2.2. Структурные изменения

2.2. Структурные изменения

Ссылка на структурные диспропорции российской экономики является часто используемым аргументом в объяснении причин резкого сокращения производства при радикальной либерализации экономики. Даже в официальных экономических программах данный аргумент констатируется как очевидный факт [56], в них говорится и о «невостребованности рынком» значительной части производимых товаров, о несоответствии структуры спроса и структуры предложения товаров, их низкой конкурентоспособности и пр. Между тем расчеты, проведенные Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН, этого не подтверждают: даже без каких-либо принципиальных нововведений по реформированию экономики в 1991–1994 гг. спад производства не превысил бы 1–4 % в год [57].

Серьезные структурные диспропорции, образовавшиеся в годы директивного управления народным хозяйством и затрудняющие экономическое развитие страны, несомненно, существуют. Они не сводятся, однако, к дисбалансу спроса и предложения или к проблеме низкой конкурентоспособности отечественной продукции по сравнению с импортными аналогами, а коренятся в закономерностях воспроизводства технологической и институциональной структуры директивно управляемой экономики, в результате чего возникла ее технологическая многоукладность и нарастающее технологическое отставание. В отличие от рыночной экономики, где замещение технологических укладов сопровождается перераспределением ресурсов из воспроизводственных контуров старого технологического уклада в расширение нового, модернизацией производственного потенциала на новой технологической основе, в директивно управляемой экономике становление новых технологических укладов происходило при сохранявшемся воспроизводстве предыдущих, которое обеспечивалось соответствующими производственно-ведомственными системами. В результате сложилась специфическая ситуация воспроизводящейся технологической многоукладности народного хозяйства, которая влекла за собой нарастание технологических диспропорций, замедление прогрессивных технологических сдвигов и общих темпов роста экономики [54].

Технологическая многоукладность была характерна еще для дореволюционной России, где она сложилась в ходе сверхбыстрой индустриализации страны в конце прошлого — начале нынешнего века [58]. Последовавшая в 30-е годы реиндустриализация страны была организована на основе главным образом технологий третьего технологического уклада, который к тому времени уже достиг пределов роста в развитых странах. Быстрое расширение производств четвертого технологического уклада началось лишь в начале 40-х годов в связи с необходимостью подъема оборонной промышленности. Однако восстановление народного хозяйства после войны вновь было ориентировано на воспроизводство прежней технологической структуры. Только с конца 50-х годов была продолжена линия на становление четвертого технологического уклада путем реализации ряда программ химизации народного хозяйства. Становление пятого (современного) технологического уклада началось в СССР практически одновременно с развитыми капиталистическими странами.

Однако развитие составляющих его производств происходило при продолжающемся расширенном воспроизводстве четвертого и третьего технологических укладов и было ориентировано в основном на потребности военно-промышленного комплекса. Связанность большей части ресурсов в расширяющихся контурах третьего и четвертого технологических укладов сдерживала развитие пятого. Его расширение происходило в пределах централизованного распределения приростов экономических ресурсов крайне медленно по сравнению с развитыми странами, ограничиваясь, главным образом, военно-промышленным комплексом. Накопление структурных диспропорций, обусловленных воспроизводящейся технологической многоукладностью народного хозяйства, предопределило замедление экономического роста СССР и стагнацию уровня жизни в 80-е годы.

Для преодоления этих тенденций было предпринято несколько попыток реформирования системы управления экономикой страны. Однако устойчивость производственно-ведомственных структур обеспечивала продолжение инерционного распределения ресурсов по воспроизводственным контурам сложившихся технологических укладов и блокировала попытки структурной перестройки экономики. Это во многом обусловило радикализацию экономической реформы в 1991–1992 гг. Сопровождавшая этот переход переориентация экономической реформы на политические цели затмила проблемы структурной перестройки экономики. При либерализации экономики, в отсутствие сложившихся точек экономического равновесия и каких-либо направляющих воздействий со стороны государства, произошло спонтанное разрушение воспроизводственных контуров всех существовавших технологических укладов, сопровождавшееся распадом составлявших их технологических цепочек и сложившихся кооперационных связей.

Начиная с 1992 г. наблюдается резкий перелом тенденции постепенного роста четвертого технологического уклада и обвальный спад показателей его развития. С 1990 г. по 1994 г. по уровню развития четвертого технологического уклада российская экономика «скатилась» до уровня 1974 г. (т. е. на 20 лет). По другим оценкам [59], доля продукции четвертого технологического уклада уменьшилась в 1990–1995 гг. в производстве промышленных товаров для населения с 52 до 42 %, в аграрном комплексе — с 38 до 27 %, в строительстве — с 50 до 42 %, на транспорте — с 62 до 58 %. Резко увеличилось отставание в развитии пятого технологического уклада. Как видно по траектории его роста, если в 1990 г. уровень развития производств пятого технологического уклада в России был намного выше, чем в среднем в СССР, то в 1995 г. он опустился до уровня СССР в 1990 г. По другим оценкам [59], с 1990 г. по 1995 г. доля продукции пятого технологического уклада в валовом выпуске промышленной продукции упала в 3 раза (с 6 до 2 %). К концу этого периода в машиностроении она составляла лишь 8 % против 20 % в начале, а в производстве промышленных товаров для населения — лишь 1 % против 4 %. Снижение за это время относительного веса производств пятого технологического уклада в структуре экономики эквивалентно пятнадцатилетнему откату назад.

