Об инновациях
Об инновациях
Оппонент. В последнее время очень много говорят об инновациях и инновационной экономике…
О. М. Современное общество считается инновационным. В отличие от традиционного, где всякого новатора ждало или порицание или смерть (представьте: какой-то дурень решил бы сеять пшеницу не как деды сеяли, а по-новому, — можно ли подвергать риску всю общину?), в современном обществе инновациям не сопротивляются, их приветствуют, о них много говорят. Не только у нас в стране. Создается впечатление, что в самом деле мы живем в бесконечно меняющемся мире, не успевая привыкнуть к новым поп-звездам, техническим новинкам, испытывая стресс от динамики событий.
Действительно, благодаря инновациям мы достигли многого. Традиционное общество держалось на том. чтобы противостоять инновациям или адаптировать их. И если не могло их «переварить», оно гибло, распадалось. Общества, которые научились принимать инновации и даже делать их своей стихией, есть современные общества и они являются лидерами мирового порядка, истории, прогресса.
Благодаря инновациям удалось решить многие проблемы традиционных обществ: побеждено множество болезней, эпидемии теперь не выкашивают до трети населения стран; сократилась детская смертность, население Земли теперь растет огромными темпами.
Инновации увеличили производительность труда, и это позволяет хоть как-то прокормить такое население, что прежде было немыслимо. Инновации обеспечили доступ большому количеству людей к образованию, к сокровищницам культуры, науки и техники. Инновации освободили массу людей и обеспечили им политическое участие, реализацию их прав и свобод. Инновации сделали мир удобным, комфортным за счет различных, невиданных ранее вещей.
Да, можно сказать, что есть голод, экологические проблемы, не все имеют удобные вещи, медицинскую помощь, не владеют грамотой. Но все это проистекает не из инноваций, а из их недостатка. Обновление техники решит экологические проблемы, инновации в сфере биоинженерии и экономики помогут накормить людей, инновации в СМИ и коммуникациях обеспечат образование, инновации в медицине обеспечат продление жизни.
Однако, мы видим тенденцию сокращения инноваций. 30 лет назад философ О. Тоффлер написал книгу «футурошок», где прогнозировалось появление новой болезни, с которой столкнутся люди в результате стремительного наступления будущего, постоянного стресса и смены образа жизни. Книга не стала сбывшимся кошмаром. Написавший ее философ ошибся, что не помешало ему получить Нобелевскую премию, которая не подлежит возврату. Сознание людей может заблуждаться насчет прогресса, но отсутствие серьезных мутаций человека говорит о том, что «организм не обманешь». Да, есть много чудаков, принимающих «новый улучшенный шампунь» за прогресс, новую версию Windows за инновации, а «оранжевую революцию» за действительно всемирно-историческое событие, но на самом деле мы должны констатировать, что все эти улучшения и «новости» есть лишь имитация новаторства. И точно так же обстоит дело во всех сферах жизни.
В политике мы уже 250 лет носимся с «демократией» и не только не можем придумать новый дискурс, но даже не сознаем такой задачи, повторяя на всех уровнях заклинания о свободах, правах, о борьбе с авторитаризмом… Настоящей идеологией всех государств является старая добрая геополитика с ее принципами «разделяй и властвуй», «у нас нет вечных друзей и врагов, а есть вечные интересы» и проч. Все разговоры об общих интересах — только прикрытие, способ запутать геополитических соперников. Разговоры о демократии в частности выполняют эту функцию.
В мировой экономике продолжается борьба свободного рынка и изоляционизма (протекционизма) уже 200 лет. Та же эксплуатация одних стран другими. Колониализм, конечно, сменился неоколониализмом, но и самому неоколониализму уже 50 лет. Кроме того, экономический дискурс также не обновлялся 100 лет.
