2.2. В кресле премьер-министра

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2.2. В кресле премьер-министра

5 августа 1999 года Б. Ельцин встретился с В. Путиным и сказал ему о своем решении назначить его на пост премьер-министра, на что Путин ответил согласием, но признался при этом, что не любит предвыборной борьбы, поскольку у него в памяти еще стояли картины унизительного поражения в Санкт-Петербурге. Ельцин не преминул прозондировать реакцию Путина на свой дальний замысел: «А если на самый высокий пост? — неожиданно спросил Ельцин.

Путин замешкался с ответом; чувствовалось, что он впервые по-настоящему осознал, о чем идет разговор.

«Не знаю, Борис Николаевич. Не думаю, что я к этому готов». — «Подумайте, — сказал Ельцин в конце беседы. — Я верю в вас».[49]

9 августа 1999 г. указом президента в правительстве была введена еще одна (третья) должность первого заместителя председателя правительства. Этим же указом новую должность получил Путин. В тот же день другим указом Ельцина кабинет Сергея Степашина был отправлен в отставку, а Путин был назначен временно исполняющим обязанности главы правительства. Такая последовательность назначений объяснялась тем, что согласно закону только вице-премьер мог быть назначен на пост и. о. председателя правительства. И в этот же день Б. Ельцин выступил с телеобращением к нации.

В своем телеобращении Ельцин назвал Путина своим преемником на посту президента РФ: «Сейчас я решил назвать человека, который, по моему мнению, способен консолидировать общество. Опираясь на самые широкие политические силы, обеспечить продолжение реформ в России. Он может сплотить вокруг себя тех, кому в новом, XXI веке, предстоит обновлять великую Россию. Это секретарь Совета безопасности России, директор ФСБ — Владимир Владимирович Путин. Я в нем уверен. Но хочу, чтобы в нем были также уверены все, кто в июле 2000 г. придет на избирательные участки и сделает свой выбор. Думаю, у него достаточно времени себя проявить». В телеинтервью в тот же день Путин заявил, что принимает предложение Ельцина и будет баллотироваться на пост президента в 2000 г.

16 августа 1999 г. Государственная Дума утвердила Путина председателем правительства (233 голоса — «за», 84 — «против», 17 — «воздержались»). За утверждение премьера голосовали 32 депутата из фракции КПРФ (в том числе спикер Думы Геннадий Селезнев). 52 депутата от КПРФ (в том числе Анатолий Лукьянов и Альберт Макашов) были против. Остальные воздержались или не голосовали (Геннадий Зюганов не голосовал). Против проголосовала также часть депутатов левой фракции «Народовластие». Из фракции «Яблоко» за утверждение голосовали 18 депутатов (в том числе Григорий Явлинский). 8 «яблочников» были против, остальные не голосовали или воздержались. Другие фракции голосовали за утверждение практически единогласно.

Хотя В. Путин уже был достаточно известным политиком, его назначение на пост премьера вызвало недоумение у большинства политических наблюдателей, как в самой России, так и за рубежом. А слова Б. Ельцина из его телеобращения о том, что он видит в Путине своего преемника на пост президента и что именно Путин «сможет сплотить вокруг себя тех, кому в новом XXI веке предстоит обновлять великую Россию», вызвали раздражение большинства политиков.

«Сплошной абсурд власти», — заметил по этому поводу Юрий Лужков.

«Акт безумия», — поддержал столичного мэра Борис Немцов.

«Клиника», — констатировал Геннадий Зюганов.

«Технический премьер для технического правительства», — сказал в кулуарах Думы Владимир Рыжков.

