А теперь покритикуем…
А теперь покритикуем…
Итак, созданная в 1990-х годах система заблокировала сколь-нибудь серьезное развитие. В ее рамках можно проводить лишь «политику дозированного развития». А это уровень развивающихся стран. Оставшиеся после такого «развития» капиталы должны выводиться из страны. На страже системы стоит мощная управленческая и идеологическая обслуга. Поэтому персональные изменения во власти сути дела не меняют. Можно ли критиковать такую систему экономики? Еще как можно, еще как нужно, и ее критикуют все: и левые, и правые, и центристы, и просто обыватели. Ее критикуют даже те, кто причастен к ее созданию или входит в состав идеологической обслуги!
«Нет сомнения, что референдум в Крыму даст положительный ответ на вопрос о присоединении Крыма к России… Но что может последовать за этими событиями? Российская Федерация середины 2010-х годов — это не СССР начала 1980-х. В 1980 году объем экспорта не превышал 2,6 % ВВП. Инвестиции составляли 33,4 % ВВП, и все они обеспечивались за счет внутренних источников. В 2013 году объем российского экспорта составил 25,6 % ВВП, а инвестиции — менее 20 %…Не надо забывать, что объем таких кредитов российских компаний и госорганов (732 млрд долл. по состоянию на 1 января) превышает объем резервов (510 млрд долл. на ту же дату). Властям придется выбирать между платежеспособностью и курсом рубля. Конечно, не в пользу курса. Соответственно, не стоит ждать инфляции менее чем в 10 % по итогам года.
(Мы тешим) себя иллюзией о том, что от протекционизма наша промышленность «поднимется с колен». Не поднимется — потому что ее сейчас просто нет»[80].
В этом отрывке четко показаны последствия внедрения модели «периферийного капитализма». В СССР объем фонда накопления составлял 33 процента, ныне менее 20 процентов. В Советском Союзе инвестиции обеспечивались за счет местных источников образования капитала — в современной России, несмотря на большую долю экспорта, прежде всего за счет иностранных кредитов. Да и доля экспорта потому стала такой большой (выросла в десять раз!), что вместо промышленности ВВП создается за счет торговли сырьем. И резюме: промышленность практически уничтожена, надеяться не на что…
В. Иноземцев — известный потомственный экономист (его отец возглавлял академический институт), поэтому цифирь и выкладки правильные, за исключением слов, что промышленности в России уже нет. Это неверно. Проклятые коммуняки построили столько заводов, что их не удалось сжевать за 20 лет, и этого наследия хватит на десятилетия. Ими еще китайцы попользуются. Так что про «ее просто нет» — публицистическое преувеличение, кроме того, возникает вопрос. А именно: если б не было «крымской войны», то что было? А было бы все то же самое с последующим неизбежным скольжением в болото по украинскому сценарию. И что делать?
Ответ дается в цифрах, приводимых экономистом, правда, он в них ничего не видит, кроме арифметики. И вместе со всеми либералами вопрошает: «А где теперь наши фирмы будут кредитоваться?» Все зациклились на зарубежных кредитах и другого выхода не видят. Но достаточно посмотреть на приводимые цифры, чтобы ответить: «Да в России-матушке надо кредитоваться!» Мог же Советский Союз развиваться за счет внутренних источников на протяжении десятилетий, ведя при этом дорогостоящую гонку вооружений, помогая дюжине стран Африки, Азии и Латинской Америки. И при этом СССР стал второй промышленной державой мира. Спору нет, многое в 1990-х годах удалось уничтожить, но источников капиталов все равно предостаточно. Это про Африку можно говорить, что там трудно найти источники больших денег, но утверждать такое про Россию — форменная чепуха. Просто деньги и возможности не надо столь усиленно разбазаривать, как это делается уже два десятилетия. Искусственно создано положение, при котором собственные деньги вывозятся в огромных масштабах, а «эксперты» и политики объявляют, что иных возможностей, чем кредитоваться за границей, нет.
Что касается зарубежных кредитов, то можно сослаться на зарубежный опыт. Греция набрала долгов на 300 миллиардов долларов и не стала развитым государством (вспоминается утверждение героя фильма «Женитьба Бальзаминова»: «С деньгами-то мы и без ума проживем-с». Похоже, он ошибался). А Финляндия — страна лесов, озер и болот — обошлась без долгов, но, опираясь на рациональную экономическую политику, расцвела. Россия тоже нахватала кредитов — и каковы успехи в промышленности и сельском хозяйстве? Иноземцев, как и другие критики, дали ответ. Так зачем эти громадные долги в 700 миллиардов долларов, за которые только проценты надо было ежегодно перечислять около 50 миллиардов долларов?
В России еще достаточно источников капиталов, не говоря уже о природных и интеллектуальных ресурсах, чтобы жить своими средствами, а если привлекать средства из-за рубежа, то под конкретные проекты, развивающие отечественную экономику.
Начавшаяся новая холодная война в принципе может научить бизнес-класс и госкомпании жить по средствам и уму. По крайней мере, стоит сделать такую попытку. Если дело окажется безнадежным, то не поможет ни мир, ни война, ни реформы, ни новые займы, как не помогли они Греции.
