13.2. Навешивание положительных ярлыков («Сияющее обобщение»)
13.2. Навешивание положительных ярлыков («Сияющее обобщение»)
Подробное описание
Данный случай — полная противоположность предыдущему. В задачу манипулятора входит идеализация предмета манипуляции. Для этого рассматриваемому предмету приписываются несуществующие положительные качества или гипертрофируются крайне несущественные имеющиеся. Все, что имеет или может иметь отношение к предмету манипуляции и может выставить его в лучшем свете перед реципиентом, подбирается, суммируется и выдается как наиболее характерные и типичные его особенности.
Все отрицательные качества, наоборот, тщательно скрываются и объявляются либо абсолютно не свойственными рассматриваемому предмету манипуляции, либо исчезающе мелкими величинами, либо «происками врагов» предмета манипуляции, которые задались своей целью «опорочить его честное имя».
В результате жертва манипуляции видит перед собой образ, близкий к идеальному, эдакий ангел во плоти. Задача манипулятора — сделать так, чтобы жертва стала относиться к предмету манипуляции максимально хорошо, с симпатией и одобрением. Конечной целью этого является добиться непротиводействия со стороны реципиента процессу реализации планов манипулятора, если они связаны с усилением, развитием или повсеместным установлением предмета манипуляции.
«Сияющее обобщение» используется манипулятором при необходимости предмет манипуляции (некую политическую или культурную «силу») выставить в максимально выгодном свете. Это может быть в том случае, когда аудитории (жертве манипуляции) предлагают некий новый «ориентир», на который «стоит равняться», брать его за пример и как следствие — менять неудобный манипулятору стереотип поведения на тот, который манипулятору удобен (и опасен для жертвы). Так было в период конца 80-х — начала 90-х годов XX века, когда «западный образ жизни», «капиталистическую организацию труда», «маленькую и удобную безработицу» представляли лучшим вариантом организации социально-экономических отношений внутри государства. Манипуляторы тогда создавали у западного общества устойчивый имидж «потерянного [нашим народом] рая на Земле» — дескать, там ВСЕ настолько хорошо, что лучше и быть не может! О недостатках, разумеется, умалчивалось…
В результате наше общество, обманутое манипуляторами, позволило уничтожить свои собственные научные, технические и промышленные достижения, рассчитывая, что после этого мы станем «жить и работать, как на Западе». Результат очевиден: «западное великолепие» к нам так и не пришло, а потери в результате рыночных реформ оказались поистине чудовищны.
Другим подобным примером может служить раскрученная кампания по созданию у советских «правозащитников» имиджа «святых», людей, самоотверженно боровшихся исключительно за то, чтобы всем в стране было хорошо, никто не страдал от «государственного тоталитаризма». И уж, конечно, никаких не «агентов Запада» — это особо подчеркивалось манипуляторами, высмеивались утверждения советских органов безопасности о том, что «диссиденты» сотрудничают с вражескими спецслужбами. Создавались мифы о «пытках» «диссидентов» при Брежневе, о том, как «Новодворской вводили жидкий кислород под кожу». В качестве высшего зла преподносились действия Советских властей, отправлявших «правозащитников» в сумасшедшие дома. Таким образом, у ВСЕЙ «плеяды» антисоветских диссидентов был создан имидж бескорыстных мучеников, живущих — вовсе не на деньги вражеских спецслужб — одной только заботой: «дать людям свободу».
В обоих этих случаях у каждой из двух общностей («американский» образ жизни и хозяйствования и диссидентское движение внутри СССР) манипуляторами был создан единый, целостный, обобщающе-положительный имидж. Это были примеры «массированного», системного использования данного приема, одновременно с созданием заданной информационной атмосферы (25), лжи прямой (18.1) и специально подобранной информации (14.6).
Вот пример более локальный, непосредственное высказывание манипулятора, построенное на использовании этого же приема. С корреспондентом «Сегодня» А. Астаховой беседует председатель Фонда А. Сахарова, «известный российский правозащитник Е. Боннэр», рассказывающая, какое хорошее, сильное и, главное — перспективное (а вовсе не выкинутое на помойку истории) в РФ сейчас «правозащитное движение»:
«А. Астахова: Сейчас часто говорят о том, что правозащитники разобщены, что они не в состоянии формировать общественное мнение.
