Лекарство для экономики (4 июля 2008 года)

Лекарство для экономики

(4 июля 2008 года)

Экономисты, которые защищают теорию постоянных кризисов капиталистической системы, теорию возникновения гипотетических пузырей с их лопанием, брызгами и мокрым следом, чаще всего ссылаются на «спрос и предложение» как окончательное объяснение и оправдание системы. Такой подход обеспечивает обезличенное, кажущееся нейтральным и вызывающим уважение, почти научное объяснение капризов свободного предпринимательства. Эти экономисты хотели бы, чтобы мы поверили в то, что причиной возникновения кризисов является не жадность, спекуляция, манипуляции или преступная деятельность, а что такое некорректное человеческое поведение перекрывает «спрос и предложение». Более того, это закон — «закон спроса и предложения». Вы же не хотите нарушать закон, не правда ли?

А кто автор этого закона? Конгресс, наш наследник британского парламента? Нет, не все столь банально зависит от человека. Они хотят, чтобы мы поверили, что он, этот закон, исходит от природы. И он фактически действует как неизменный закон природы. А нарушать его или пренебрегать им не безопасно.

На этом нас вырастили и воспитали. Но за последние годы в этой дамбе в неожиданных местах появились большие трещины. Так, в 2006 году, когда стоимость галлона бензина достигла трех долларов (очень высокая цена по американским меркам. — Прим. ред.), Сенат США обнародовал большой доклад под названием «Роль рыночной спекуляции в росте цен на нефть и бензин». Вот некоторые выдержки из него:

«Традиционные факторы спроса и предложения не могут полностью объяснить этот рост цен (на сырую нефть, бензин и т. д.). В то время как спрос на нефть в мире продолжает расти… глобальные предложения нефти растут еще более высокими темпами. В результате увеличились также глобальные наличные запасы нефти. Сегодня в США их хватит на восемь лет, а в странах (главным образом европейских), входящих в состав ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития) — на 20 лет. Соответственно, необходимо изучить другие факторы, кроме спроса и предложения…

В последние годы крупные финансовые учреждения, хедж-фонды, пенсионные фонды, а также другие инвестиционные фонды вливали миллиарды долларов в товарно-энергетические рынки, чтобы использовать в своих интересах изменения цен или застраховаться против них. Поскольку основная часть этих дополнительных инвестиций поступает от финансовых учреждений и инвестиционных фондов, которые не используют товар как часть собственного бизнеса, Комиссия по торговле товарными фьючерсами (Commodity Futures Trading Commission, CFTC) дала определение этому явлению — спекуляция. Спекулянт, по утверждению Комиссии, — это тот, кто «не производит или не использует товар, но рискует собственным капиталом, торгуя фьючерсами на эти товары в надежде получить прибыль в результате изменения цен». Фактически, большие закупки спекулянтами фьючерсных контрактов на сырую нефть создали дополнительный спрос на нефть, подстегивая цену на будущую нефть в той же манере, как дополнительный спрос на непосредственную поставку физического барреля нефти подстегивает цены на наличном рынке… Хотя трудно количественно определить влияние спекуляции на цены, имеются существенные доказательства того, что большое количество спекуляций на текущем рынке вызвало значительный рост цен»[331].

Цены, ежедневно устанавливаемые товарными биржами, прежде всего Нью-Йоркской товарной биржей (New York Mercantile Exchange, NYMEX), на различные виды нефти, используются как главный международный эталон и играют важную роль в регулировании цен на бензин на заправочных станциях.

Значительная часть доклада Сената посвящена тому, как Комиссия CFTC больше не способна должным образом регулировать торговлю, чтобы предотвратить спекуляцию, манипуляции или мошенничество, потому что большая часть торговли осуществляется на товарных биржах в США и за границей, за пределами сферы компетенций CFTC.

«Люди на территории США, стремящиеся торговать ключевыми американскими товарами энергетики, фьючерсами на американскую сырую нефть, бензин и котельное топливо, теперь могут избежать всех недостатков американского рынка или необходимости сообщать о сделках, осуществляя их через фьючерсную товарную биржу в Лондоне вместо нью-йоркской NYMEX… Оградить цены на энергоносители от манипуляций рынка или чрезмерной спекуляции можно до некоторой степени только полицейскими методами… Торговля энергоносителями крупных фирм на электронных биржевых рынках ценных бумаг путем обмена была выведена из-под надзора CFTC благодаря положению, внесенному в закон о модернизации фьючерсной торговли 2000 года, по воле компании «Энрон» и других крупных торговцев энергоносителями».

