Индия — демократия парламента и погромов

Индия — демократия парламента и погромов

Нет в этом мире другого крупного государства третьего мира, имидж которого был бы более благоприятным, чем у Индии. Её парламентская демократия, судебная система, государственное устройство, межнациональные отношения, автономия штатов, забота о племенах признаны международным эталоном.

Правда, произошло это во многом благодаря усилиям её бывшей метрополии, которая занималась обустройством будущего этой «жемчужины британской короны» раньше, чем всех остальных своих колоний, вместе взятых. И сделала для этого куда больше. Хотя и не без фатальных ошибок. И не без того, что в наше время принято называть преступлениями против человечности.

Помимо Великобритании, гордящейся индийским крикетом, поло и футболом едва ли не больше своих собственных, свою лепту в миф об Индии внёс СССР — ближайший союзник этой страны времён подавляющего доминирования в её внутриполитической жизни Индийского Национального Конгресса.

Пока в Дели на протяжении десятилетий правила династия Ганди-Неру, один представитель которой сменял другого, отношения с Москвой были безоблачны. Да и потом, несмотря на явный дрейф тех, кто сменил ИНК, в сторону Запада, критиковать то, что происходило в Индии, в отличие от Пакистана или Бангладеш, в России было не принято. История отношений, военные поставки, то-сё…

То же самое касалось и касается стран западного мира. Гигантский рынок вооружений, технологий и инвестиций, многомиллионная диаспора в Британии и Штатах, высочайший уровень интеграции индийской экономики в экономику мировую и то значение, которое сотрудничество с индийскими корпорациями имеет для корпораций транснациональных, не говоря уже об историческом и цивилизационном наследии, превратили современную Индию в одного из самых привлекательных партнёров Запада.

Тем более что языком межнационального общения в этой стране является не русский, как в России, путунхуа, как в Китае, или португальский, как в Бразилии, а английский. Что до ЮАР, имеющей то же преимущество, её текущие внутренние проблемы торпедируют долгосрочные перспективы развития этой страны. Как в предшествующие отмене апартеида времена мешал международный бойкот. Так что в группе стран БРИКС у Индии с точки зрения потенциала развития связей с Западом конкурентов нет.

Опять-таки она не претендует на статус великой державы, как Россия и КНР, и никак не проявляет амбиций по превращению в будущем в сверхдержаву, в отличие от того же Китая. Да и по объективным показателям никак не может на это претендовать. Иметь с Дели дело куда проще и безопаснее, чем с Москвой или Пекином.

Эта страна не строила социализм или коммунизм, хотя и экспериментировала с социалистическими идеями. Не участвовала в холодной войне и гонке вооружений — и не имеет идеологических противников в основных мировых столицах. Единственные её серьёзные исторические противники — противники региональные.

При этом противостояние Индии с Китаем и Пакистаном, в том числе в Кашмире, на Тибете и в Афганистане, в сегодняшней международной обстановке для неё скорее плюс, чем минус. Никто, кроме Индии, не в состоянии в случае необходимости сбалансировать Китай. Россия не в счёт: к ней Запад относится куда подозрительнее, чем к самому Китаю.

Что до Пакистана, поддержка его спецслужбами и политическим руководством контактов с «Аль-Каидой» и талибами не позволяет рассматривать идею союза между этой страной и западным блоком иначе чем в качестве декларации о намерениях. На самом деле Пакистан ведёт вялотекущую необъявленную войну с Западом за влияние в крайне чувствительном для Среднего Востока и Центральной Азии регионе.

Строго говоря, единственное, чего Запад всегда хотел от Индии, — дистанцирования от советской политики. Которая с распадом СССР исчезла, автоматически обеспечив всё, что от Дели требовалось. Как следствие, Индии был предоставлен режим наибольшего благоприятствования даже в таких чувствительных вопросах, как ядерный статус.

Атомная сделка с США говорит о признании Индии ядерной державой де-факто. Чего, отметим, ждать в отношении её вечного соперника Пакистана пока что не приходится. Не исключено, как подозревают власти ИРП, — из-за их сотрудничества в ядерной и военно-технической сфере с Китаем.

В качестве ёмкого рынка углеводородов Индия поддерживает отношения с Ираном и арабскими монархиями Персидского залива. Там на постоянной основе живут миллионы трудовых мигрантов — в основном индийских мусульман. Что не мешает ей строить и развивать отношения с Израилем в военно-технической сфере. Преимущественно за счёт России.

