11.2. Эксплуатация существующих мифов
11.2. Эксплуатация существующих мифов
Подробное описание
Если миф создан — его нужно использовать. Созданный ранее миф разрабатывается манипуляторами до тех пор, пока не будет доказана его ирреальность и пока он не станет отчетливо отвергаемым основной массой аудитории.
То есть до тех пор, пока его применение не перестанет быть эффективным. До того момента миф эксплуатируется так же, как в п. 12.1, с той лишь разницей, что манипулятор не создает новый, а использует уже имеющийся миф.
Впрочем, зачастую это как раз наиболее эффективно.
Манипулятор, используя миф для «доказательства» своей информационной установки, может использовать обороты, «как всем давно известно», «давно очевидно», «не раз было доказано» и пр. Сами по себе подобные высказывания являются часто (хотя, следует отметить, и не всегда), характерными признаками манипуляции. Но на неопытную жертву они могут оказывать эффективное воздействие, значительно повышая манипуляционный эффект.
Поистине вопиющим мифом последнего периода истории является миф о «международном терроризме». Ретроспектива его появления такова. После успешно проведенной операции по уничтожению Советского Союза у мировых «центров силы» под руководством американской элиты не оказалось достаточных поводов для наращивания военно-полицейских потенциалов, необходимых им для сохранения и активизации процессов успешного грабежа сырьевых регионов, обеспечения выкачивания из них энергетических, сырьевых и человеческих ресурсов. Элитам требовалось постоянное увеличение военной мощи, гарантирующей силовой агрессивный диктат всему миру. Но добиться этого без использования образа «врага», наличием и кознями которого можно было бы оправдывать а) сворачивание гражданских свобод в собственных странах, б) наращивание производства вооружений и в) проведение военных операций в ключевых регионах мира (контроль над которыми обеспечивал бы контроль над местами добычи и путями транспортировки энергоносителей), было невозможно. Настоятельная потребность в «супостате» гарантировала его появление.
Однако реальной страны, способной играть роль «мировой угрозы» достаточно долго, не существовало. Китай был необходим США как союзник; да и устраивать ядерную войну американцы побоялись — не для того уничтожали СССР. А все другие страны или безоговорочно признали диктат США, или были настолько малы, что раздавить их ПРИ ЖЕЛАНИИ не составило бы труда. Тем более ради «великой цели борьбы с мировым злом». Противник нужен был такой, чтобы он мог существовать сколь угодно (США и их союзникам) долго, был бы вездесущим и смертоносным.
Но, что особенно важно — увидеть его и поговорить с ним никто, кроме полномочных представителей наднациональных элит, не смог бы. А то он еще наболтает, чего доброго, лишнего. «Техническое задание» обуславливало единственно возможный выход: неуловимый и жестокий терроризм.
«Международным» он стал из-за того, что США и их основным союзникам требовалось по необходимости захватывать и бомбить любые страны мира.
Особенность сегодняшнего информационно-насыщенного мира состоит в том, что имитация события, правильно и широко освещенная СМИ, действует на мировое «общественное мнение» сильнее, чем само событие. А реальное событие должно быть таким, чтобы соответствовать менталитету западного человека, быть ему понятным и для него логичным. И максимально сильно «бить по нервам», так как привыкший к постоянной борьбе за выживание, такой человек обладает низкой чувствительностью ко всему, что не касается его лично. Кроме того, эти «события» (действия), наглядно подтверждающие существование этого самого «международного терроризма», должны быть представлены в виде эффектного шоу — ведь все современное западное общество является «обществом спектакля», как утверждает философ Ги Дебор в замечательной одноименной книге.
Таким образом, «международный терроризм» оказался сфокусированным на нескольких, иногда мифических, иногда более-менее реальных, террористических группировках, происками которых стали оправдывать все сложности западного мира и все действия, угодные наднациональным элитам и неприятные для обществ этих стран. Для различных целей использовались различные «модели» «международного терроризма». Например, американскому обывателю, в массе своей исключительно тупому и ограниченному, трудно запомнить сложные названия, вроде «Бригады-мучеников-чего-то-там» или «Батальоны-каких-то-там-правоверных-шахидов». Кроме того, он не понимает: если их так много — почему их всех не переловят? За что мы налоги платим? Для него придумана «Аль-Каида» (об истории появления этого бренда будет рассказано чуть ниже). Название простое: его может запомнить даже среднестатистический американец. В меру «террористическое»: предлог «Аль» показывает, что оно явно арабского происхождения, а любой американец знает, что почти все арабы — террористы [13.3).
