Интернациональное искусство
Интернациональное искусство
В Италии комиксы называют «фаметти». В 1930-е годы Муссолини запретил американские комиксы. С одной стороны, фашистская цензура чётко показала, как она относится к свободе слова, но с другой – редакторы, неплохо зарабатывающие на комиксах, были вынуждены искать альтернативу заокеанскому импорту. В итоге итальянские читатели, что называется, подсели на своих национальных художников, создающих комиксы с местными героями, но по американскому лекалу. Одним из таких популярных авторов являлся молодой художник Федерико Феллини. Знаменитый режиссёр начинал свою творческую карьеру в качестве журнального иллюстратора.
В тяжелые послевоенные годы, когда найти какую-то работу было практически невозможно, верное ремесло газетного художника спасло Феллини от нищеты и голода.
Символично, что когда Феллини уже стал классиком мирового кинематографа, его кинообразы вдохновили новое поколение молодых художников на создание интеллектуальных комиксов. Сам мастер называл комиксы «приключениями бумажных кукол» и говорил о хорошо знакомых ему жанрах так: «Я думаю, что комиксы могут щедро поделиться с миром кино персонажами, сюжетами, своей специфической сценографией».
* * *
Французская комикс-индустрия уже многие десятилетия считается второй по значимости и мощи после американской. Ещё в 1920-е годы произведения таких художников, как Жорж Реми, были популярны по обе стороны Атлантики. Реми работал под псевдонимом Эрже. Его прославили рисованные истории о похождениях подростка Тентена и его верного пса.
Эрже в своих комиксах пошёл по пути своего всемирно знаменитого соотечественника Жюля Верна, также используя при написании сценариев информацию о самых современных технических разработках, научных открытиях, фантастических машинах.
После оккупации Франции немцами в 1940 году марионеточный режим Виши попытался поставить комикс себе на службу. В Париже был учреждён журнал «Отважный», который позиционировался, как журнал для современной молодёжи. Печатавшиеся в нём комиксы проповедовали культ силы и чистоты расы. Одной из главных задач журнала была агитация, в том числе и с помощью приключенческих комиксов, молодых французов вступать в 33 гренадёрскую дивизию войск СС «Шарлемань» и другие французские добровольческие части в составе СС и вермахта. После войны многие авторы этого журнала были осуждены за сотрудничество с оккупантами.
Во время студенческих беспорядков 1968 года появился новый тип бунтарского комикса. Его герои, как и их реальные прототипы, активно боролись против общества потребления, исповедующего мещанские буржуазные ценности. В этот период появились такие комиксовые журналы, как «Рычащий металл», «Эхо саванны». Печатавшиеся в этих изданиях комиксы шокировали обывателей. Авторы позволяли себе использовать в своих творениях ненормативную лексику, элементы китча и даже порнографию, сознательно допускали орфографические ошибки. Наследник политических карикатур – комикс вновь стал оружием баррикад.
Современный французский комикс занимает значительную долю национального печатного рынка благодаря законодательной поддержке. Власти ограничили импорт в страну не только иностранного кино, но и комиксов. Зато на бюджетные деньги издаются комиксы по мотивам великих классических литературных произведений.
* * *
В Японии иллюстрированные истории появились несколько тысяч лет назад. На стенах гробниц древних правителей и на богатой погребальной утвари археологи нередко находили серии рисунков, очень напоминающих современные комиксы. Первым же официальным японским комиксом считается труд буддийского священника Тоба, созданный в XII веке. Это четыре бумажных свитка, на которых в последовательном порядке изображены чёрно-белые картинки. Как и положено быть в настоящем комиксе, эти рисунки снабжены подписями.
В 1814 году знаменитый график Хокусай Кацусика создал книгу чёрно-белых рисунков, которую он назвал «MANGA», что можно перевести как весёлые гротескные картинки. С тех пор во всём мире «мангой» называются чёрно-белые комиксы, нарисованные тушью в японском стиле.