Короче говоря, не государство, а страна-пример. Образец для подражания, оплот региональной стабильности и прочая, и прочая. Если не заглядывать за красивый фасад. Поскольку там, в реальной Индии, много такого, что волосы встают дыбом. И остаются стоять.

Несмотря на исторический поход рязанского торгового гостя Афанасия Никитина за три моря. А также большого друга Советского Союза Рабиндраната Тагора. Махатму Ганди, Джавахарлала Неру, товарища Индиру Ганди, сына её Раджива Ганди и его вдову Соню Ганди.

А также стихотворение Николая Тихонова про мальчика Сами, который полюбил далекого Ленина. Он же «Ленни». Как сейчас помнится: «Этот год был очень недобрым: / Круглоухого мышастого пони / Укусила чёрная кобра, / И злой дух кричал в телефоне». Знаки препинания расставлены по памяти. Давно это было.

К сожалению, Индия Джима Корбетта с его кумаонскими людоедами и леопардом из Рудрапраяга — страна, которой давным-давно нет. Как и Индии Редьярда Киплинга. Стихи, рассказы и сказки его великолепны. Вот только в сегодняшней Индии на каждого Маугли и Рикки-Тикки-Тави найдётся десяток Шер-Ханов и сотни полторы Нагов и Нагайн. В переносном смысле.

Речь не о бюрократии, коррупции и массовом насилии над женщинами. Жуткой нищете, деградации целых областей и истощении природной среды. Антисанитарии, криминале и всём том, что составляет Индию в не меньшей мере, чем киноиндустрия Болливуда.

Равно как новые кварталы больших городов, программа «Тигр», заповедник Казиранга и многопартийная система. Армия и флот. Компьютерные технологии, статус бухгалтерии англоязычного мира и мирового производителя лекарств. Растущий средний класс и всё то прочее, чем эта страна справедливо гордится. Не о том речь.

А речь о том, что, пока одни в этой стране идут вверх, другие падают вниз. И главный вопрос, от ответа на который зависит её будущее, кого там больше. Опережает ли усиление Индии её ослабление? Или эту страну разносит в разные стороны, причём со всё возрастающей скоростью? Что кажется после того, как с ней познакомишься поближе.

Не исключено, что слова Черчилля насчёт того, что Индия — не страна и государство, а географическое понятие, реализуются на практике. Поскольку географию не изменить. Что где находится, там и находится. И находиться будет. Но стала ли эта страна страной на самом деле?

Индия пробовала влиять на Цейлон. Точнее, Шри-Ланку. Без особого успеха, хотя и не без потерь: Раджив Ганди заплатил за ланкийскую авантюру жизнью. Влияет на феодалов и монахов Сиккима, Мустанга и Бутана. Контролирует отдалённые острова в Индийском океане. При нужде может воздействовать на Непал, хотя в какой мере — это ещё большой вопрос. Но вот на Бангладеш — Восточную Бенгалию — уже нет.

Отделившаяся от Пакистана, перестав быть составной частью этого противника Индии благодаря политике Дели, сыгравшего на противоречиях между пакистанскими элитами, страна эта сама по себе представляет для Индии немалую проблему. Помимо растущей угрозы со стороны бангладешских террористов, беженцы, переселяющиеся в восточные провинции Индии, склонные к острым формам сепаратизма, чрезвычайно напрягают ситуацию в этих регионах.

Как и другие государства, возникшие в Азии на месте бывших колониальных империй, заняв огромные территории, многонациональные и поликонфессиональные, Индия пока не стала страной, всё население которой воспринимает её в качестве таковой как что-то вечное.

Как государство, чуждое для огромной массы людей, формально являющихся его гражданами, — да. Как конструкцию бюрократов из Дели, сменивших англичан, — да. Но не как единую страну. Именно поэтому в Индии территориальный и этноконфессиональный сепаратизм так распространён и живуч.

Одни штаты хотят отделиться от Индии. Другие требуют раздела на несколько штатов, оставаясь в составе страны. Не меньшее их число возражает против доминирования языка хинди или выдвигает экономические и социальные требования. Индию лихорадит, и не похоже, что её внутриполитическая обстановка нормализуется с течением времени.

Противоречия между штатами оттеняют растущее соперничество городов. Отношения Нью-Дели, Бомбея, Калькутты и Мадраса трудно назвать братскими. Кстати, автор хотел бы указать, что не случайно использует узнаваемые читателем исторические названия индийских мегаполисов.