К тому же периодически на телеэкране появляются рекламные ролики, в которых мрачноватый тип в чалме, в халате и в бороде, с неизменным автоматом АКС-74У, прислоненным вертикально за спиной к стене, берет на себя ответственность за все, что взорвалось, затонуло и загорелось где угодно в мире. Сразу становится понятно: вот он, главный супостат, вражина, мешающий победному шествию столь необходимой всему миру демократии! На него можно «повесить» все, что угодно — а он все «возьмет на себя» и пригрозит, что еще что-нибудь устроит. Исключительно удобно для проведения спецопераций по всему миру! Именно так, на некоего «террориста», американская элита «списала» устроенное ею же чудовищное шоу «11 сентября» (его настоящие причины — жесточайшая «разборка» внутри американского политического истеблишмента за дальнейший контроль над тем, каким путем пойдет США).
На него же «повесили» взрывы в Мадриде, чтобы напомнить Европе: мы, американцы, о вас не забыли! И в Лондоне: это потребовалось уже английской политической элите, чтобы оправдать «закручивание гаек» в английском обществе.
Показательно, что появление реального «врага», «поддерживавшего терроризм и готовившего оружие массового уничтожения» — Саддама Хусейна — привели к конфузу оккупационные силы США, Великобритании и их союзников.
Сначала, после «Бури в пустыне», Хусейна представляли исчадием ада, но старательно не трогали (а иногда даже оберегали, защищая от взбунтовавшихся курдов). Потом, когда логика событий привела к военной операции, «врага» очень быстро разбили — и оказалось, что никакими «террористами» в Ираке не пахло. Хусейн на порог к себе не пускал американских актеров из «Аль-Каиды». И оружие массового уничтожения там тоже не нашли. К тому же, иракцы, при помощи некоторых «союзников» США, так воспротивились нашествию до зубов вооруженных «демократизаторов», что в «цивилизованные страны» потоком пошли гробы с телами «героев».
Поэтому логично предположить, что в будущем «международный терроризм» окончательно «лишится» более-менее конкретных географических баз, чтобы не с кем было воевать в открытую. И станет совсем уж неуловимым: чтобы США и их союзники могли на него ссылаться, не показывая его миру. Теракты будут становиться все более жестокими: ведь общественное мнение привыкает к безумному зверству Беслана и Нью-Йорка. И далее, чтобы «расшевелить» его, будут требоваться все более мощные «дозы» «информационно-террористического» наркотика…
Примерно так же дела с терроризмом обстоят и в России. Всем очевидно — КТО создал и кто финансирует бандитов в Чечне. Однако их наличие выгодно различным кланам существующей власти, так как хоть в минимальной степени может сплачивать общество перед лицом «террористической угрозы».
Для понимания сути данного приема манипуляции сознанием более показательно будет изучить создание иных, новых, непривычных для российского социума мифов. Одним из них является миф об «угнетении в современной России прав финно-угорских народов». В 2005 году тема «бедственного» положения финно-угорских народов России стала одним из важнейших элементов кампании, раскручиваемой на Западе и призванной дискредитировать Россию в глазах международного сообщества. Официальный ее «старт» был дан во время визита Дж. Буша в Братиславу. За свое недолгое пребывание в словацкой столице Буш встретился, наверное, со всеми представителями «оранжевых» движений постсоветского пространства, а вместе с ними — и с самозваным «защитником угнетаемых» российских финно-угров, отставным премьер-министром Эстонии Мартом Лааром. Тот передал американцам обращение группы политических и культурных деятелей США, Великобритании, Швеции, Финляндии, Эстонии и Венгрии. Несколькими днями ранее его опубликовали ведущие газеты Финляндии и Эстонии.