Многократно возросло отставание от развитых стран, которые за последние пять лет совершили стремительный рывок в уровне развития пятого технологического уклада, провели на этой основе модернизацию экономики. О степени отставания России по уровню развития человеческого фактора от требований пятого технологического уклада свидетельствует огромный разрыв в удельных затратах на здравоохранение и образование между Россией и США. В здравоохранении такой разрыв достиг к 1995 г. 17 раз, в образовании — 7,7 раза. Государство не в состоянии обеспечить нормальный уровень воспроизводства человеческого потенциала, что делает невозможным устойчивое развитие в будущем. В этом же направлении действует продолжающаяся «утечка умов», которая выражается в отъезде нескольких десятков тысяч ученых и специалистов в год, нанося стране экономический ущерб, согласно оценкам по методике ООН, около 50 мрлд. долл.

Наблюдаемые в России тенденции массового обесцененвания человеческого капитала и деградации человеческого потенциала подрывают главный источник научно-технического прогресса, а значит, и современного социально-экономического развития — интеллект и созидательную творческую активность людей. Эти тенденции противоположны глобальному процессу повышения уровня образования населения, роли творческого интеллектуального труда, формирования отношений социального партнерства и сотрудничества, который неразрывно связан с происходящими технологическими изменениями. Их закрепление повлечет за собой дальнейшее резкое снижение конкурентоспособности и утрату возможностей самостоятельного развития российской экономики, которая не сможет обеспечить необходимый для современного и новейшего технологических укладов уровень производительности труда, образования людей, качества жизни.

Технологические сдвиги в экономике России в 1991–1998 гг. приобрели явно регрессивный характер, что за прошедшие шесть лет привело к быстрой деградации ее технологической структуры. При этом наиболее серьезный регресс охватил самые современные производства и выразился в «откате» страны по уровню их развития на 10–25 лет. Большинство производств готовой продукции, замыкающих воспроизводственный контур пятого технологического уклада, практически свернуто — их сокращение намного превышает спад производства других видов готовой продукции, произошло практически полное их вытеснение с внутреннего рынка импортными аналогами. Стремительное разрушение производств современного технологического уклада означает разрушение технологической основы устойчивого экономического роста и делает весьма затруднительным выход экономики из глубокой депрессии.

Из теории известно, что экономический кризис и депрессия преодолеваются внедрением новых технологий, создающих новые производственные возможности, освоение которых обеспечивает переход к экономическому росту. Как правило, сокращение экономической активности в ходе структурного кризиса не приводит к свертыванию прогрессивных производств нового технологического уклада, имеющих высокий потенциал роста и способных стать локомотивами будущего экономического развития страны. В условиях общего экономического спада обычно наблюдается рост производства принципиально новых товаров, подъем инвестиционной и инновационной активности в перспективных направлениях. Происходит переток капитала из устаревших производств в новые, так как продолжение инвестиций в сложившихся направлениях оказывается более рискованным, чем инвестиции в нововведения [60]. При нормальном течении экономический кризис оживляющим образом влияет на технологическую и производственную структуру народного хозяйства, выбраковывая устаревшие и неэффективные производства, устраняя диспропорции и расчищая почву для экономического роста на современной технологической основе. Нынешнее состояние российской экономики отличается от классической депрессии, которая характеризуется повышенной инновационной активностью и «созидательным разрушением» [61] сложившейся технологической структуры, ее модернизацией на основе расширения нового технологического уклада и за счет этого — повышением эффективности и расширением разнообразия производства, что создает новые возможности для экономического роста.

В России же, наоборот, спад производства в высокотехнологичных отраслях оказался намного больше среднего по промышленности. При этом наблюдается аномальная тенденция: темпы спада производства возрастают с повышением технического уровня отрасли. Более чем в 8 раз сократились расходы на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР), составляя сегодня всего 0,7 % ВВП. Резко снизилась инновационная активность предприятий. Если в конце 80-х годов доля промышленных предприятий, ведущих разработку и внедрение нововведений в СССР, составляла около 70 %, то в 1992–1996 гг. она снизилась до 22,4 (в развитых странах эта доля обычно превышает 70 %) [62]. Существенно упали показатели общей эффективности экономики: производительность труда снизилась на треть, на эту же величину увеличилась энергоемкость производства.

Современная депрессия российской экономики — явная патология, характеризующаяся хаотическим распадом экономической системы, ее деградацией и упадком. Дезинтеграция российской экономики и распад некогда целостных воспроизводственных контуров на автономные элементы, частично встроившиеся во внешние воспроизводственные контуры, имеют негативные долгосрочные последствия. Утрата воспроизводственной целостности, разрушение основных элементов научно-промышленного потенциала, резкое сокращение масштабов научных исследований и разработок, доминирование в экономике внешних по отношению к ней воспроизводственных контуров означают не только потерю экономической самостоятельности, но и исчезновение внутренних источников устойчивого экономического роста, делают экономику уязвимой от состояния конъюнктуры мирового рынка и накладывают серьезные внешние ограничения на ее развитие.