Приветствуя желание любых аборигенов называть свои населенные пункты так, как они именуются именно местными жителями, он не собирается делать из лёгкой и по сути своей развлекательной книги ребус для читающей публики. Благо она не является географическим справочником или политологической энциклопедией. И льстит себе надеждой, что это его желание будет с пониманием воспринято всеми, о ком он пишет.

Если же это желание останется неисполненным, он может об этом только сожалеть. Поскольку все, кто преисполнятся желания его критиковать по этому либо другому столь же вздорному поводу, перебьются, перетопчутся и перебесятся. Не май месяц на дворе.

Осенью автор милостыни интеллектуально страждущим любого направления и толка не подаёт. Политкорректностью не страдает. Как, впрочем, и в другие времена года. И вообще полагает её опасной формой разжижения мозгов, проистекающей от безделья, тщательно маскируемой ксенофобии и скрытого расизма.

Так вот, всё это постколониальное, втиснутое не в исконные исторические рамки, а в те границы, которые определили туземцам белые люди, кои удержать ситуацию в своих бывших колониях по тем или иным причинам не могли или, как в случае с англичанами, ещё и не хотели, нестабильно, как желе. Хотя и обладает вязкостью и упругостью того же самого желе.

Отчего сепаратизм в Индии и вечен. Ассам. Мизорам. Нагаленд. Халистан. И прочие региональные изыски. Из-за которых в своё время Индиру Ганди сикхи, в порядке мести за осквернение правительственными войсками Золотого храма в Амритсаре, и убили.

Изначально бывшие колонии в Азии и, кстати, в Африке были насыщены хитрыми и умными чиновниками метрополий всеми мыслимыми и немыслимыми внутренними конфликтами и противоречиями. Поскольку строились по единственно возможному для любой колониальной империи принципу «разделяй и властвуй». И их границы с соседями, а также границы территорий, на которые они были разбиты, — границы конфликтов, розни и резни.

С началом массового смертоубийства местные, по идее, должны были нестись сломя голову в Лондон или к региональному наместнику Её Величества с хорошо известной в нашем собственном отечестве формулой: «Прийди к нам, мамо, и спаси нас, неразумных, от нас самих».

Екатерина Великая именно так и строила Российскую империю. Великая Вдова, королева Виктория, — Британскую. Сталин точно так же регионировал Советский Союз. Да и вообще, насколько нам известно, так строились любые империи, начиная с Римской. А может, и те, что были до неё — просто об этом мы толком ничего не знаем.

Проблема начинается, когда метрополии сначала не до того, а потом её и вовсе нет. Как в случае с разделом Британской Индии и произошло. Крови было море. Пять миллионов жертв — минимум. Число беженцев и вынужденных переселенцев учёту не поддаётся, так же как и число погибших.

Пятнадцать миллионов? Двадцать? Двадцать пять? Источники дают разные цифры, хотя общая картина ясна. Никакого оптимизма по поводу будущего Индии она не вселяет. Хотя перспективы единства Пакистана, помимо сплачивающих эту страну конфликтов с Индией, не более определены.

Ну, Индия и Пакистан в конце 40-х окончательно отделились друг от друга. Примерно так же, как на другом конце британских колоний в Азии евреи отделились от арабов. Причём как в Индии, так и в Израиле, о котором речь шла выше, осталось примерно по двенадцать-пятнадцать процентов мусульман.

В Израиле их именуют палестинцами или израильскими арабами, хотя большой вопрос, сколько среди них черкесов, чеченцев или курдов. В Индии подробностями не заморачиваются. Мусульмане, они и есть мусульмане. Политика — не этнография. Там не до деталей.

Чтобы было понятно: мусульман в Индии в настоящее время больше, чем населения в России. Всего. С детьми, подростками, пенсионерами, филателистами, аквалангистами и членами партии «Единая Россия». В совокупности. И растёт это мусульманское население Индии опережающими темпами.

Настолько опережающими, что данные переписи 2001 года известны: сто тридцать восемь миллионов мусульман. Но уже в 2011-м году сведения очередной переписи не были опубликованы. Чтобы не провоцировать население и не возбуждать страсти. Тем более там есть что возбуждать.

