политической, но либеральная тусовка, до недавнего времени жестко контролировавшая всю формальную идеологию государства, прилагала все силы, чтобы не допустить такую артикуляцию. Ведь результатом стало бы создание качественно нового властного субъекта, прежде всего спросившего бы с этой тусовки за чудовищные 1990-е и не менее страшные либеральные реформы 2000-х. Поэтому едва ли не единственным проявлением новой сложившейся общности была реакция на воссоединение с Крымом, потрясшая сторонних наблюдателей и вынудившая либералов, служащих враждебным России интересам, публично и откровенно вычеркнуть себя из нее.

Времена меняются, и носители сложившегося в нашем обществе синтеза ценностей — в том числе по-хорошему непримиримые и агрессивные — начинают подниматься наверх в самом правящем слое, в силу неумолимой логики межклановой и внутриклановой борьбы. Когда им придется взяться за выражение выработанного нашим народом синтеза ценностей, ключевое значение приобретет технологический аспект созидания нации — инструменты непосредственного решения этой задачи и формальные требования к процессу.

Созидание нации сродни воспитанию человеческой личности; при этом сознательным воспитателем может быть лишь ответственное государство, опирающееся на патриотическую, творческую и при этом вменяемую часть интеллигенции.

Примеров успешного и сознательного созидания наций из весьма разнородных, а часто и внутренне враждебных фрагментов немало. Это Германия и Италия XIX века, Швейцария, Турция (несмотря на очевидную неприемлемость примененных ее руководством методов, включающих геноцид по этническому принципу), США на протяжении всей своей истории, Австралия и Канада, а также отчасти наша страна (до первой половины 70-х годов).

Как и личность, нацию нельзя создать в отрыве от конкретного занятия; главный инструмент ее формирования — общее дело, в которое вовлекаются (в том числе и помимо своего желания) все ее потенциальные члены.

Это особенно важно для нашей страны в ее сегодняшнем состоянии, исключающем объединение по национальному или религиозному принципу из-за не только признаваемой нами многонациональности и мультирелигиозности (хотя по формальным международным критериям Россия с 80 % русского населения является мононациональной страной), но и общей слабости национального и религиозного чувства.

Кроме того, представители различных культур по-разному реагируют на одни и те же управляющие воздействия. Распространенное в силу демократических предрассудков и агрессивной либеральной пропаганды игнорирование этого снижает эффективность не только государственного, но и корпоративного управления, подрывая тем самым конкурентоспособность.

Признание этого факта не имеет отношения к расизму и фашизму, которые исходят из представлений о превосходстве одного народа (или культуры) над другими. Любое утверждение, что какой-либо народ, культура или религия лучше или хуже других, неприемлемо, так как это раскалывает общество, превращая в его иррациональных, не способных к долгосрочному компромиссу врагов целые группы людей, которые могли бы быть союзниками, работающими на общее благо.

Отторгая от общества потенциальных союзников в глобальной конкуренции, расизм подрывает его конкурентоспособность, кардинально сужая его человеческий и социальный потенциал. Поэтому объединение общества должно идти на основе не этнических и религиозных признаков, которые большинство людей в принципе не могут изменить, но на базе универсальных ценностей, наиболее полно выражаемых понятием «образ жизни». В этом случае общество будет отторгать от себя только заведомо асоциальные элементы, органически несовместимые с ним.

Отторжение потенциального союзника становится в этом случае невозможным именно в силу применения исключительно содержательного критерия — готовности и способности человека или социальной группы стать частью общества.

Формирование общества на основе принципа открытости многократно повышает значимость национальной политики, полномасштабного и скрупулезного анализа особенностей национальных, культурных и религиозных групп и их полного учета в практике госуправления.

Многонациональная и полифоничная по своей сути русская культура, вбирая в себя и перерабатывая достижения национальных культур, не ассимилирует, но обогащает их и дает им новые пространства для развития — вплоть до выхода на мировую арену. (Наиболее емкое выражение этого — классическая фраза «Великий русский художник Левитан родился в бедной еврейской семье».)

Во многом в силу этого русская культура является конституирующим элементом не только российского общества, но и всей формирующейся новой российской цивилизации. В этом качестве она нуждается в особом внимании со стороны государства, в защите ее от опошления и размывания, в поддержке и развитии (но не в музейной консервации) ее основных элементов.

Наш идеал — конструктивная, позитивно ориентированная терпимость, уважение неантагонистических и неразрушительных для общества в целом различий ценностей и образа жизни образующих его представителей различных народов и культур, неутомимое и изобретательное использование этих различий для выработки и достижения общих целей.

Объединение вокруг русской культуры возможно на практике только вокруг общего дела и образа жизни. И не в первый раз: собственно, именно так и складывался русский народ, который формировался из разномастных племен как едва ли не первая в мире политическая нация — во времена, когда таких слов еще просто не существовало, а церковь только укоренялась в стране.