Вот одна известная притча. В то время как мы с вами постоянно что-то делаем, чтобы оставаться добропорядочными гражданами, большие парни из «Энрона» занимаются лоббированием парней в Конгрессе. Они называют это «модернизацией» или используют другой крутой эвфемизм, обводя нас вокруг пальца.

Вот что сообщила недавно газета «Вашингтон пост» про парней из «Энрона» и Конгресса:

«Банки Уолл-стрит и другие крупные финансовые учреждения начали оказывать интенсивное давление на Конгресс, чтобы не допустить принятия законодательства, которое сократило бы их очень выгодную торговлю по нефтяным контрактам, деятельность, виновную, по мнению все большего числа законодателей, в небывалом росте цен… Но должностных лиц встречали со скептицизмом, даже враждебно. «Избавьте нас от ваших лекций о спросе и предложении», — сказал один из помощников в аппарате демократов, резко прерывая руководителя компании… Все большее число членов Конгресса реагировали на общественное негодование по поводу взлета цен на бензин, представив по крайней мере восемь законопроектов, ограничивающих возможности финансовых компаний по скупке фьючерсных контрактов, требующих от компаний раскрывать больше информации о таких инвестициях или усилить федеральный надзор над торговлей энергоносителями»[332].

Вот еще одно свидетельство из доклада Сената 2006 года:

«Не было никакой нехватки нефти, а запасы сырой нефти и нефтепродуктов продолжали расти. Рост цен не был вызван спросом и предложением» (Лорд Браун, руководитель группы ВР, до 2001 года — «Бритиш петролеум»).

«Сенатор… думаю, я был очень конкретен в высказывании, что не считаю основные принципы спроса и предложения, по крайней мере как мы традиционно рассматривали это, способными поддерживают ценовую структуру» (Ли Раймонд, председатель совета директоров и исполнительный директор компании ExxonMobil).

«То, что происходит с 2004 года, — это очень высокие цены без рекордно низких запасов. Соотношение между американскими [нефтяными] запасами и ценами было нарушено, стало неадекватным» (Жан Стюарт, специалист по вопросам глобальной нефтяной экономики UBS Securities — компании, которая называет себя «ведущим специалистом по управлению глобальными состояниями»).

В 2008 году, когда цена одного галлона бензина зашкалила за четыре доллара, генеральный секретарь ОПЕК Абдалла эль-Бадри Салем (Abdalla Salem el-Badri) заявил: «Ясно, что на рынке нет нехватки нефти». Эль-Бадри «обвинил инвесторов в высоких ценах на нефть и в том, что они ищут «лучшую прибыль» на товарных рынках вследствие снижения цен на акции и падения курса доллара»[333].

Наконец, защитники сложившейся системы утверждают, что затраты нефтяных компаний растут, особенно вследствие истощения нефтяных источников, так называемый «пик нефти». Также значительно увеличились затраты на разведку запасов и добычу, и компании вынуждены перекладывать их на потребителя. Хорошо, тогда компании должны получать ту же чистую прибыль, что и до пика нефти. Если расходы на X долларов больше, то эти X долларов добавляются к цене и получается та же прибыль, хотя и ее более низкий процент по отношению к продажам — причем последнее важно только для Уолл-стрит, а не для людей. Но нефтяные компании не делают этого. Цены и прибыли бросают вызов всем законам гравитации; с затратами они соотносятся по законам какой-то другой планеты. Кроме того, как считает экономист журнала «Малтинэшинал монитор» (Multinational Monitor) Роберт Вайссман (Robert Weissman), «в то время как цена на нефть повышается, стоимость бурильных работ этих компаний остается неизменной. Нефтью можно торговать по цене в 40,90 или 130 долларов за баррель. Извлечение же нефти из-под земли будет обходиться ExxonMobil и другим мейджорам нефтяной отрасли всего по 20 долларов за баррель»[334].

Но это не последнее слово в объяснении, почему наш бензин настолько дорогой. Спекулянты, нефтяные компании, переработчики и другие участники рынка скрывают слишком много информации, большое количество вопросов не отрегулировано, многое остается на психологическом, а не на экономическом уровне. Лучше всего было бы избавиться от всех спекулятивных рынков, если они не в состоянии продемонстрировать способность служить на пользу человеку, и национализировать нефтяные компании.

О Боже, он использовал запрещенное слово на букву «Н» — национализировать!