Несмотря на все конституционные гарантии равноправия, единственные профессии, в которых индийские мусульмане преуспевают, это спорт и кинематограф. Как, впрочем, и американские негры. Они же афроамериканцы. Что, впрочем, официальная статистика Индии отмечать не любит. И говорить об этом неприлично.

Причём по сравнению с немусульманами уровень образования, благосостояния и непосредственно связанная с этими показателями степень занятости мусульман Индии, что называется, ни к чёрту. Как и лояльность к государству, которое только в теории для всех граждан этой страны — отец и мать. А на практике…

Ежели кто-нибудь из читателей полагает, что период раздела на Индию и Пакистан в конце 40-х — начале 50-х годов был эпохой погромов и массовых убийств, а затем её жители омылись слезами, раскаялись и начали жить в общеиндийском братстве, то он не понимает ни бельмеса. Ни в Индии. Ни вообще в жизни. Тут только всё самое интересное и началось.

По данным экспертов, с 1954-го по 1992-й годы в Индии произошло более тринадцати тысяч погромов мусульман. Речь не о мелких инцидентах. А о значительных погромах, с большими жертвами. Отдельные инциденты никто в этой стране не считал, и сосчитать их нереально.

Последний год подсчёта, который указан, — год фактического распада Советского Союза. Когда Индия не то чтобы заботилась о своей репутации больше, чем позднее, но считать погромы было ещё принято. Потом всё сильно упростилось. Страна нашла свою национальную идею. Погром вписался в неё, как шар в лузу.

Символом последующих двух десятилетий стали события в Гуджарате в 2002-м году, более известные как Гуджаратский погром, в ходе которого было убито несколько тысяч мусульман. Женщин перед смертью подвергали массовым изнасилованиям, а затем их вместе с детьми сжигали. Заживо.

Технологически несложно. Заливается в горло бензин. Поджигается. Человек бежит — горит. Падает — горит. По местным представлениям красиво. Такая демократия погрома. Напоминает европейскую между двумя мировыми войнами. Тоже с социалистическими элементами. Называлась она тогда национал-социализм. Попросту — нацизм, или фашизм. В самых варварских её формах — как раз напоминает кое-что в сегодняшней Индии.

Причём речь идёт далеко не только о мусульманах. В 2008-м году в Ориссе то же самое происходило с христианами. Хорошо хоть Николай Рерих до этого не дожил. Заживо там горели и священники, и монахини. О монастырях и христианских храмах не стоит даже говорить.

Как, впрочем, и о храмах мусульманских. Включая великие исторические памятники, теоретически охраняемые законом. И кстати, что сделал для того, чтобы спасти тех, кого убивали религиозные фанатики-индуисты, богатый и влиятельный христианский мир? Ну так, навскидку? Правильно. Ничего.

Впрочем, мир ислама ничего не делал для спасения индийских мусульман. О терактах, организованных Пакистаном в Кашмире, Мумбае (который Бомбей) и других индийских городах и штатах, говорить не стоит — речь не о том. Но и Иран, и Саудовская Аравия, и прочие государства арабского мира поддерживали с Индией нормальные отношения в период погромов и после них. Продолжая поставлять ей нефть, из которой производился бензин. Используемый, в частности, для сожжения очередных мусульман.

Интересно, знакомо ли отечественное начальство, сильно озаботившееся российским национальным возрождением через создание русской национальной идеи, с индийским опытом? Отечественную идею так не называют, а стыдливо именуют российской, но ничем иным она не будет. Тем более что призвана перехватить инициативу у русских националистов.

Соответствующая идея в Индии есть. Называется хиндутва. Вдохновляет от трети до сорока процентов населения страны. Что для Индии — сотни и сотни миллионов человек. Точнее, около полумиллиарда. Что составляет примерно три с половиной России — по самому скромному подсчёту.

Такая «Индия для индусов». Вернее, для индуистов. Разного толка. Но без мусульман, христиан, парсов и прочих иноверцев и инородцев. Которым в очищенной от чужеродных влияний идеальной Индии — Бхарате — места нет и не будет. Чем она от нынешней Индии и будет отличаться.

А уж изгонять их из страны или убивать, и если убивать, то с какой именно степенью жестокости — это отдельный вопрос. Дискуссионный. Что и у нацистов дискутировалось. Даже в СС. И по сравнению с индийским опытом борьбы с унтерменшами концлагеря, гетто, газовые камеры и расстрельные рвы можно признать не просто гуманными, а сверхлиберальными инструментами очищения арийской нации от человеческого шлака…

Автор хорошо относится к Индии и всему индийскому. Включая кухню, живопись, скульптуру, литературу и кино. И плохо к терроризму во всех его проявлениях и формах. В том числе к исламскому, который вежливые идиоты называют исламистским, чтобы не дай Б-г мусульман не оскорбить.