Общее дело должно быть жизненно важным, всеобъемлющим, захватывающим все чувства и помыслы людей. Оно должно завершаться триумфом, так как успех в значимом деле доказывает правоту, прививает привычку к победе и воспитывает необходимую уверенность в своих силах и оптимизм. Совместное же экстатическое переживание доставшейся дорогой ценой победы закрепляет это в общественной психике на поколения вперед.

Наиболее органично общее дело вырастает из войны (лучше оборонительной, хотя бы на первом этапе) и угрозы уничтожения, преодоления общих бед. Но оно может быть и связанным с реализацией масштабных проектов (индустриализация, полет в космос, устранение угрозы голода), хотя всякая менее сильная мотивация, чем реальная для каждого угроза физического уничтожения (врагами либо разрухой), требует подкрепления постоянными усилиями государства.

Советская идентичность базировалась на трех победах: Великом Октябре (надежно скрывавшем для следующих поколений ужас гражданской войны), победе в Великой Отечественной и полете Гагарина. Революция в целом достаточно давно забылась, а полет Гагарина был чистой, светлой радостью, не превратившейся в катарсис из-за отсутствия массовых бед и лишений. Поэтому основой советского народа была страшная (настолько, что официальная пропаганда отрицала ее) память о войне — и именно поэтому столько усилий прилагается в последние четверть века для ее разрушения и извращения.

Общим делом России будет, если нам удастся выжить в надвигающихся внешних и внутренних потрясениях, возрождение после сегодняшней гламурной разрухи, преодоление четверти века национального предательства. Этого процесса даже в самом лучшем случае будет достаточно, чтобы обеспечить полноценный, передающийся на поколения катарсис.

Для закрепления его последствий важны тактические инструменты формирования нации, прежде всего создание и поддержание культа предков, отдавших свои жизни ради единства народа, с подчеркиванием их альтруизма и самопожертвования, а также преодоленных трагедий прошлого. При этом нельзя допускать «совкового» психологического давления на людей, инстинктивно отторгаемого ими.

Необходимо формирование ключевых точек национальной истории, обеспечивающих единство и прочность национального самосознания. Такую точку, пусть даже созданную задним числом при помощи переосмысливания исторических фактов, если угодно — переписывания истории (пример — корейская и вьетнамская войны для США, участие в обороне Брестской крепости — для современной Чечни), должно иметь каждое поколение, иначе, не скрепленное со своей страной общим делом, оно легко станет потерянным.

Линкольн еще в бытность провинциальным адвокатом провозгласил необходимость создания и постоянного подкрепления «гражданской религии», объединяющей людей вне зависимости от их религии, национальности и культуры, интегрирующей общество внедрением в него общих ценностей, нужных именно обществу как целому, а не отдельной его части (пусть даже и доминирующей).

Как и всякая религия, «гражданская религия» нуждается в культовых местах, оказывающих подспудное влияние и не требующих усилий. Они должны быть местами отдыха и релаксации, а не поклонения (которое легко становится натужным и принудительным, что убивает «гражданскую религию», как в СССР). Идеал — ландшафтные парки с монументами, музеями, выставками, обязательно водоемами, возможностью свободных игр на свежем воздухе в любом, а не только специально отведенном месте.

Это позволяет осуществлять комбинированное воздействие пейзажа, архитектуры, музыки и запахов (например, от цветущих растений, подобранных так, чтобы время цветения и, соответственно, запахов было максимальным). Образцом можно считать вашингтонский Молл — парково-музейную зону между Белым домом, Капитолием и рекой Потомак. В Москве такой зоной может стать прилегающее к Кремлю и Красной площади Зарядье — место бывшей гостиницы «Россия». Территории МГУ на Ленинских горах и ВДНХ (где пытались сделать нечто подобное при СССР), а также Парк культуры имени Горького в их современном виде (который, конечно, при необходимости может быть существенно изменен) не подходят из-за отсутствия политико-исторической символики.

Формирование нации невозможно без непреклонного, хотя и мягкого размывания гетто и диаспор всех видов как объективно подрывающих единство общества.

Изложенное должно быть закреплено в системе воспитания и образования — от детского сада до повышения квалификации (прежде всего в курсах истории и литературы, закрепляющей моральные ценности общества) — и в культурной политике государства (включая госзаказ, во многом благодаря которому в 30-е годы XX века поднялся Голливуд).

Конечно, слепо копировать успешный опыт прошлого, даже свой собственный, — безумие, но не меньшее безумие не использовать то правильное, что было у нас и что есть в США. Стоит вспомнить Андропова, который собирался ликвидировать национальное деление страны и разделить СССР на 49 крупные и при этом полностью равноправные области (разумеется, с полным сохранением культурных автономий).

Конечно, применяя технологии создания нации, нельзя забывать, что времена меняются, и новые технологии, как было показано в настоящей книге, весьма существенно меняют потребности людей.

Нация — живой организм, и уже потому ее созидание — процесс непрерывный.

Нам предстоит сделать лишь первый шаг на этом вечном пути; учитывая опыт, в каком-то плане нам легче, чем нашим потомкам.

Если, конечно, мы победим и они у нас будут.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.