Крымская эпопея ЕАК
Крымская эпопея ЕАК
С деятельностью Еврейского антифашистского комитета связана последняя часть еврейской крымской эпопеи. Как известно, ЕАК предложил создать в Крыму еврейскую автономию и даже сочинил по этому поводу обращение к советскому правительству.
Насколько можно судить по имеющимся материалам, эта идея была в значительной степени инспирирована из-за границы. В марте 1943 года в США отправилась делегация ЕАК во главе с Михоэлсом по приглашению Еврейского комитета ученых, писателей и артистов, подписанному лично Альбертом Эйнштейном. Во время этой длительной поездки Михоэлс встречался со многими известными деятелями, посещал сотни митингов, агитировал за поддержку Красной Армии.
Но были и встречи другого рода. Как пишет Альберт Плакс, Михоэлс в США встретился с председателем Всемирного еврейского конгресса Хаимом Вейцманом. Лидер ВЕК, в частности, пообещал, что если СССР окажет поддержку создания еврейского государства в Палестине, то он не допустит антисоветских выпадов. Обещание это, впрочем, впоследствии оказалось голословным.
Вскоре после отъезда делегации ЕАК из США там состоялось собрание крупных еврейских промышленников и финансистов, посвященное вопросу развития Крыма после войны. «Речь шла о будущих возможных затратах на гидромелиорацию степного Крыма, землеустройство, дорожное строительство, реконструкцию морских портов, судоверфей. Рассматривались вопросы добычи йода и брома в Саки, развития химической промышленности на базе Сиваша, расширения добычи газа в районе Джанкоя, строительства международного курортного комплекса на Южном берегу и детского бальнеологического центра в Евпатории. Особое внимание уделялось строительству жилья и развитию инфраструктуры по приему переселенцев-евреев как из различных районов СССР, так и тех, кто захочет туда переселиться после окончания войны из различных стран Европы, а может быть, и Америки», — описывает это собрание Альберт Плакс[153]. На проект «Калифорния в Крыму» еврейские богачи собирались выделить 10 млрд долларов в виде долгосрочных кредитов СССР.
По всей видимости, в тот момент идея создания независимого еврейского государства в Палестине многим американским еврейским деятелям казалась несбыточной мечтой. Великобритания, несмотря на ряд тяжелых поражений, крепко вцепилась в Ближний Восток, который снабжал ее нефтью. Британцы воспользовались помощью еврейских отрядов самообороны в сражении за Ливан и Сирию летом 1941 года, а потом приказали им разоружиться. Усилились британские контакты с арабами. Все это, конечно, было вескими препятствиями для еврейского государства. СССР же к этому моменту выиграл битву за Сталинград, нанес сокрушительное поражение Германии в Курской битве, советские войска наступали. Обо всем этом еврейские деятели узнавали из статей, пересылаемых в заграничную прессу через ЕАК. До войны в Крыму уже были еврейские колхозы, советское правительство к ним относилось благосклонно. Так что идея создать еврейскую автономию в Крыму тогда вовсе не выглядела чем-то невероятным.
Вернувшись из поездки, руководители ЕАК засели за составление планов создания еврейского Крыма. Михоэлс считал, что эта инициатива будет поддержана ведущими советскими лидерами, в первую очередь Молотовым. Это убеждение, очевидно, возникло из бесед с супругой Молотова Полиной Жемчужной, которая и раньше часто посещала его театр, а теперь стала неформальным посредником между ЕАК и главой советского правительства. Однако ряд других членов комитета, например Илья Эренбург, были решительно против этой затеи. Обсуждение проекта шло с большим пылом в течение трех дней, в него вносились разные правки, в том числе свою руку приложил и Лозовский.
15 февраля 1944 года Еврейский антифашистский комитет направил письмо на имя Молотова с предложением о создании еврейской автономии в Крыму в форме Еврейской Советской Социалистической Республики. Это письмо не содержало в себе каких-то конкретных предложений, а больше давило на эмоции. В нем был, в частности, такой пассаж: «Речь идет не только о разрушенных очагах — это касается всех возвращающихся на родные места. Для огромной части еврейского населения, члены семей которого не успели эвакуироваться, речь идет о том, что родные места превращены фашистами в массовое кладбище этих семей, родных и близких, которых оживить невозможно»[154].
Довольно странное заявление в условиях войны. Не только у евреев родные места были превращены в массовое кладбище, достаточно вспомнить разоренную оккупантами Белоруссию с десятками деревень, сожженных вместе с жителями. Однако же люди возвращались и восстанавливали жизнь на пепелище. Вообще, задачи обустройства евреев в Крыму надо было решать или после войны, или ближе к ее концу. На момент написания этого обращения, в Крыму только начались бои за освобождение, Красная Армия только форсировала Сиваш, и еще предстояло разгромить мощную немецко-румынскую группировку в Крыму, взять укрепленный Севастополь. 51-я армия под командованием генерал-майора Я. Г. Крейзера только готовилась к решающим боям за Крым. А в это время ЕАК уже суетился на ниве дележки шкуры не убитого пока медведя. Подобное поведение не могло вызывать ничего, кроме отвращения, и эмоциональный стиль документа это только усугублял.
В этой странной торопливости решения крымско-еврейского вопроса, который можно было отложить до конца войны, видимо, была своя внутренняя логика. Проект пытались лоббировать американцы. В июне 1944 года посол США Аверелл Гарриман побывал вместе с президентом Американской торговой палаты Эриком Джонсоном на приеме у Сталина, где они предложили план заселения Крыма евреями, не только советскими, но и теми, кто выживет после окончания войны в немецких лагерях. Они предлагали вселить в Крым 800 тысяч евреев, предлагали финансирование проекта и даже выдвигали Михоэлса в качестве возможного главы правительства Еврейской ССР в Крыму[155]. Впоследствии этаже идея обсуждалась в рамках «плана Маршалла», в котором предлагали принять участие и Советскому Союзу.