Е. Боннэр: Эти разговоры я слышу уже 30 лет. Но это не так — версия, что диссиденты никого не представляют, несостоятельна. При всех сложностях, трудностях, апатии населения сейчас у нас развиваются и работают сотни правозащитных организаций. В сложившейся ситуации их влияние наверняка будет расти. «Мемориал», Хельсинкская группа, группа «Гражданское достоинство» и другие — все они имеют региональные отделения. Почти всегда и в любой стране кажется, что правозащитная работа на уровне человека не идет, но это только кажется. Показатель этого — готовящийся съезд правозащитных организаций.
А. Астахова: Диссидентское движение объединяло людей самых разных убеждений — от коммунистов до баптистов. Есть ли база для широкого правозащитного движения в сегодняшней России?
Е. Боннэр: Особенностью диссидентского движения была терпимость к взглядам других и общая направленность на защиту каждого человека. Думаю, что такая же база есть и у современных правозащитников — это Всеобщая декларация прав человека».
В данном случае, кроме прямой лжи («Особенностью диссидентского движения была терпимость к взглядам других», 18.1: попробуйте подискутировать с «правозащитниками» о том, что их «правозащита» исключительно избирательна и ВСЕГДА направлена, в конечном итоге, на ослабление российской государственности и уничтожение России как сильного, удобного и безопасного для жизни простых людей независимого государства…) и подмены понятий «готовящийся съезд правозащитных организаций» — мало ли кто и на чьи деньги собирается на «съезд»? Какое отношение тусовка получателей транснациональных грантов имеет к «единству» и «поддержке в обществе»?!), главный упор сделан именно на «сияющее обобщение». Манипулятор (Боннэр) убеждает аудиторию, что «правозащитное» движение сильно, сплоченно и пользуется поддержкой в обществе. Пользуется — причем ВСЕ и ВО ВСЕМ обществе.
Любой человек, более-менее знающий ситуацию на «общественно-политическом поле» России сегодня, поймет: «правозащитники» если у кого и пользуются «поддержкой и уважением» внутри России — то только у них самих да у либерально настроенных «россиян» (последних немало; как минимум несколько процентов из всего населения…).
Но путем прямой лжи, как уже отмечалось, Боннэр пытается создать видимость «силы» и «мощной электоральной базы» у этой «правозащитной» тусовки. Совершается типичное «сияющее обобщение»: поддержка у незначительных (по количеству — но не по финансовой силе и влиянию) слоев в России выдается ею за серьезную поддержку в обществе. Таким образом, она пытается скрыть тот факт, что «правозащитное» движение отринуто и простыми людьми в России (у них весь этот паноптикум «правозащитников» давно уже вызывает те же эмоции, что зрелище гей-парада у нормальных людей…), и российской властной бюрократией, которая, использовав «правозащитников» полтора десятка лет назад, выбросила их, как использованную вещь, за ненадобностью.
Впрочем, что взять с «правозащитников»? Это больные люди, «свет погасшей звезды», «вышедшие в тираж» и отрабатывающие свое содержание антироссийской деятельностью. Гораздо интереснее позиция тех политических сил, прямыми «концептуальными» предшественниками которых были вненациональные революционеры-разрушители, инициировавшие разрушительные процессы в России начала XX века. Олицетворением таких стал Л. Троцкий, наиболее яркая фигура из плеяды космополитических революционеров, ставивших своей целью «мировую революцию» и построение некоего «всемирного царства свободы» (последнее — в сугубо талмудической трактовке). Для этой когорты «пламенных революционеров-ленинцев» наша страна была не целью, а средством достижения более глобальной цели — «мировой революции». И, исходя из этой логики, она должна была стать «дровами» для «пожара мировой революции» («мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!»).
Логика событий, по которой победу в противостоянии космополитических революционеров-коммунистов и большевиков-«почвенников» во главе со Сталиным, заставляет сегодня потомков первых всячески очернять и поносить последнего. Собственно, это одна из основных причин, по которой демонизируется образ Сталина. Ему не могут простить, что он вначале перехитрил космополитичных революционеров — предшественников Горбачева, Ельцина, Чубайса и Немцова, пробившись из низов большевистской верхушки вверх. А потом и вовсе отправил в лубянские подвалы Бухариных, Якиров, Тухачевских и Ягод, не дав им устроить катастрофическую перестройку на полвека раньше. С точки зрения прозападных либералов это — высший смертный грех, коему прощения нет и быть не может.
