Терять нам особенно нечего

Терять нам особенно нечего

В прошлое воскресенье Черногория проголосовала за отделение от Югославии. Причем сторонники отделения чудесным образом получили именно столько, сколько требовалось — 55,4 процента голосов, то есть чуть больше 55-процентного барьера. И США и Евросоюз тут же признали результаты референдума и поздравили с ними черногорского президента Джукановича. Никто не изучал итогов голосования, никто не ставил под сомнение результат, хотя имелись указания на то, что с ним далеко не все было в порядке. В частности, накануне референдума по телевидению была показана запись о том, как сторонники отделения скупали голоса крестьянских семей — в обмен на финансовую и другую помощь. Однако, поскольку итоги референдума были выгоды Западу, возражений они у него не вызвали.

Не будет у Запада возражений и против референдума в Косове, который вне всяких сомнений приведет к отделению Косова от Югославии под аплодисменты западных политиков. И здесь встает очень важный вопрос для России: как ей вести себя ввиду отделения Черногории и будущего очень и очень вероятного отделения Косова?

Ведь у наших южных границ есть две непризнанные республики, находящиеся практически в положении Косова. И обе требуют отделения от Грузии. И если Косову можно будет отделиться, то почему нельзя Абхазии? Здесь должны быть единые правила и единые нормы. Однако наши западные партнеры так не считают. Они уверены, что могут помочь Косову отделиться, но запретить то же самое Южной Осетии и Абхазии. Так же думает и лидер Грузии Саакашвили, который взял курс на резкое сближение с Западом в надежде вернуть сбежавшие от Грузии республики.

Однако России нельзя соглашаться с таким подходом. На Западе приватно признают, что помогут Косову обрести независимость потому, что плохо относятся к Сербии. В то же время нынешнее руководство Грузии словно провоцирует нас на враждебность. Саакашвили заявляет, что в лице России имеет дело с сильным и коварным врагом. Так разве мы не имеем права на плохое отношение к нынешнему руководству Грузии? И нужно ли нам учитывать его позицию, если самые демократические страны Запада не считают нужным в такой ситуации считаться с интересами Сербии? Что мешает нам в этом случае занять такую же позицию в отношении Абхазии и Южной Осетии?

Кроме того: если Россия намерена вернуться на мировую арену как великая держава, нам не следует бояться вести себя как такая держава. Посмотрите: сегодня мы ведем себя очень аккуратно и, в отличие от США, никуда не посылаем войска и никого не заставляем жить по-своему. Но нас все равно обвиняют в имперских амбициях, в попытках шантажа соседних государств, в использовании газа как инструмента нажима на Украину и Грузию.

Более того: на Западе есть сомнения — а вправе ли Россия претендовать на положение самостоятельного центра силы, как, скажем, Китай? Или эти претензии необоснованны, завышены, а за ними скрывается на деле лишь пытающийся казаться сильным Кремль?

На последнем саммите с руководством ЕС в Сочи Владимир Путин показал, что Россия ощущает себя все более и более уверено. И видимо, ей не следует бояться занять более определенную позицию и по статусу Абхазии и Южной Осетии. Да, это вызовет ярость в некоторых кругах в Вашингтоне и Брюсселе. Но у этих кругов вызывает ярость само по себе существование самостоятельной России. Однако ярость проходит и уступает место уважению к сильной стране, если эта страна может показать и доказать свою силу. И тогда уважение становится нормой.

Так что терять нам особенно нечего. Если Россия намерена быть самостоятельным фактором в мировых делах, то нам не избежать такого рода решений.

27. 05. 2006