В письме российские власти призывались «немедленно остановить дискриминацию и избиения марийцев в Республике Марий Эл». Под документом, открытым для подписания в Интернете, первым делом поставили свои подписи бывший спикер парламента Финляндии Рийтта Уосукайнен, бывший президент Эстонии Леннарт Мери, американский политолог Пол Гобл (некоторое время назад переключившийся с карабахского конфликта, вернее — с разжигания нового очага кровавого межнационального конфликта, на проблемы Прибалтики), композиторы Вельо Тормис (Эстония) и Кари Рюдман (Финляндия), первый вице-президент комиссии по иностранным делам Европарламента Тоомас Хендрик Ильвес и ряд других, не менее «важных» персон.
Это стало началом информационной атаки на Россию под лозунгом «борьбы за права притесняемых в России марийцев, мордвы и удмуртов». Цель этой атаки — подготовить почву для очередного повода вмешательства во внутренние дела РФ. Ведь в сегодняшнем мире декларируемые «права человека» (лукавый термин — 15.1, создающий «информационный повод» для агрессии — 26) позволяют придать хотя бы видимость легитимности вмешательству «цивилизованных стран» во внутренние дела суверенных государств.
Несмотря на очевидную надуманность, с начала 2006 года эта тема, особую роль в «раскрытии» которой играет Эстония, стала предметом пристального внимания европейской общественности, 26 апреля Финно-Угорский форум Европарламента принял «план действий в отношении финно-угорских меньшинств России». Форум призвал Совет Европейского союза и Еврокомиссию обратиться к Правительству России «с просьбой улучшить положение финно-угорских меньшинств, проводя административные и финансовые реформы и поощряя региональные и местные власти уважать и расширять культурные и языковые права меньшинств». Уже 12 мая Европарламент единогласно принял резолюцию о положении (разумеется, катастрофическом) марийского народа в Российской Федерации. В документе осуждается «ущемление свободы печати, прав человека и демократии в Республике Марий Эл», где, как утверждается в документе, марийцам трудно получить образование на родном языке, отсутствуют средние и высшие марийские образовательные учреждения, а выпуск учебников на марийском в последние годы сильно сократился. Авторы резолюции возмущены тем, что в республике «постоянно совершаются нападения на журналистов негосударственных СМИ», а местные и федеральные органы якобы не принимают мер по поиску и наказанию преступников.
Таким образом, в Европе создается имидж «угнетаемого народа», которому ну совсем уж не жить без присутствия на территории расселения российских финно-угров контрольных структур «цивилизованных государств». Точно по такому же сценарию раскручивалась истерия по поводу «геноцида сербов против боснийцев, хорватов и албанцев». Как всегда, позже выяснилось, что как минимум не только сербы были виновны в происходящем (и не только другие народы бывшей СФРЮ — львиную долю вины за преступления и настоящий геноцид несли именно европейские страны и США). Но это уже ничего не значило: единая Югославия как государство перестала существовать.
Примерно по такому же сценарию готовится на Западе разрушение сегодняшней России. Запад (и его союзники) создают целую сеть «скрытых разломов» по этническим, религиозным и ментально-административным границам, по которым впоследствии будет проводиться разрушение целостного Российского государства. Одна из таких «линий разлома» — территория проживания финно-угров, которых «угнетает российская недемократичная власть» и которую, следовательно, нужно заменить на более «демократичную». На Чубайса или Ходорковского, к примеру. После замены «угнетаемым финно-уграм» можно будет придумать флаг, гимн, пару легенд об их «многовековой государственности» — и новое Косово или Чечня на территории России, в самом ее сердце, готовы.