Комментируя назначение Путина, газета «Известия» писала:

«Никогда президентская власть Бориса Ельцина не была так слаба, как сейчас. Похоже, президент пытается в этой ситуации сделать упор на грубую силу. Влияние силовых министров, в силу характера Путина и приказа верховного главнокомандующего добиться стабильности в стране, усилится неизмеримо. Мы получили правительство, выполняющее простые технические решения и команды, или техническое правительство с опорой на бронетехнику».[50]

Самые негативные комментарии по поводу этого назначения прозвучали со страниц оппозиционного журнала «Итоги», который писал:

«Борис Ельцин вытащил из своей замусоленной кадровой колоды маленького, невзрачного директора ФСБ и провозгласил его своим преемником. Что может эдакий блеклый, ничем не запоминающийся, напрочь лишенный не то что харизмы, но малейшего намека на обаяние человек? Думается, что ставка на Путина сделана ельцинской командой просто от отчаяния».[51]

Однако, неожиданно для многих своих оппонентов и критиков, В. Путин вскоре становится популярным политиком, особенно после решительных действий в Дагестане и на всем Северном Кавказе, но особенно после неожиданного успеха на выборах в Госдуму партии «Единство», возглавляемой Сергеем Шойгу и поддержанной В. Путиным.

Президент во всех начинаниях поддерживал нового премьера, однако многие политики и СМИ постоянно задавались вопросом: насколько прочной и искренней является эта поддержка? Всячески раздувались слухи, что Б. Ельцин недоволен растущей популярностью В. Путина. Даже сам В. Путин позднее признавал, что он опасался опалы и неожиданной отставки, хотя и надеялся, что продержится на новом посту не менее трех месяцев.

У Б. Ельцина были другие мысли о будущем своего премьера. Потеряв уважение и поддержку у населения, он наконец-то понял, что его время стремительно уходит, и он сам начал готовиться к уходу. Перед ним сейчас стояла самая главная проблема — проблема преемника, и именно рост популярности Путина и победа на выборах поддержанной Путиным коалиции «Единство», подтолкнули и Ельцина к принятию самых важных для него и для страны, но неожиданных для его окружения, решений.

Проблема преемственности власти заботила Б. Ельцина с первых дней его восшествия на Олимп российской власти, когда он подстраховал себя постом и фигурой вице-президента. Горько разочаровавшись в «предателе» А. Руцком, в дальнейшем он неоднократно разыгрывал спектакли по поиску преемника в назначении и смене доброй полдюжины премьер-министров (Е. Гайдар, В. Черномырдин, С. Кириенко, Е. Примаков, С. Степашин и, наконец, В. Путин), каждого из которых он в той или иной степени рассматривал через призму преемственности. В обойму «кандидатов на престол» были включены и другие лица, например, вице-премьеры Б. Немцов и Н. Аксененко, а ранее, еще в 1993–1995 годах, его фаворитами были попеременно Сергей Шахрай, Владимир Шумейко, Олег Сосковец и, наконец, Александр Лебедь, своим верноподданническим шагом способствовавший победе Б. Ельцина во 2-м туре президентских выборов над Геннадием Зюгановым в 1996 году.

Спектакль по поиску преемника затягивался, становился похожим на грандиозную клоунаду, но, с другой стороны, многие серьезные политологи, российские и западные журналисты писали о поисках преемника, как о некоем «заговоре», в котором главную роль на самом деле играл не Б. Ельцин, а такие влиятельные олигархи, как Борис Березовский, Владимир Гусинский и Михаил Ходорковский. Иные во всем видели происки КГБ — ФСБ и военных, однако, несмотря на безусловное влияние «семьи» на президента при принятии им ответственных для страны решений, выбор В. Путина в качестве преемника был сделан самим Б. Ельциным, равно как и решение о своем уходе в канун нового, 2000 года.

Однако все это будет несколько позднее, но прежде необходимо было «заработать» безупречный авторитет у большинства населения страны, и молниеносная победоносная война была бы здесь очень кстати. Началу второй чеченской войны предшествовали несколько жесточайших террористических актов, сопровождавшихся большими человеческими жертвами.