Со времен Локка и Монтескье никто не выдумывает ничего в системе управлении государством. Все то же пресловутое «разделение властей», «сдержки и противовесы». Везде одни и те же парламенты и президенты, хотя столько слов сказано о плюрализме! Армия, для которой инновации равносильны выживанию, принципиально не менялась уже более 50 лет. Все эти истребители 4-го и 5-го поколений напоминают «новый улучшенный шампунь». Реально никаких прорывов со времен атомной бомбы нет, собственно, ее наличие и отсутствие до сих пор и определяет расклад сил в мире. Пенитенциарная система не менялась принципиально лет 200, с тех пор как отменили телесные наказания и ввели штрафы и заключение. Техника и производство стагнируют. Огромное количество патентов скуплено на корню транснациональными корпорациями и не запускается в производство, потому что еще не «отбились» инвестиции, вложенные в старые технические проекты. Капитализм тормозит прогресс, как это делал социализм. Крупная экономика давно уже плановая, просто индикативные ориентиры устанавливают другие институты, а не Госплан.
В начале XX века, когда люди пересели с извозчика на автомобиль, они думали, что через 50 лет будут летать по воздуху, еще через 50 лет фантасты писали о мгновенной транспортировке (разобрали тело на молекулы, а через 10 000 километров собрали), но мы уже 100 лет ездим на автомобилях, хотя давно изобретены закрывающие этот вид транспорта альтернативы.
Да и, если быть честным, не так уж много по-настоящему фундаментальных открытий сделано. Число ученых в мире сокращается, открытия мельчают. Пресловутый интернет, кстати, по различным исследованиям, не так уж принципиально поменял и экономику, и жизнь в целом. Его новаторский вклад переоценен. 50 лет назад Гагарин полетел в космос, а мы думали, что уже в XXI веке мы будем летать на звездолетах, как минимум, колонизировать Марс. Но американцы даже на Луну за 40 лет еще раз не слетали (что, кстати, ставит под вопрос и достоверность первой экспедиции).
Где новые источники энергии? Где безотходное производство? Где лазерные бластеры и «пыльные тропинки далеких планет»? Где роботы, которые полностью заменили человека на производстве и дали ему свободное время для творчества? Про «антигравитаторы» и «машины времени» даже не будем напоминать… А ведь наука не могла поставить себе цели, которых не могла достигнуть…
Медицина вызывает сильные подозрения в шарлатанстве: ей несколько тысяч лет, а она не научилась даже лечить насморк. Как известно, и леченый, и нелеченый насморк проходит ровно за неделю. Разница в продолжительности жизни в 10–15 лет в сравнении с двумя веками ранее, не впечатляет. Да, уменьшилась детская смертность и смертность от эпидемий старых, но появляются вирусы и болезни новые, и к ним медики не готовы.
Современное искусство, ранее бывшее источником социальных и гуманитарных инноваций, давно и напрочь потеряло этот статус. Люди искусства либо маргиналы, либо удачливые медиа-карьеристы, но никак не новаторы.
В сфере религии, даже признавая некое возрождение в исламе и Православии, трудно отделаться от ощущения, что святые, пророки, творцы новых религий, а не мелких сект, стали подзабывать наш мир, поскольку не появлялись уже слишком давно.
Обилие философов-постмодернистов также говорит о том, что мы переживаем скорее эпоху количества, а не нового качества. Философов было много в эпоху Просвещения, много, но ни одного настоящего. Как грибы после дождя они плодились в эпоху Возрождения. И мы сейчас с трудом вспоминаем их имена. То же количество, не переходящее в качество, было и в эпоху эллинизма. Нет, не Тоффлер со своим «Футурошоком», а Фукуяма с «Концом истории» оказывается прав, хотя последнего засмеяли настолько, что он в ужасе сам отказался от своей концепции. И напрасно.
Вместо инноваций нам предлагают разговор о них и занимаются симуляцией инновационной деятельности. Можно привести много симуляций из области политики, экономики, техники.
Сфера, от которой зависит будущее человечества, в которой это будущее производится — сфера образования — полностью подверглась симуляции. Сегодня нередки случаи фальсификации учебных работ. Абитуриент-филолог выбрал на вступительном сочинении свободную тему. Он сам придумал название, сюжет и главных героев произведения «современного советского писателя», критически разобрал конфликт этого произведения и его «мораль».
И получил пятерку. Другой студент-социолог написал диплом, в котором постоянно цитировал несуществующие, но якобы переведенные им работы современных западных социологов. Он закончил с «красным дипломом». Большое количество студентов, не-отличников не были столь изобретательны, они просто заказывали старшекурсникам и аспирантам написание рефератов, курсовых, дипломов, а затем и диссертаций.