Когда в конце XIX века в Японии стала активно развиваться газетно-журнальная индустрия, манга стала её важной частью.
Впрочем, наравне с традиционным направлением манга-комиксов в закрытую прежде от внешнего мира культурную среду островного государства проникают и европейские мотивы. В 1862 году англичанин Чарльз Виргман начинает издавать журнал «Японский Панч», ориентированный в первую очередь на работающих и живущих в Японии многочисленных американцев и европейцев. Так как в описываемый период японцы активно учились у западного мира всему, начиная от организации современной армии до манеры одеваться, то они активно заимствовали и передовые приёмы создания комиксов. Хотя вряд ли гордым потомкам средневековых самураев могло понравиться, что в иностранных журналах того времени часто высмеивались порядки, царящие в консервативном японском обществе.
Когда в конце 1930-х годов в Японии усилились националистические консервативные настроения, это отразилось и на печати. В газетах появилось множество ура-патриотических комиксов, в которых японцы изображались в героическом свете. Такова, например, манга Кэйдзо Симады «Приключения Данкити» (1933–1939). В ней молодой японский парень попадает на отдалённый от цивилизации тихоокеанский остров, где учит местных аборигенов более продуктивно использовать имеющиеся у них под рукой природные ресурсы, а заодно поклоняться японскому флагу и противостоять коварным белым колонизаторам.
Пройдёт ещё несколько лет, и комиксы начнут учить молодых японцев без колебаний жертвовать своими жизнями за императора, в том числе и выполняя самоубийственные банзай-атаки. Все благонадёжные художники комиксов к этому времени будут фактически мобилизованы правительством и объединены в «Новый японский союз создателей манги». И до самой капитуляции страны даже в период отчаянной нехватки бумаги типографии исправно будут печатать тысячи пропагандистских комиксов.
* * *
25 октября 1944 года недалеко от занятого японской императорской армией побережья Филиппин в ходе нескольких часов беспрерывных атак самолётов, ведомых лётчиками-самоубийцами, погибло несколько американских кораблей, в том числе авианосец «Сент-Ло». Как это уже случалось не раз за последние дни, нападение застало американских моряков врасплох и в самый неподходящий момент. Противовоздушная оборона корабля вовремя не среагировала на появление противника, а затем зенитчики открыли плохо скоординированную беспорядочную пальбу.
В итоге совершенно невредимый истребитель «Зеро» оказался прямо над головами палубной команды, подвешивающей бомбы и заправляющей топливом только что вернувшиеся со штурмовки побережья самолёты. Один из уцелевших членов экипажа «Сент-Ло» впоследствии вспоминал, что японский истребитель шёл на бреющем полёте так низко, что можно было почувствовать гарь из его выхлопных патрубков, а за остеклением кабины было отлично видно улыбающееся лицо молодого пилота.
В следующую секунду японец с высоты 10–12 метров сбросил тяжёлую бомбу, которая пробила палубу и взорвалась в чреве корабля. Сам «Зеро» врезался в одну из шеренг стоящих внизу истребителей-«Хеллкетов». Во все стороны полетели тысячи стальных обломков; огнемётными струями брызнуло горящее топливо из взорвавшихся самолётных баков. Пытавшиеся спастись бегством моряки за секунды вспыхивали и сгорали, словно спички.
Сразу в нескольких местах корабля начался сильный пожар. Впрочем, до поры командир авианосца сохранял уверенность, что его экипажу удастся спасти корабль. Даже когда под палубой в ангарах авианосца стали взрываться авиабомбы и загорелись топливные резервуары, ещё была надежда отстоять «Сент-Ло».
Но неожиданно сдетонировали авиационные торпеды, находившиеся на верхней палубе. Немногие уцелевшие члены экипажа авианосца потом вспоминали, что впечатление было такое, будто гигантский корабль вначале подбросило в воздух, а затем разорвало пополам, словно он был сделан не из стали, а из картона.