4 сентября 1999 г. в дагестанском городе Буйнакск был взорван начиненный взрывчаткой автомобиль, припаркованный невдалеке от жилого дома в военном городке. Погибли 64 жителя, военные и члены их семей. В тот же день в Буйнакске обнаружили заминированный автомобиль ЗИЛ-130, в котором находились 2706 килограммов взрывчатого вещества. Автомобиль стоял на стоянке в районе жилых домов и военного госпиталя. Взрыв был предотвращен только благодаря бдительности местных граждан. Иными словами, второй теракт в Буйнакске предотвратили не спецслужбы, а граждане. Это обстоятельство дало основание для появления кривотолков, что теракт подготовили и осуществили спецслужбы России, якобы для обоснования в последующем начала второй чеченской войны.

В средствах массовой информации появились сообщения, что теракт в Буйнакске 4 сентября был подготовлен и осуществлен Главным разведывательным управлением Генштаба РФ во главе с генерал-полковником Валентином Корабельниковым. Операцией якобы руководил начальник 14-го управления Главного разведывательного управления генерал-лейтенант Костечко.

Осуществлением теракта занималась группа офицеров ГРУ из двенадцати человек, посланная для этого в командировку в Дагестан. Известно об этом стало якобы из показаний старшего лейтенанта ГРУ Алексея Галкина, взятого в плен чеченской стороной в ноябре 1999 г. Понятно, что показания Галкина были даны им под пытками. Однако можно было предположить, что Галкин и под пытками дал правдивые показания. По крайней мере позже, бежав из плена и дав 2 декабря 2002 г. второе (добровольное) интервью «Новой газете», Галкин не стал утверждать, что в плену оболгал ГРУ и сотрудников своей группы.

Через несколько дней после подрыва жилого дома в Буйнакске произошли подобные теракты в Москве и Волгодонске. Ранним утром 9 сентября был взорван жилой дом на улице Гурьянова в Москве. Ранним утром 13 сентября взлетел еще один дом столицы: на Каширском шоссе. 16 сентября взорвался жилой дом в Волгодонске. Вечером 22 сентября местными жителями и милицией был предотвращен подрыв жилого дома в Рязани.

Крупнейшие в истории России теракты унесли жизни примерно 300 человек, — и эта серия кровопролитных терактов последовала накануне вторжения федеральных войск в Чечню, начало которого было спланировано заранее. В январе 2000 года бывший руководитель ФСК и бывший премьер-министр С. Степашин пролил определенный свет на вопрос о том, когда именно было принято решение о начале военных действий. «Решение о вторжении в Чечню, — заявил он в интервью, — было принято еще в марте 1999 г. …Путин, бывший в то время директором ФСБ, обладал этой информацией».

Таким образом, серия сентябрьских терактов была как бы жестко скоррелирована с подготовкой к началу развязывания второй чеченской войны, что и дало повод говорить о функциональной зависимости, например, в такой интерпретации:

«Подготовка к осуществлению терактов началась тогда же, когда российским правительством было принято политическое решение о начале второй чеченской войны: в марте — апреле 1999 г. Практическое осуществление терактов возлагалось на ФСБ и ГРУ. В Буйнакске жилой дом с военнослужащими подрывало ГРУ Генштаба, поскольку вовлечение в эту операцию ФСБ могло привести к межведомственному конфликту между ФСБ и Министерством обороны. В Москве, Волгодонске и Рязани организацией терактов занималось ФСБ.