Интернет придает всему этому процессу еще более гротескные формы. В сети можно скачивать все. Целые порталы рефератов, курсовых и дипломов. На уличных развалах — коллекции дисков со школьными сочинениями, ответами на вопросы по всем видам экзаменов. В подземных переходах — дипломы любого вуза страны.
Сегодня существуют целые программы, типа «антиплагиат», позволяющие найти источник сданных преподавателю рефератов и курсовых. Однако против хэнд-мэйд или, точнее, брейн-мэйд работ эти программы бессильны. Точно так же они не способны выявить и фальсифицированные ссылки и источники, так как хороший фальсификатор может позаботиться насчет того, чтобы сначала запустить в интернет псевдоссылки и псевдоупоминания придуманных им ранее работ и авторов.
Преподавательское сословие тоже не отстает от моды. И дело не только в вульгарном взяточничестве на экзаменах. Сама пресловутая научная жизнь сводится к повторению десятилетиями читаемых лекций, к постоянным публикациям тезисов виртуальных конференций (на которых никто не выступает и уж точно не ведет научных дискуссий), к формальным защитам, где все предварительно оговорено с оппонентами и рецензентами и главной фазой является банкет. Профессора путешествуют по межрегиональным форумам и круглым столам, тусуются в надежде получить новые связи и информацию о грантах. Выполнение этих грантов так же симулируется, и это, как ни странно, мало заботит грантодателей, которые просто осваивают фонды и часто получают откаты.
Чрезвычайно распространено виртуальное соавторство, взаимное договорное цитирование и даже (высший пилотаж) раскрутка псевдопроблем, под решение которых выбиваются фонды из правительства и иных внебюджетных источников, организуются псевдонаучные коллективы.[4]
Получение премий, научных званий и степеней оказывается символическим капиталом, превращающим ученого в медийный персонаж, псевдоэксперта, который, уже пользуясь своим влиянием, способен пролоббировать любые бюджеты по любой проблеме для дружественного научного коллектива.
С развитием и становлением бизнеса в эту сферу приходит и коммерческий интерес. Ученые подписывают псевдоэкспертные заключения о полезности или вреде тех или иных материалов, продуктов питания, промышленных проектов. Организуются псевдоассоциации и институты (вроде «Всероссийской ассоциации стоматологов»), которые активно участвуют в прямой рекламе и влияют на продажи. Социологи пишут липовые отчеты для политиков и публикуют заказные рейтинги и формирующие опросы (опросы, где важна информация, содержащаяся в вопросе, а не сам ответ).
Многим «открытиям» придается сенсационная форма, чтобы книги имели коммерческий успех (как вам название: «Вирус СПИДа — выдумка биологов»?), а сделанная на основе «открытия» продукция — хорошо продавалась (возьмите распространенные сейчас диеты на основе группы крови). Согласно одному из исследований, большая часть публикаций в одном из ведущих западных научных журналов была написана учеными, которые непосредственно получали деньги от фондов и организаций, заинтересованных в определенных результатах исследований.
Таким образом, это не только наша, но и западная тенденция. Повсеместное распространение тестовой системы облегчает работу преподавателям и симуляцию — студентам. Когда критерии оценки заранее известны, не надо много труда, чтобы подогнать все что угодно под критерии и требования. Единственный действенный способ борьбы с симуляцией выглядит аморально и нелегитимно — это крайний субъективизм преподавателя. Если профессор перед экзаменами заявит, что никаких билетов и заранее данных вопросов не будет, что он намерен спрашивать все, что ему захочется и оценивать, как ему вздумается, то невозможно будет даже написать шпаргалки, придется учить действительно ВСЕ.
Подгонка под заданную матрицу и критерии является главным навыком современного образования, а господство матрицы и критериев тем самым только укрепляется. Это же касается такой специфической матрицы как псевдосенсационное разрушение «основ», которое идет повсеместно и не ведет ни к каким разрушениям, поскольку количество таких «опровержений и разрушений» и их фантастический вид только обесценивают и дискредитируют все «разрушительные и революционные» результаты, заставляя публику искать спасение в уютной традиции (например, «творчество» лжеисториков Носовского и Фоменко только укрепляет традиционную историографию и дискредитирует все возможные действительно иные новаторские попытки посмотреть на исторический процесс, источники, факты).