Любому, кто знаком с реалиями сегодняшней России, очевидно: никакого «угнетения» каких бы то ни было народов в России нет. Как раз проводится политика насилия именно над основоположником нашей страны и нашей цивилизации — русским народом. Однако и другим народам нашей страны достается не меньше. Это типичный миф, создаваемый под совершенно конкретный заказ: подготовку развала России и разжигание на ее территории кровавых конфликтов с одновременным созданием «информационных поводов» для ввода на ее территорию оккупационных сил («для предотвращения кровопролития»). Кроме того, миф этот стал раскручиваться, в первую очередь, эстонскими политическими группами, когда стало неизбежным появление альтернативного пути транспортировки российского газа в Западную Европу — будущего Северо-европейского газопровода. Российские либералы, как и их реальные работодатели (западные государства и наднациональные структуры), активно используют мифологию и мифотворчество для достижения своих целей и дискредитации процессов государственного восстановления России и окружающих ее постсоветских образований. Которые, необходимо отметить, в большинстве своем, нежизнеспособны в сколь либо отдаленной исторической перспективе. Примерами могут служить потерявшие свой научно-промышленный потенциал Грузия, Прибалтика и стабильно деградирующая Украина.
Один из таких мифов, запускаемых либеральными группировками в России, связан с намечающимися интеграционными тенденциями между некоторыми республиками СССР; в частности — с Казахстаном. В 2003–2005 годах четко обозначилась тенденция на сближение тех постсоветских республик с Россией, которые по той или иной причине смогли избежать насильственного переворота в виде спланированной извне «цветной революции». Для постсоветских элит, не смотря на их явную вину в развале СССР, все более становилось очевидным: сохранить свое положение можно только в тесном союзе с Россией. (Безусловно: для этого союза нужна была, выражаясь политкорректно, «твердая политическая воля России», а проще говоря — наличие в России дееспособной и сплоченной, не компрадорской элиты, а элиты Развития). Такими республиками стали, в первую очередь, Казахстан, Армения, Таджикистан, несколько позднее — Узбекистан. И даже Киргизия, в которой «оранжевый мятеж» пошел не так, как это планировалось его авторами. Этому же способствовал процесс прекращения «экономического роста» в этих республиках. В течение последних нескольких лет, прошедших после «дефолта» 1998 года, рост и особенно его высокие темпы обуславливались «восстановительным периодом» — когда высокий ПРОЦЕНТНЫЙ рост получается в «секторе реальной экономики» благодаря запуску неработающих ранее предприятий. То есть экономика растет с нулевой отметки на основе созданных ранее «фондов» (производственные корпуса, транспортная инфраструктура, имеющееся в наличии оборудование и пр.). Позднее, когда эти, доставшиеся бесплатно, мощности освоены, рост заметно снижается и прекращается вовсе. Особенно эти процессы были заметны в Казахстане, «макроэкономические» показатели которого росли, а интеграционные настроения с Россией в обществе и политической элите постепенно усиливались. Казахстанская интеллектуально-политическая и экономическая элита осознали: все опробованные в Казахстане «векторы развития» (европейско-американский, турецко-исламский и китайский) неизбежно ведут к ликвидации казахской самобытности и «сворачиванию» не только развития, но и самого существования как казахской национальной государственности, так и казахских элит в целом. Для всех перечисленных «векторов» Казахстан не более, чем сырье, которое нужно максимально интенсивно выкачивать и использовать. Чтобы конкурентам не досталось. Единственный, кто будет относиться к казахам как к равным — Россия. Историческая память как раз это и подтверждает.
Итогом осознания последствий сегодняшних процессов дезинтеграции с Россией стали интеграционные настроения в Казахстане (теперь и в других республиках). Это создавало угрозу для идеологии либерализма, господствовавшей во властной элите РФ.
Для преодоления этих опасных для либеральной доктрины тенденций, представители радикал-либерального политического тренда в России запустили в ход миф о том, что в Казахстане а) экономический рост продолжается за счет приватизации и продажи государственной собственности иностранцам, б) зависит не только от нефтедобычи, а обусловлен «успешной экономической моделью» и либеральными реформами в Казахстане. И, наконец, в) казахстанская элита все меньше стремится к активизации интеграционных процессов с Россией. То есть основной информационной установкой либерального лобби в России являлось утверждение, что, дескать, курс либеральных реформ, с которого по степенно сворачивает Россия, приносит несомненный успех «более последовательному» в этом отношении Казахстану.
Из-за того, что, благодаря либеральной экономической политике, Казахстан усиливается, а Россия (сворачивающая эти реформы), наоборот, слабеет — в Казахстане слабеют интеграционные настроения.