Вертикаль управления операцией: Путин (бывший руководитель ФСБ, будущий президент) — Патрушев (преемник Путина на посту директора ФСБ) — генерал ФСБ Герман Угрюмов (руководитель отдела по борьбе с терроризмом) — Абдулгафур (Макс Лазовский), Абу-Бакар (Абубакар) как оперативные сотрудники ФСБ, непосредственно отвечавшие за практическую организацию терактов. Татьяна Королева, Ачемез Гочияев, Александр Кармишин, как лица, основавшие фирму, на склады которой поставлялся под видом мешков с сахаром гексоген (возможно, все они использовались втемную, т. е. не имели представления о том, что на их складские помещения завозится взрывчатка), — Адам Деккушев, Юсуф Крымшамхалов и Тимур Батчаев, как лица, завербованные «чеченскими сепаратистами» (сотрудниками ФСБ) и перевозившие взрывчатку под видом мешков с сахаром в подвалы домов, но считавшие, что места доставки взрывчатки являются лишь транзитным складом, а взрываться будут «федеральные объекты». И, наконец, оперативные сотрудники ФСБ Владимир Романович и Рамазан Дышеков, производившие подрыв зданий в Москве, а также оперативные сотрудники ФСБ, задержанные и записанные на видеопленку, но по фамилиям не названные, пытавшиеся взорвать жилой дом в Рязани в ночь на 23 сентября 1999 г.

В этот трагический для страны период во главе ФСБ Путин поставил Патрушева. Громкие преступления, совершенные при директоре ФСБ Путине, покажутся нам проделками мелких хулиганов, если мы сравним их с преступлениями, совершенными при его преемнике. Похоже, однако, что именно такой директор ФСБ и был необходим сначала главе правительства, а затем президенту Путину».[52]

Забегая несколько вперед, следует отметить, что согласно вышеизложенной версии, провалившийся в Рязани «учебный вариант теракта» был с успехом повторен ФСБ в дагестанском городе Каспийске в мае 2002 года. С одной стороны, казалось бы бессмысленно было проводить эту страшную спецакцию, коль скоро война в Чечне уже идет более двух с половиной лет и взрыв в Каспийске скорее дело рук чеченских террористов, но некоторые странности, всплывшие впоследствии, заставляют задуматься в этом естественном предположении. Впрочем, дадим слово авторам вышеприведенной версии об участии ФСБ в совершении терактов в сентябре 1999 г. и мае 2002 г.

«Операция (взрыв в городе Каспийске 9 мая 2002 года. — А. К.) проводилась в два этапа. Первый этап с точки зрения ФСБ следует назвать удачным. 9 мая во время прохождения военного оркестра на параде, посвященном годовщине окончания Великой Отечественной войны, в 9 часов 50 минут утра на улице Ленина, недалеко от центральной площади Каспийска, неизвестные террористов взорвали дополнительно усиленную для увеличения поражающей силы противопехотную мину направленного действия «МОН-50» мощностью от 3 до 5 килограммов в тротиловом эквиваленте. Взрывное устройство стояло на треноге у самого бордюра дороги, по которой двигалась колонна. Пострадали 177 человек, в том числе 63 военнослужащих и 72 ребенка. 43 человека, в том числе 12 детей погибли. Выступая в тот же день в связи с терактом в Каспийске, президент Путин потребовал «в кратчайшие сроки выявить, изобличить и наказать преступников». «Преступления подобного рода и жестокости не могут не вызывать эмоций, — заявил Путин. — Эти эмоции не должны нам помешать осуществить полноценное расследование этого преступления…. Эти преступления совершили подонки, для которых нет ничего святого, и у нас есть полное право относиться к ним так же, как к нацистам, единственная цель которых — нести смерть, сеять страх, убивать».

Путин распорядился создать межведомственную группу для расследования теракта под руководством директора ФСБ Патрушева, которому президент приказал немедленно вылететь в столицу Дагестана Махачкалу и лично проследить за расследованием теракта. Соболезнования в связи с терактом в Каспийске высказали российскому правительству и народу администрация президента Буша, МИДы Великобритании и Франции, Совет Европы….

На организованной вскоре в Махачкале пресс-конференции Патрушев заявил, что теракт организован чеченскими сепаратистами, что «установлена группа лиц, в которую входят более 10 человек» и «которые подчинялись напрямую полевому командиру Раппани Халилову». Уже в ночь на 10 мая пятеро «подозреваемых» в организации теракта в Каспийске были арестованы в Санкт-Петербурге, находящемся на значительном расстоянии от Каспийска. Арестованные отрицали свою вину и причастность к теракту. По крайней мере у троих было неопровержимое алиби. В причастность арестованных к теракту общественность не поверила.