Подобно тому, как иконка в виде папки с документами на рабочем столе компьютера изображает то, что она отменяет (бумажную папку с бумажными документами), современное образование есть изображение образованности, которая давно уже отменена системой и не ценится ею. Отсюда и стагнация, невозможность ожидать технических, научных, социальных и гуманитарных инноваций, разговор о которых только изображает то, что он отменяет. Несмотря на огромное количество узких экспертов в самых различных областях, ни все вместе, ни по отдельности они не производят инновации ни вообще, ни в своей сфере ответственности. Они выступают «говорящими головами», их ареопаг есть высшая власть в сфере знания, но система не по силам (вопреки афоризму «знание — сила») ни одному из них, ни всем вместе.
Симуляция и нежелание обновлений появились не вдруг, не свалились с неба. На самом деле модернизм как инновационная идеология имеет много грехов перед человечеством. Прежний модернизм был не только источником инноваций, но и в гораздо большей мере источником жестокого уничтожения прежних форм жизни, которые были объявлены консервативными и реакционными. Все, что якобы мешало прогрессу, подлежало уничтожению.
Жестокости модернизма и жертвы во имя прогресса действительно вызвали шок у человечества и оно среагировало сворачиванием модернистской программы, включило систему мягкого замораживания прогресса, симуляции, гуманизма и экологизма.
Означает ли это, что модернизм должен умереть? Нет, умереть должен старый модернизм, который не столько творил новое, сколько разрушал старое. Новый модернизм, (неомодернизм) провозглашает: прежние формы природы, общества, человека должны не уничтожаться, как якобы мешающие прогрессу, а сами обновляться.
Например, старый модернизм вел борьбу с религией, как «пережитком прошлого», новый же выступает за инновации внутри самой религии. Причем, эти инновации должны вырасти из ее сердца, а не в качестве реакции на изменение среды. Смотрите: проповеди и причастия в интернете — это не инновации в религии, а профанация и симуляция инноваций, а вот глубокая разработка богословского и мистического наследия, открывающая новый духовный опыт, ведущая к новой святости и новым святым — это инновация. Не существует некой особой инновационной сферы в обществе и некоего инновационного сектора, в противоположность неким, якобы вечно консервативным институтам и секторам. Инновации возможны везде и должны быть везде, здесь и сейчас. Все, что я вижу вокруг себя, можно улучшить, сделать совершеннее.
Современный мировой кризис имеет не экономическую и не финансовую природу. Это кризис утраты инновационного потенциала, отсутствие новых форм взаимоотношения народов и новой идеологии взамен уставших коммунизма и демократии, а также отсутствие новой финансовой системы, новых производств, инноваций в системе распределения и проч.
Именно поэтому только инновации могут нас спасти и от мирового кризиса и вообще в историческом масштабе.
Подобно тому, как первобытные общества сменились первыми государствами и империями, подобно тому, как феодальные общества сменил современный капитализм (в том числе и в форме госкапитализма), современное общество будет заменено другим, новым обществом.
Мы должны поддерживать эти ростки. Цели и задачи наши вытекают отсюда.
1. Мы должны искать единомышленников, объединять их, обеспечивать им площадку для коммуникаций.
2. Мы ставим своей целью разоблачать симуляцию, лжеинновации.
3. Мы идеологически боремся с мракобесием и консерватизмом и его различными формами, прежде всего с теми, кто рядится в тогу науки (например, пресловутым «Римским клубом», доказывающим, что человечеству не хватит ресурсов, а значит, пора сокращать население, спасать «золотой миллиард» и проч.
4. Мы идеологически боремся с прежним отрицательным модернизмом и его методами, с теми, кто уничтожает и критикует старые формы, вместо того, чтобы предлагать новые.
5. Мы занимаемся популяризацией настоящих инноваций, как технологических, так и гуманитарносоциальных.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.