Против России, которая является его родиной, а также Израиля и США, где живут его друзья и многочисленная родня, на протяжении десятилетий воюют именно исламисты. Причём вопреки политкорректным мантрам для всех них это джихад. Хотя политики так называемого цивилизованного мира полагают, что если они станут называть его иначе и другим запретят, джихадом он быть почему-то перестанет.

Такая страусиная политика: головой в песок и испытывать удовлетворение от того, что не видишь ничего, что на самом деле вокруг тебя творится. Притом что против Индии, Китая и Европы, а также немусульман, живущих в исламском мире, и шиитов, если речь идёт о салафитских фанатиках, а также суфиев, светских суннитов и тех, кого они обвиняют в неверии — джахилийе, радикальные исламисты организуют именно джихад.

Что есть, то есть. Если зверь мяукает как кошка, ведёт себя как кошка и выглядит как кошка, то он кошка. Пословица старая, как мир. Так вот, если джихад те, кто его организуют, называют джихадом, выглядит он как джихад и приводит к тем результатам, к которым должен приводить джихад, то это джихад. И ничто иное.

Однако массовое убийство невинных людей, невзирая на то, что сделали или делают их единоверцы, — преступление. Изгнание и притеснения невинных людей — преступление. И основанная на этом национальная идея — преступление. Примерно такое же, как те, за которые повесили лидеров Третьего рейха в Нюрнберге. В том числе если всё это происходит в Индии, которую принято считать примером азиатской демократии.

Значит ли это, что другой идеи национального масштаба в современной Индии нет? Да, нет такой идеи. Или хиндутва и Бхарата. Со всеми из этого вытекающими последствиями. Или Индия. Не случайно наиболее проницательные из Великих Моголов своих фанатиков давили и в их религиозном рвении останавливали. Понимая, что чистота веры окончится уничтожением государства. Как, впрочем, и реализация описанной выше национальной идеи.

Точно так же, как англичане, в периоды, когда они всерьёз занимались обустройством Индии, а не только выжиманием из неё доходов для себя или короны, под корень рубили традиции, которые считали зёрнами потенциальной катастрофы. Невзирая на то, как на это смотрели местные брамины и их малограмотная фанатичная паства.

Колониальная политика англичан уничтожила индийскую традицию сожжения вдов на погребальных кострах их мужей. Обычно несовершеннолетних девочек, выданных замуж за стариков. Искоренила древнюю секту тугов-душителей, последователей богини Кали. И сделала много что ещё. А также дала европейское образование всем тем, кто добивался и добился независимости Индии.

Включая «отца индийской независимости» Махатму Ганди, бывшего в юности своей блестящим британским джентльменом. Мечтой которого была отнюдь не Индия браминов и кшатриев, а современная страна, которая сама распоряжается собственной судьбой.

Индия прогресса и процветания. Страна всех, кто в ней живёт. И эта его и его соратников идея на протяжении десятилетий заменяла для Индии национальную идею. И объединяла индийский истеблишмент. Похоже, это время кончается. А может быть, оно уже закончилось.

Ганди убил не мусульманин — индуист. Фанатик, который ненавидел страну, ставшую не Бхаратой, о чём мечтали многие в Индийском Национальном Конгрессе, наполненном представителями высших каст, а Индией. Которая, не исключено, ещё имеет шансы уцелеть.

Хотя ничуть не меньше шансов она имеет на то, чтобы распасться или погибнуть в ходе братоубийственной резни общенациональных масштабов. В рамках окончательного торжества индийской, а точнее, индуистской национальной идеи. Которая требует крови ничуть не меньше, чем все прочие национальные идеи такого рода.

Так что не всякая национальная идея во благо. И победить в такой стране, как Индия, она может, лишь с гарантией похоронив эту страну. Что, кстати говоря, относится далеко не только к Индии. «Россия для русских» — тоже гроб с музыкой. Причём не для инородцев, иноверцев и прочей «неруси», а для страны. Вопреки задумкам продвигающей эту идею патриотической общественности. Благими намерениями которой дорога в ад вымощена.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.