Каспийский теракт так и остался бы в ряду обычных чеченских терактов, если бы не события, происшедшие через несколько дней. Вечером 16 мая правоохранительные органы Каспийска сообщили о предотвращении ими нового теракта. При попытке установить на одной из центральных улиц Каспийска противопехотную мину «МОН-100», аналогичную той, которая была взорвана 9 мая, были задержаны три террориста. Террористы были взяты с поличным. Кроме мины милиция обнаружила в салоне принадлежащего террористам автомобиля ВАЗ-2107 электродетонатор и пульт дистанционного управления.

Сначала все развивалось по сценарию «Рязань-99». Власти города торжественно объявили всему миру о поимке террористов и предотвращении теракта. Затем последовала заминка, аналогичная заминке в Рязани. При задержании террористы не оказали сопротивления, но заявили милиции, что та не имеет права их задерживать. По крайней мере, один из задержанных Рашид Джабраилов предъявил «документ прикрытия» — удостоверение сотрудника дагестанского МВД. Тем не менее, все трое были арестованы для установления личности.

Что произошло дальше — неизвестно, так как в интересах следствия ФСБ немедленно заблокировала всю дальнейшую информацию о запланированном и предотвращенном теракте. Одновременно в эфире ОРТ выступил директор ФСБ Патрушев и точно так же, как он сделал в сентябре 1999 г. в связи с арестами в Рязани заявил, что «задержанные не имеют никакого отношения к террористам, и теракта в Каспийске не планировалось». Слово «учения» он предусмотрительно не произнес.

Правда, руководство Дагестана было удивлено и шокировано точно так же, как в свое время местные власти Рязани. В правительстве Дагестана на заявление Патрушева отреагировали резко: «Ну, что за глупости он говорит… Спецслужбы республики склоняются именно к версии о готовящемся теракте. И не делают никаких заявлений только потому, что боятся навредить следствию».

Тем не менее, на этом по приказу из Москвы расследование терактов в Каспийске 9 и 16 мая 2002 г. было закончено. Про неосторожное высказывание Патрушева все забыли. Личности трех арестованных террористов никого не заинтересовали. И президент Путин не вспоминал более о напоминающих нацистов «подонков, для которых нет ничего святого».

Лично Патрушева ждали одни поощрения. 11 июля 2001 г. в день пятидесятилетия, ему было присвоено звание генерал армии. В начале 2003 г. закрытым (секретным) указом президента Путина Патрушеву «за успехи в войне в Чечне» было присвоено звание Героя России. Правда, с 1 сентября 2003 г., в соответствии с указом президента руководство Оперативным штабом по управлению контртеррористической операцией в Чечне перешло от ФСБ (т. е. Патрушева) к МВД (т. е. к Борису Грызлову), но это очевидное признание провала политики Патрушева в Чечне стало единственным обрушившимся на него наказанием».[53]

14 сентября 1999 года, вскоре после взрыва второго дома в Москве, Путин выступил на заседании Государственной думы, посвященном вопросу борьбы с терроризмом. Ниже приводятся основные тезисы выступления Путина:

— восстановление подчинения местных силовых органов федеральным;

— недопустимость репрессий по национальному признаку;

— Чечня — террористический лагерь;

— критическая характеристика хасавьюртовских соглашений;

— временный карантин по периметру Чечни;

— Чечня остается субъектом РФ;

— требование от чеченских властей выдачи преступников;

— безжалостное уничтожение бандитов в случае перехода ими границы;

— особый экономический режим по отношению к Чечне;

— формирование чеченского (пророссийского) правительства в изгнании;

— необходимость закона о борьбе с терроризмом;

— политики, использующие сложившуюся ситуацию для предвыборных акций — не лучше террористов.[54]

Однако, как отмечают авторы вышеуказанной публикации в Интернете, «день начала большой войны был предопределен событиями 22–23 сентября в Рязани. После рязанского провала ФСБ отказалась от дальнейших попыток взрывать жилые дома в России, поскольку широкой общественности становилось понятным, что скрывается за серией сентябрьских терактов. Начинать военные действия надо было немедленно, до того, как российское общественное мнение, опирающееся на тогда еще независимые СМИ, узнает о рязанских учениях, и, сопоставив факты, придет к выводу о том, что теракты в России организуют спецслужбы в целях обоснования предстоящих военных действий в Чечне».