Вскоре моряки с других кораблей стали свидетелями того, как поднявшийся вертикально нос «Сент-Ло» погружается в морскую пучину. Всего в этот день японцы потопили один и вывели из строя шесть авианосцев противника…
Через несколько часов после этой атаки спасшиеся на шлюпке с авианосца моряки подняли из воды брезентовую сумку для хранения парашютной обвязки. Нашивка с технической информацией к парашюту, которая имелась на сумке, доказывала, что она принадлежала одному из камикадзе, чей самолёт врезался в корабль или упал в море (пилоты специальных атак обычно не надевали в боевые вылеты парашюты, но сумки с ними брали в полёт, так как того требовал устав морской авиации императорского флота). В сумке, помимо парашюта, имелся подмоченный водой журнал с комиксами, в которых рассказывалось о парне, который после окончания лётной школы был удостоен чести летать в подразделении специальных атак.
В комиксе перед последним самоубийственным вылетом будущий камикадзе в течение месяца жил в собственное удовольствие. И никто – ни гейша, ни хозяин ресторана или торговец – не смели отказать будущему герою в его законных желаниях. Перед посадкой в кабину своего самолёта юный камикадзе говорил товарищам: «До встречи в храме Ясукуни».
А после того как герой очень странного для американцев комикса врезался в американский авианосец, его родители в маленькой японской деревушке устраивали праздник и созывали соседей в честь того, что в храме павших героев «Ясукуни» появится специальная табличка с именем их погибшего сына.
* * *
По воспоминаниям немногих переживших войну японских лётчиков обычно они и их товарищи в отсутствии лётной погоды развлекались тем, что наслаждались мелодией японской флейты сакухачи или читали полученные с почтой комиксы. А в утро вылета после скоротечного застолья на краю лётного поля и торопливо опрокинутой в себя чашки саке камикадзе спешили к своим машинам. Под рёв прогреваемых механиками самолётных двигателей, когда на головах смертников уже белели ритуальные повязки-хатимаки и командиры вручали каждому из добровольцев короткий самурайский меч, многие засовывали за спасательный жилет недочитанный комикс, чтобы было чем отвлечь себя во время долгого полёта над морем от тревожных мыслей о приближающейся смерти…
* * *
Когда война империей была фактически проиграна, наступило время фантастических историй о чудесном оружии, которое превзойдёт по своей мощи даже самолёты и торпедные катера камикадзе. В это время художник Рюити Ёкояма публикует в журнале «Манга» комикс со звучащим названием «Воин науки приходит в Нью-Йорк». В нём рассказывается, как гигантский боевой робот пробирается в самое сердце ненавистной Америки и давит разбегающихся в панике янки, словно тараканов. После войны тема огромных управляемых роботов-убийц, Годзилл и прочих исполинских монстров будет очень популярна в японской комиск-культуре.
В 1947 году Матико Хасэгава предложила редактору газеты «Асахи симбун» напечатать историю в картинках простой японской девушки Садзаэ и её семьи, которые с истинно японским оптимизмом пытаются пережить тяжёлые времена оккупации и найти своё место в новой послевоенной жизни. Никто не мог предположить, что этот комикс станет самым популярным в истории манги.
Современную Японию с полным правом можно назвать страной комиксов. Даже в США комиксы не имеют такого значения, как в стране восходящего солнца. Всё дело в сложности традиционной японской письменности. Японские школьники лишь к двенадцати годам начинают читать книги и детские журналы. Зато в иллюстрированном виде усваивать печатную информацию легко могут и малыши.
Как уже было сказано в этой главе, даже вполне серьёзные книги и учебники для менеджеров и различных специалистов в Стране восходящего солнца часто издают в виде комиксов. По мнению японских психологов в таком максимально визуализированном виде их соотечественникам легче усваивать сложную информацию.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.