Плохое настроение

Плохое настроение

Пытаюсь представить себе сцену секса Навального с Акуниным; получается не очень, но все равно не перестаю об этом думать. Вот Навальный, вот Акунин — если бы Монро согласился, была бы такая картинка. Блогеры писали бы: «Хочу это развидеть».

В то, что Африка-Бугаев предлагал Монро такую фотосессию — верю безоговорочно. Конечно, предлагал. В то, что отказ Монро как-то связан с последовавшей через год его гибелью, скорее не верю, но это и необязательно, сюжет остается будоражащим и без трагической развязки. Вот Навальный, вот Акунин. «Хочу это развидеть».

Был, конечно, и бюджет, который на это выделили. Расписывал его, я думаю, сам Африка. Столько-то Владику, столько-то фотографу, столько-то визажисту, еще какую-то сумму платным блоггерам, выводильщикам в топ, остальное себе. Это, наверное, уже Африка решал, как поделить деньги, а была еще какая-нибудь большая смета, которую расписывали в Кремле. Это вообще самое интересное — почему в Кремле были готовы тратить деньги на эту блевотину, какая им от этого польза была?

Появилась бы эта фотосессия на пике болотных митингов, хорошо. Кто-нибудь поверил бы, что на фотографиях Навальный с Акуниным? Кто-нибудь разочаровался бы в Акунине и Навальном из-за того, что Владислав Мамышев-Монро переоделся (кстати, кем? Акуниным или Навальным?) популярным оппозиционером и сфотографировался бы голым? Вот практический смысл всего этого — он вообще есть? И если есть, то в чем?

Который раз уже сам ловлю себя на том, что, разоблачая коварные заговоры, я зачем-то наделяю кремлевских пиарщиков какими-то совсем уже былинными свойствами, каких в действительности у них наверняка нет, и не бывало. То есть, демонизируя Кремль, я невольно идеализирую его, а это все-таки совсем не то, чего я хочу добиться.

Но все же. Не на фотосессию с сексом Навального и Акунина, так на что-то другое, такое же бессмысленное и бесполезное они тратят свои деньги, время, людей, мозги. На ботов в твиттере, на шоу-бизнес какой-нибудь, на телепередачи, на боль и пустоту.

Не вся кремлевская пропаганда заведомо бесполезна, но существуют целые ее отрасли, которые в принципе не способны принести власти никакой ощутимой пользы — повысить рейтинг Путина, дискредитировать оппозицию, и что там у них еще бывает. Вот неслучившаяся фотосессия Монро в образе Навального или Акунина — она бы кому повысила рейтинг?

И, вздыхая мысленно, что вот, опять покажусь политическим параноиком и неомаккартистом, я снова хочу сказать, что, конечно, не верю, что такие вещи придумываются просто так, креатив ради креатива. В Кремле сидят люди, во-первых, жадные и, во-вторых, хитрые. Тратиться на что попало они, безусловно, не станут. Изобретая очередное что-нибудь бессмысленное и отвратительное, они, я думаю, решают одну из действительно важных своих задач — создают вот такой нехороший эмоциональный фон, превращая политический процесс в, как сказал бы один старый поэт, фехтование с навозной кучей. Выставляя со своей стороны каких-то совсем невероятных кривляющихся мразей, власть, может быть, и не повышает себе рейтингов, но обеспечивает себя при этом гораздо более надежной защитой, чем с помощью какого угодно Уралвагонзвода.

Мои старые революционные друзья, не признававшие Болотную по причине ее излишней карнавальности в сравнении, скажем, с «Маршами несогласных» середины нулевых, любят ругаться по поводу «хорошего настроения», свойственного оппозиции нынешнего поколения. «Хорошее настроение» применительно к политической борьбе сейчас, во времена явной реакции, звучит действительно как ругательство. Наверное, и в самом деле хорошее настроение сейчас не очень уместно, и, оглядываясь на полтора-два или даже три года назад, я и сам готов согласиться, что веселые плакаты, радостные лица, атмосфера городского праздника на митингах — это все пошло скорее во вред протесту, чем на пользу. Слишком много веселились, чего уж там.

Но это совсем не отменяет того, что «плохое настроение», которое может показаться естественной альтернативой «хорошему», на самом деле ничем от него не отличается (это что-то вроде альтернативы советский/антисоветский) и культивируется столь же искусственно. Ощущение бессмысленности и безысходности, кажущееся сегодня единственно возможным в России, сегодня стало таким же инструментом политических манипуляций, каким было во времена раннего Медведева то самое «хорошее настроение».

Я не знаю, по какой графе в кремлевских сметах проходила та фотосессия, от которой отказался несчастный Монро, но если бы ту смету составлял я, в графе «цель» я написал бы просто — «плохое настроение».

Плохое настроение — это то, чего уже второй год добивается Кремль от своих подданных.