23 сентября начальник Московского УКГБ Александр Царенко заявил, что московские взрывы организованы чеченцами и что виновные уже арестованы (позднее оба московских ингуша, которых А. Царенко имел в виду под «чеченцами», были освобождены ввиду их полной непричастности к терактам). В тот же день российская авиация нанесла ракетно-бомбовые удары по аэропорту Грозного, нефтеперерабатывающему заводу и жилым кварталам в северных пригородах чеченской столицы. Путин, отвечая на вопросы журналистов, сказал: «Что касается удара по аэропорту Грозного, то прокомментировать его не могу. Я знаю, что есть общая установка, что бандиты будут преследоваться там, где они находятся. Я просто совершенно не в курсе, но если они оказались в аэропорту, то, значит — в аэропорту. Мне трудно добавить к тому, что уже было сказано». Видимо, Путину как премьер-министру известно то, чего не знает еще население страны: террористы, пытавшиеся взорвать дом в Рязани, отсиживаются в грозненском аэропорту.

24 сентября, выступая в столице Казахстана Астане, Путин заявил, что авиаудары наносятся «исключительно по базам боевиков и это будет продолжаться, где бы террористы ни находились. Если мы найдем их в туалете, замочим и в сортире». В тот же день Патрушев сообщил, что попытки подрыва дома в Рязани не было, были «учения». Но война шла уже полным ходом. 1 октября российская бронетехника пересекла административную границу Чечни и углубилась на пять километров.

К исходу первых двух месяцев второй чеченской войны становится очевидно, что военные действия были развязаны российским правительством для начала реализации стратегического решения: перехода страны с пути реформаторского (ельцинского) на путь военно-бюрократический (путинский). Путинские античеченские, написанные языком военного коменданта указы для России 1999 г. выглядели дико не только по существу, но и по форме. Так 6 декабря жителям Грозного был предъявлен «ультиматум Путина» — требование российского военного командования в Чечне к жителям Грозного покинуть город до 11 декабря через «коридоры безопасности». «Лица, оставшиеся в городе, — говорилось в ультиматуме, — будут считаться террористами и бандитами. Их будут уничтожать артиллерия и авиация […] Все те, кто не покинул город будут уничтожены».[55]

Позже ультиматум был частично дезавуирован как имеющий своим адресом не всех жителей Грозного, а только боевиков. 13 января Путин санкционировал запрет на въезд и выезд из Чечни мужчин в возрасте старше десяти и моложе шестидесяти лет. Распоряжение о запрете было подписано генералом Виктором Казанцевым, но уже 15 января отменено из-за протестов общественности. 21 января на заседании коллегии МВД Путин предупредил о возросшей опасности новой волны террористических актов чеченских сепаратистов в российских городах. После завершения многодневного штурма Грозного 6 февраля он объявил, что «взят последний оплот террористов — Заводской район Грозного, — и над одним из административных зданий был водружен российский флаг. Так что можно сказать, что операция по освобождению Грозного закончилась». Очевидно, Путин торопился завершить «маленькую победоносную войну».

Таким образом, в сентябре — октябре 1999 года в относительно короткий срок российская армия заняла примерно 80 процентов территории Чечни. Операции сопровождались большими потерями и риторикой о необходимости предотвратить дальнейший распад Российской Федерации, о возвращении Чечни под контроль федерального центра. В целом российское общественное мнение, напуганное сентябрьскими терактами в России, поддержало политику Путина в чеченском вопросе и даже грубое заявление Путина о намерении «мочить террористов в сортире» сыграло ему на пользу. После начала военной кампании в Чечне рейтинг Путина благодаря глобальной поддержке контролируемого Березовским первого канала российского телевидения (ОРТ) стал неизменно расти. К началу предвыборной кампании от неизвестного «Who is Mr. Putin?» он стал кандидатом с популярностью, доходящей до 50 %.