В подтверждение этих установок на конференции, проведенной в Москве Центром стратегических разработок, выступал один из главных радикал-либералов РФ, тогда еще советник президента, А. Илларионов. Вот основные его утверждения. Рядом с цитатами приведена реальная экономическая информация, иллюстрирующая его «объективность»: «Экономический успех Казахстана практически не связан с нефтью… Этот процесс связан с восстановлением более разумной структуры экономики, преодолением избыточной индустриализации, проведенной в советское время».
На самом деле темпы нефтедобычи растут в республике на 15 % в год, а обрабатывающая промышленность поднимается в среднем на 11 %. То есть сырьевой сектор намного перекрывает сектор реальной экономики. И весь «рост» обусловлен именно высокой международной ценой на сырье. К тому же «преодоление избыточной советской индустриализации», вылившееся в деиндустриализацию и отбрасыванию к ведению «натурального хозяйства» целых народов, вряд ли можно считать положительным достижением. Восточноазиатские «драконы» — Малайзия, Сингапур, Южная Корея (блестящие перспективы которых часто предрекают сейчас Казахстану) — вышли на свой нынешний уровень не за счет вывоза сырья, а в ходе развития обрабатывающей промышленности. А темпы роста этой отрасли в Казахстане как раз неплохи потому, что считаются с нулевой отметки (тот самый «восстановительный период»). Кроме того, в республике заметны потеря научного потенциала, деиндустриализация, аграризация занятости, то есть переход значительной части населения от работы в промышленности к неквалифицированному сельскохозяйственному труду.
«Продажа иностранцам [государственных предприятий] — великая вещь» — так Илларионов охарактеризовал массовую распродажу иностранцам базовых предприятий казахстанской экономики. Вместе с тем вот как это прокомментировал профессор Всероссийской академии внешней торговли Александр Бельчук:
«Наиболее лакомые куски экономики Казахстана находятся в иностранных руках, причем, распродавая национальное достояние, власти часто были вынуждены соглашаться на не самые выгодные условия… Угроза того, как будут вести себя собственники в дальнейшем — имеется. Но все обходят этот вопрос. Это проблема замедленного действия, которая может возникнуть в любой момент… Россия заинтересована, прежде всего, в том, чтобы в Казахстане развивался национальный, казахстанский капитал».
Таким образом, видно: «успехи» реформ в Казахстане по либеральному образцу значительно преувеличены. Ситуация на самом деле аналогична российской: основой благосостояния после либерализации экономики является не высокотехнологичный сектор экономики, а «экономика трубы» (распродажа сырья). Вот как комментирует эту ситуацию консультант по экономическим вопросам казахстанского Центра анализа общественных проблем Канат Берентаев:
«… экономическая политика России и Казахстана во многом схожа и проводится в одном направлении, однако она исчерпала свой потенциал в связи с изменением исходных условий. Что работало несколько лет назад, сейчас уже не работает. Все держится на нефтяной игле… продолжение нынешней политики грозит Казахстану превращением в третьеразрядную страну. Будущее же связано только с интеграцией на постсоветском пространстве. В противном случае мы можем потерять и экономический, и государственный суверенитет». Последняя фраза наглядно иллюстрирует другую часть «казахстанского мифа», озвученную Илларионовым: «Казахстан всегда хотел интегрироваться с Россией, но это желание слабеет с каждым годом. В Астане не видят аналогичного желания со стороны РФ. Страна растет, становится сильнее, и каждый последующий год будет свидетельствовать об ослаблении тенденции к интеграции, во всяком случае, со стороны Казахстана».
На примере высказываний А. Илларионова можно сделать вывод: радикал-либеральная группировка в российской власти умышленно навязывает обществу миф о том, что Казахстан успешен в своих либеральных реформах, разрушительных по сути своей, и именно в силу своей «успешности» «не хочет» интегрироваться с Россией. Данный миф нужен либералам для возможности проведения политики дальнейшего ослабления России и всех постсоветских государств. Читателю самому предоставляется сделать вывод — кому, каким странам это может быть выгодно. Причем, миф этот эффективно опровергается экспертным сообществом отнюдь не «патриотической», в просто вменяемой «идеологической направленности».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.