«Заливайте нас, товарищ Дерипаска! Заливайте!..»

«Заливайте нас, товарищ Дерипаска! Заливайте!..»

Здесь подошел я к теме, которая, при всем многообразии сменяющихся в фильме тем, изначально определялась его авторами как центральная. Строительство еще одной ГЭС на Ангаре – Богучанской. А значит, создание еще одного водохранилища, затопление прибрежных сел и деревень, снова обжитая земля и родные кладбища обречены уйти под воду…

Словом, очередное прощание с Матерой. И ожидаемо возникают в фильме Сергея Мирошниченко кадры из другого фильма – «Прощание», снятого по знаменитой повести В. Распутина Ларисой Шепитько (она погибла, когда шли съемки) и Элемом Климовым. Возникают апокалиптические поджигатели домов, «расчищавшие» место перед затоплением. Повторяется скорбное лицо великой белорусской актрисы Стефании Станюты в роли Дарьи, вещающей с экрана: «У кого нет памяти, у того нет и жизни…»

Тема, конечно, для Распутина самая-самая. Соединяющая судьбу природы и людей. Он ведь в эту поездку отправился тоже прощаться. «Мы не говорим об этом вслух, – слышится его негромкий вступительный голос за кадром, – но и без слов ясно, что мы едем прощаться с Ангарой, поклониться ей и встретить ее ответный взгляд, едва ли благодарный».

Красавице Ангаре, как и батюшке Байкалу, отдает писатель заветные слова: величавая, говорливая, щедрая… «От Байкала до Енисея, – вспоминает он, – на всем пути было только любоваться ею». Но этой Ангары, продолжает далее, больше нет: «Три гидроэлектростанции, одна мощнее другой, встали на ее пути и своими огромными рукотворными морями уничтожили ее красоту. Скоро вступит в строй четвертая…»

Красота и польза – глубочайшая философская и социальная проблема, таящая в себе роковые противоречия. Доходящая даже до дилеммы: красота или жизнь? Ибо знаем, приходилось подчас людям ради жизни (буквально!) жертвовать красотой.

«Нам не электричество нужнее, а национальная память», – говорит в фильме Валентин Курбатов. Но электричество тоже нужно? Большой полемический разговор об этом возникает на экране с директором Братской ГЭС Виктором Рудых. «Я понимаю, плата за цивилизацию должна быть минимизирована, – рассуждает он, – но вот Китайская Народная Республика строит 104 ГЭС, а мы говорим про одну Богучанскую…»

Действительно, нет у нас сегодня великих строек коммунизма. Да и вообще почти никаких строек нет. Это – хорошо? И тут же, почти встык, другой вопрос, которым задается на Усть-Илимской ГЭС Геннадий Сапронов: как это могла она стать частной собственностью – гидроэлектростанция, которую строила вся страна?

– Я думал, такие ГЭС им поперек горла встанут. Нет, не встали. Все они съели, все распределили.

А результат? В кадре разрушенной Саяно-Шушенской зловеще мелькает за спиной Шойгу профиль олигарха Дерипаски. Того самого, который, как говорят, строит сегодня новую ГЭС – Богучанскую. Смешно звучит, что он – «строит». Но всем ясно, что ему она будет принадлежать, на него будет работать, умножая личное его многомиллиардное состояние. Колоссальная корневая разница, на кого работает ГЭС – на страну, на весь народ или на прибыли этого Дерипаски…

– Заливайте нас, товарищ Дерипаска, заливайте! – ернически кричит на празднике в селе Кежма подвыпивший мужичок. На бурном празднике, посвященном… прощанию со старинным селом, которое вскоре будет затоплено.

Странно это – праздник в честь затопления? Еще бы! Но вот организаторы лучше ничего не придумали, хотя роняет в разговоре с ними Распутин самое подходящее: тризна. Нет же, будет вместо скорбных поминок шуметь и гудеть на берегу Ангары это разухабистое веселье – пир во время чумы.