Вторая чеченская война никогда не освещалась российскими СМИ так, как первая, когда пресса и телевидение пользовались абсолютной свободой. Идеологический контроль над сводками журналистов, посвященных военным действиям в Чечне, увеличивался с каждой очередной закрытой или отобранной правительством газетой, с каждым разгоном коллектива журналистов независимого телевизионного канала, с каждой очередной тайной или открытой инструкцией правительства касающейся освещения событий в Чечне. По существу, российскому населению сообщалось лишь о чрезвычайных происшествиях, связанных с военными действиями в Чечне, о которых нельзя было умолчать. Тем не менее, в октябре 2001 г. Сергей Ястржембский назвал цифры потерь российских войск в Чечне за два года второй чеченской войны: 3438 убитых и 11 661 раненых. По данным Комитета солдатских матерей число погибших и раненых за время войны на январь 2002 г. было примерно в два — два с половиной раза больше чем по официальным данным, в том числе около 6 тысяч солдат и офицеров убитыми. В феврале 2003 г. были названы новые официальные данные об общих потерях всех российских силовых ведомств с 1 октября 1999 г. по 23 декабря 2002 г.: 4572 погибших и 15 549 раненых. Победоносным было лишь начало второй чеченской войны, что и способствовало избранию В. Путина в марте 2000 года на пост президента России. В дальнейшем война приняла затяжной характер, что дивидендов для второго президента России уже не приносило.

«Позиционная» война в Чечне сопровождалась серией террористических актов, осуществляемых как на территории Чечни, так и за ее пределами, в том числе в Москве («Норд-Ост») и Беслане (Северная Осетия), о чем речь впереди. И лишь после устранения главного чеченского боевика Шамиля Басаева, убийства двух «президентов» непризнанной Чеченской республики и создания промосковского марионеточного правительства во главе с президентом Чечни бывшим боевиком Рамзаном Кадыровым, Путину в целом удалось локализовать чеченский конфликт, разобщить чеченцев и свести участие российской армии в военных действиях в Чечне к полицейским и карательным функциям.

Тем не менее, чеченский вопрос до сих пор остается для Путина и России самым болезненным. Неоднократно российские власти безуспешно предпринимали попытки добиться экстрадиции из Лондона представителя чеченского правительства в изгнании Ахмеда Закаева, получившего в Великобритании политическое убежище. 28 октября 2002 г. последовало официальное заявление МИД России о том, что в связи с проведением в Дании Всемирного чеченского конгресса, отменяется намеченный на 11–12 ноября визит Путина в эту страну для участия во встрече Россия — ЕС.

11 ноября 2002 г. в Брюсселе произошло очередное «мелкое» происшествие, связанное с высказываниями Путина. Отметим сразу же, что сказанные Путиным слова войдут в анналы истории так же, как знаменитое выступление Никиты Хрущева в Организации Объединенных наций, во время которого Хрущев снял ботинок и стал стучать по трибуне. На вопрос французского журналиста о нарушениях прав человека в Чечне Путин ответил следующим образом: «Если вы хотите совсем уж стать исламским радикалом и готовы пойти даже на то, чтобы сделать себе обрезание, то я вас приглашаю в Москву. У нас многоконфессиональная страна, у нас есть специалисты и по этой проблеме. Я порекомендую сделать операцию таким образом, чтобы у вас уже ничего не выросло». После произнесенного Путиным ответа на вопрос журналиста в зале установилась тишина. Переводчик не понимал, как переводить сказанное. Все-таки, мы живем ХХI веке. Президент Путин этого не понял.[56]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.