Пико делла Мирандола

Пико делла Мирандола

Много лет назад бывший министр экономики Грузии Каха Бендукидзе как-то рассказывал мне про одного грузинского бизнесмена времен Шеварднадзе. У бизнесмена было штук двадцать бизнесов, и Каха спросил его: «А чего вы не оставите себе один, самый прибыльный, а остальные не продадите?» Потому что понятно, что двадцать бизнесов приносят меньше, чем один, но в двадцать раз больший. А бизнесмен ответил: «Лучше быть незаметным. А то разденут и посадят».

Я вспомнила эти слова, когда познакомилась на туринской книжной выставке с Нино Араньо, породистым итальянцем, настоящим грандом, который имеет 21 бизнес, весьма успешные, и на деньги от них, для души, издает Эзру Паунда и Пико делла Мирандолу.

«А зачем вам 21 бизнес? Почему бы не продать 20 бизнесов и не расширить один?» — спросила я, точь-в-точь как Каха.

И бизнесмен из демократической Италии ответил мне точь-в-точь, как бизнесмен из Грузии времен Шеварднадзе:

— Италия — опасная страна. Мы, бизнесмены, не доверяем государству. Диверсификация — это моя страховка.

— А почему бы вам не изменить государство? — спросила я.

И издатель Пико делла Мирандолы из демократической Италии ответил мне точь-в-точь, как олигарх из путинской России:

— Государство нельзя изменить. К нему можно только приспособиться.

В этом — основная проблема современной демократии. Всеобщее избирательное право приравнивает голос Нино Араньо, который имеет 21 бизнес и для души издает Пико делла Мирандолу, к голосу его рабочего. Голос собственника — к голосу неимущего. И если в стране неимущих больше, чем собственников, то они всегда проголосуют не за уменьшение налогов, а за увеличение пособий. Не за тех, кто обещает им сохранить их собственность, а за тех, кто обещает поделиться с ними чужой.

Остановить это сможет только государственный деятель, который растит в стране избирателя-собственника. А не политик, который растит избирателя-халявщика.

— Россия, — говорю я Джакопо Баригацци, главному редактору новостного сайта Linkiesta.it , — это Италия без демократии. А Италия — это Россия без нефти.

— И это показывает, сколько стоит наша демократия, — грустно отвечает тот.