Понятно, что американцами двигали не только благотворительные побуждения. Крымский проект представлял собой удобную базу для насаждения агентуры на советской территории, проникновения в секреты советского оборонно-промышленного комплекса. Крым после войны неизбежно стал бы крупной военной базой, это тоже принималось во внимание, как и его исключительная роль в схватке за нефть во время войны. Хотя страны были союзниками по антигитлеровской коалиции, советская и американская разведки работали друг против друга, достаточно вспомнить проникновение советских агентов в тайны атомного Манхэттенского проекта. В силу этого обстоятельства предложение по Крыму вовсе не выглядело политически безобидным.
В годы войны советское правительство не дало определенного ответа по поводу идеи Еврейской ССР в Крыму. Было не до того, все силы и ресурсы направлялись на разгром Германии. Но сразу после войны любые предложения по поводу еврейской автономии в Крыму при поддержке американских денег сразу же стали восприниматься резко враждебно. И дело тут не только в прозрении Михоэлса, о чем выспренне пишет Альберт Плакс. Инициативам ЕАК по Крыму сильно подпортил условия спора за Берлин.
По условиям соглашения между союзниками Германия была разделена на оккупационные зоны. Хотя Берлин оказывался в советской оккупационной зоне, тем не менее американцы и британцы по Ялтинским соглашениям получили право образовать свои оккупационные зоны в самом Большом Берлине. Разногласия между союзниками возникли сразу же после окончания войны. Американские и британские войска вступили в Берлин в начале июля 1945 года и с большим неудовольствием обнаружили, что в Берлине советская военная администрация уже создала подконтрольную систему власти, образовала магистрат города, создала партии (в первую очередь возродила коммунистическую и социал-демократическую партии), профсоюзы, ввела систему снабжения населения города продовольствием и даже создала радио и собственную газету[156]. Они-то рассчитывали, что придут и возьмут Берлин, а там и всю Германию под свой контроль, но их расчеты полностью провалились.
Чтобы хоть в какой-то степени установить контроль над своей частью Берлина, американцы и британцы пошли на раздел города и раскол Германии. Отношения внутри Межсоюзной комендатуры все время обострялись, большой конфликт вызвали выборы обер-бургомистра Берлина Эрнста Рейтера, которого советская военная администрация не признала, и Рейтер стал бургомистром Западного Берлина. 16 июля 1948 года произошел разрыв, советский представитель генерал-майор А. Г. Котиков покинул Межсоюзную комендатуру. Перед этим произошел развал Контрольного совета, созданного для четырехстороннего управления Германией, из-за проведенной западными союзниками денежной реформы в западных оккупационных зонах, которая состоялась 20 июня 1948 года. Рейхсмарка была заменена на марку Немецкого эмиссионного банка. 23 июня 1948 года аналогичная реформа прошла и в советской оккупационной зоне.
После денежной реформы в западных зонах советская военная администрация прервала автомобильное, железнодорожное и речное сообщение Западного Берлина с западными оккупационными зонами. Причина была в том, что покупатели из Западного Берлина буквально сметали с полок Восточного Берлина товары, которые еще можно было купить на старые рейхсмарки. Эти товары тут же пытались вывозить в западные зоны. Таким образом, это была экономическая война.
24 июня 1948 года блокада стала полной, осталось только авиационное сообщение. Западный Берлин встал перед угрозой голода и отсутствия топлива. Западные союзники организовали доставку грузов по воздуху, вплоть до известной «Изюмной бомбардировки», то есть сброса с самолетов груза сладостей на парашютах для детей Западного Берлина. Блокада кончилась 11 мая 1949 года, вместе с образованием ФРГ, в состав которой вошел Западный Берлин. В мае 1949 года был также образован НАТО. В октябре 1949 года на территории советской оккупационной зоны была образована ГДР. Раскол Германии оказался закреплен политически.
Берлинский кризис показал, что отношения между бывшими союзниками буквально за несколько лет после окончания войны дошли до предельного обострения. В последующие годы эта напряженность оставалась высокой. В Западном Берлине разместились американские войска, эта часть города стала центром западного шпионажа в Восточной Германии, шла упорная и ожесточенная экономическая борьба между новыми германскими государствами. Не говоря уже об объявлении Холодной войны в Фултонской речи Уинстона Черчилля, установлении «железного занавеса» и угроз ядерных ударов по СССР.
В таких условиях предлагать и обсуждать какой-либо проект на советской территории с участием американских денег, вроде Еврейской ССР в Крыму, было чистым самоубийством. А Еврейский антифашистский комитет никак не дезавуировал свое письмо по этому поводу, не провозгласил своего отказа от этого проекта.
Этим вот своим вмешательством в административное управление и в большую политику Еврейский антифашистский комитет, по существу, сам создал условия для своей последующей ликвидации. Он не был предназначен ни для того, ни для другого. Более того, по всем признакам на работу ЕАК стали во все возрастающей степени влиять зарубежные организации и представители иностранных держав. С учетом постоянных попыток ЕАК вмешиваться в государственные дела положение принимало очень острый оборот. Это по советским меркам было совершенно недопустимо. Расплата за это была лишь вопросом времени и подходящих обстоятельств.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.