Но как развернуть махину, привыкшую к зарубежной смазке? Ведь за границей берутся не просто кредиты, а устанавливают определенные личные отношения. Через эту систему гонятся «левые» деньги на многие миллиарды. Зачем заемщикам менять приятных господ с Уолл-стрит и Лондон-Сити на взаимоотношения с банками Урюпинска, а отели «Уолдорф-Астория» — на гостиницу «Волга»? Поэтому наши маститые экономисты никак не могут сообразить, чем заменить зарубежные кредиты, ибо знают — за это не заплатят. Что делать: сознание определяется разновидностью корма…
Если бы с самого начала часть нефтяных доходов размещалась в российских банках на депозитах, то за счет доходов и процентов, остающихся в стране, образовался бы достаточный заемный капитал (десятки миллиардов долларов прибыли ежегодно) и Россия вскоре перестала бы нуждаться во внешних кредитах в больших объемах. Однако такой вариант категорически не устраивал либералов, возглавлявших экономический блок в правительстве, так же как и компрадорскую бизнес-элиту. Они предпочитали, чтобы сырьевые доходы делились на две части — одна часть оставалась за рубежом в тамошних банках и облигациях, другая тратилась на импорт. Так в общем и целом и поступали (еще часть шла в госбюджет и фактически проедалась). Крымский кризис всполошил их — рушилась нужная схема. Отсюда «караул!» и внешне привлекательная критика от «крым не нашцев»: промышленности у нас нет, сельского хозяйства тоже, потому мы не может обойтись без импорта и внешних займов. А руководство вдруг заявило: можем! (Но, что показательно, только после начала конфликта.) И нужно развивать собственное («импортозамещающее») производство, формировать свою, национальную платежную систему, и часть доходов от продажи сырья отныне размещать на депозитах в российских банках.
Какой ужас! Это ломало всю стратегию и практику хозяйствования, заботливо выстроенную в 1990-х годах. Появилась масса статей, радиообращений с одним рефреном: ну зачем отказываться от импорта, когда с ним было так хорошо? Да еще ответные санкции вводить!
Приведем характерный образчик этой аргументации.
«В популярном фильме «Белое солнце пустыни» раненый красноармеец Федор Сухов на вопрос злого душмана, желает ли он умереть сразу или предпочитает сперва помучиться, отвечает без раздумий: «Хотелось бы, конечно, помучиться». Фраза стала крылатой — не потому, что остроумна, а потому, что соответствует правде жизни. Знатоки отмечали: любовь к возвышающему, пусть даже бессмысленному, страданию у россиян в крови. В литературе, кого ни возьми, всяк призывает к очистительному страданию по поводу и без. Писатель, не подвергнув своего героя необязательным мукам, чувствует себя невостребованным. Это относится не только
к литературе: в быту ли, в общественной ли жизни в России облагораживающие лишения — чуть ли не то единственное, что как-то скрашивает серость существования. Вот вам свежий пример: Запад продлил антипутинские санкции (кстати, не бог весть какие болезненные, скорее символические) еще на полгода. Москва устами премьер-министра Медведева оповестила мир, что не оставит выпад без ответа, что оперативно подготовила и уже приняла пакет мер, имеющих целью ударить, и больно ударить, по рукам зарвавшийся Запад. Он что, Медведев этот, не понимает смысла слов? Ведь ясно сказано, что Запад продлил уже существующие санкции — продлил старые, а не ввел новые! Разве не достаточно было бы в ответ просто продлить и без того спорный запрет на ввоз продовольствия? Так нет же: собственное население еще не достаточно походило по мукам, его еще можно лишить вкусной и здоровой пищи в порядке импортозамещения… И непременно добавить в список запрещенных к ввозу товаров какие-то благоглупости вроде голландских тюльпанов. Это называется асимметричный ответ. Теперь голландцам хана, подавятся своими тюльпанами»[81].
Это типичная продукция «шестой колонны». Как ловко переиначивается смысл фразы из кинофильма. Гордый и насмешливый ответ смертника выставляется как пример тупого фанатизма. И тут же подкрепляется ложью: якобы вся русская литература призывает к страданию «по поводу и без». Неправда закрепляется в сознании слушающих и читающих ссылкой на безымянных «знатоков», уверяющих, что любовь к бессмысленному страданию у россиян в крови. А именно: ну как можно отказываться от «вкусной и здоровой пищи в порядке импортозамещения»! Прямо-таки философия персонажа из сказки Гайдара, который совершил предательство из-за бочки варенья. Фиштейн явно поступил бы (и поступает) так же, — к чему мучиться, когда предлагается вкусная жратва за небольшую услугу, и призывает разделить трапезу с аудиторией.
А теперь о политике, столь непонятной автору «Свободы». Запад продлил санкции. Нет чтобы нерадивому ученику смиренно принять наказание учителей, так ученик вдруг отвечает тем же самым! Причем по самому больному месту — по кошельку! Ну как тут не возмутиться! И при чем здесь тюльпаны? Тюльпаны, конечно, ни при чем (хотя пора самим цветочки научиться выращивать), но у тюльпанов есть хозяева, которые одновременно являются избирателями. Вот пусть они и подумают: соразмерны ли их убытки желанию западных руководителей запихать упирающихся крымчан обратно в украинское государство?
Но не все так плохо для компрадоров. Заявить о намерениях — не значит достичь их выполнения. А если система воспротивится? Если добром не получится, то как быть? Ломать такую систему? Это значит идти на конфликт и с бизнесом, и с управленческим аппаратом. Тем аппаратом, который обеспечивает нужную норму голосов на выборах, который выражает всеми способами лояльность руководству страны. Расплеваться с ним себе дороже.
Систему можно уподобить застывшему бетону. В России и Украине она «застыла» к началу 2000-х. Систему сломать можно. Теоретически. Лежа на диване. На практике же еще неизвестно кто кого сломает…
Итожим. Руководству Украины ничего не остается, как только уповать на помощь Запада. Само оно систему перебороть не сможет. Российскому руководству тоже надо было решать: продолжить ли «красиво жить», усиленно тратясь на спортивные и прочие развлечения, обслуживая экономики других государств и надеясь, что «потоп» наступит после нас. Или сосредоточиться на развитии собственной страны, а для этого каким-то образом (раз поломать нельзя) обмануть Систему?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.