Вот пример такой сегодняшней позиции, когда «ленинская гвардия первого разлива», космополитичная, чуждая России группировка революционеров, не принимавших и не переваривавших все русское, представлена в виде «рыцарей без страха и упрека». Эдаких «святых борцов», чистых, честных и добрых людей, которых пожрал вырвавшийся из подземелья страшный демон. Статья в белорусской оппозиционной газете «Народная Воля» № 43 от 2005.03.05:
«Чудовищная жестокость при проведении репрессий 1937–1938 гг. (да и в последующие годы) ни в какой мере не может быть целиком объяснена какими-то восточными чертами характера И. В. Сталина, садизмом его самого и исполнителей (от Ягоды — Ежова — Берии до рядовых следователей) и т. п. Объяснение этой жестокости целиком лежит в характере целей, каковые реализовывались в ходе этих репрессий.
Репрессии были направлены прежде всего и главным образом против истинных и честных коммунистов. Именно они составляли главную угрозу «культу личности». Многие из них прошли через допросы царских следователей, прокуроров. При нормальной следственной процедуре (даже при тех относительно умеренных формах давления на подследственных, которые применялись в 20-е — начале 30-х годов) они никогда не приняли бы сочиненную для них следователями версию их страшной вины. Их надо было «подвести» к смертному приговору, а за одно только скептическое отношение к И. В. Сталину (да и оно ведь было далеко не у всех) расстреливать было нельзя.
Поэтому оставался только один путь: «выколотить» из них любые, самые фантастические признания — в терроре, шпионаже, сознательном вредительстве и т. п. — и при этом сделать их существование в тюрьме таким страшным, чтобы они сами согласились и на эти признания, и на следовавшую затем неизбежную смерть.
Никакое гестапо не могло поэтому сравниться по жестокости и изощренности пыток со сталинскими следователями.
В гестапо надо было заставить признаться в действительно имевшей место вине перед Третьим рейхом, назвать действительных соучастников борьбы с гитлеризмом. В НКВД надо было заставить людей сознаться в том, чего заведомо не было и быть не могло. И что ничего этого не было, следователи знали лучше, чем подследственные.
Никаких преступлений — ни террора, ни шпионажа, ни диверсий, ни тайных контрреволюционных организаций и т. п. — не было. Были люди, которых по требованию И. В. Сталина сочли нужным во что бы то ни стало уничтожить. Но при этом на всякий случай надо было соблюсти формальности — вменить им придуманные следственным аппаратом преступления, за которые их можно было бы уничтожить «на законных основаниях».
В этой статье, используя гипертрофированно-эмоциональные оценки, автор статьи создает у всех, попавших под маховик репрессий, образ людей абсолютно невиновных и полностью положительных.
Вряд ли стоит оговариваться, что при репрессиях могли пострадать невинные. Это понятно; невинные тоже оказывались в числе жертв. И это трагедия. Гибли даже те, кто создавал теоретические, концептуальные основы «русского социализма», являвшегося логическим развитием всей многовековой истории Руси-России. Шла жестокая война, и, как на каждой войне, под огонь своей артиллерии могли попасть и свои же военнослужащие. Подобная неизбежность глубоко трагична, это же не значит, что по этой причине армия не должна вести войну, уничтожая врага и защищая свою страну! Однако главное, что представляли из себя «репрессии» — это борьба космополитичной, антироссийской по сути генерации революционеров (как раз тех, о которых сожалеет автор рассматриваемого материала) и русских большевиков, создавших в итоге великую державу СССР и давших миру улыбающееся лицо гуманистичного сверхчеловека Ю. А. Гагарина. Первые проиграли и не смогли «сдать» Западу СССР в 30-х годах прошлого века, как это удалось спустя полвека их последователям. В жестокой войне выиграли вторые — и первые были уничтожены. Финальный этап схватки с последующей расправой и стали теми «репрессиями», которые мы все знаем. Кстати, не стоит думать, что, победи «космополитичная» группировка, она обошлась со своими оппонентами гуманнее: жестокость Троцкого, Якира, Тухачевского и Ягоды известна всем и давно стала нарицательной…
Таким образом, из приведенного отрывка мы видим, как автор, противопоставляя Сталина (и его «команду») и «революционеров-космополитов», пытается создать у последних положительный имидж, приписывая всем им исключительно положительные качества.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.