Город. За стенами

Город. За стенами

Жизнь нараспашку

Профессор Уонг-Дин-шу, известный ученый, директор Института русских исследований в Тайпее, сегодня человек вполне столичный. Но полвека назад он приехал из маленькой деревушки в столицу и сейчас любит вспоминать о тамошнем бытии с любовью и умилением.

— Вся жизнь у нас проходила открыто, на глазах у всех. В прямом смысле слова: двери домов никогда не только не запирались, но даже и не закрывались. Чтобы сократить себе путь, я, например, шел, не огибая углов, прямо через дома соседей, без стука, без спроса. Никто не удивлялся: почему это чужой пацан у нас тут шастает? Да и само слово «чужой» никому в голову не приходило: все тут были свои, деревня — это как бы общая семья. Так было принято. И когда я приехал в Тайпей, я очень удивился: оказывается, прежде чем войти в чужой дом, надо постучаться, спросить разрешения…

Впрочем, сельские семьи, по словам Уонга, переехавшие в города, какую-то часть этого быта с собой все-таки привезли. По соседству с домом, где я живу — современным, кирпичным, многоэтажным, — стоят в ряд небольшие старые строения. В них живут преимущественно мелкие частники: владельцы маленьких мастерских, продавцы дешевых товаров. Их лавочки располагаются на первом этаже, а семья живет на втором. Но вечером, после работы, домочадцы собираются внизу, у телевизора. И тут можно видеть, как сильна эта привычка к жизни открытой, на глазах у всех.

Двери их жилищ широко распахнуты, и с улицы хорошо виден их быт. Перед экраном сидит вся семья: в центре сам хозяин, по бокам его помощники по бизнесу, они же члены его семьи. На глазах случайных прохожих со стороны улицы они чувствуют себя совершенно свободно. Вот мать расстегнула кофточку, кормит грудью младенца. А вот сын тут же, в помещении, начищает велосипед: после ужина он отправится на нем к своей подружке. Дочка наводит перед зеркалом макияж. И все это выставлено на всеобщее обозрение. Не напоказ, не потому, что хочется кому-то что-то демонстрировать. Нет, они, скорее всего, вообще не замечают людей на улице. Но, я думаю, если от этой улицы их отгородить, если оставить в замкнутом пространстве квартиры, они, кажется, задохнутся. Впрочем, таких кварталов в городе все меньше, большинство тайпейцев живут все-таки в высоких современных домах, в отдельных и, разумеется, запертых квартирах.

Интерьер

Мой друг, профессор Чжу Чоу, приглашает меня к себе в гости. Когда мы подъезжаем к его многоэтажному дому, он аккуратно ставит свою машину на бетонную площадку. И та вдруг… начинает медленно уходить под землю. Я испуганно смотрю на Чжу.

— Не бойся, — смеется он. — Это не преисподняя. Это гараж.

Причина подземных гаражей та же, что и у высотных знаний, — катастрофический дефицит земли. От того же, из-за нехватки места, и размер квартир небольшой, даже по меркам наших «черемушек». Правда, гостиная обычно побольше, а комнаты с дверями — здесь их называют на американский лад бэдрумами — маленькие, каждый метр на учете.

У Чжу Чоу в одной такой комнате спальня его и жены Дженни, в другой спят двое сыновей, шестнадцати и десяти лет. Спят они на двух, плотно приставленных друг к другу кроватях, по существу — на одной широкой, и, кажется, это никого не смущает, пожалуй, даже считается неким излишеством. Вот у другого моего приятеля Го Лунга, вполне успешного бизнесмена, все четверо — двое родителей и двое детей, пяти и двух лет, — спят в одной комнате, на одной широкой кровати. Вы, может быть, подумали, что там нет места, чтобы отделить детей от взрослых? Место есть: вторая, довольно просторная комната пустует, вернее, в ней живут двое — попугай и какая-то неизвестная мне птичка, в двух клетках. И это тоже в порядке вещей и никого не смущает.

В третьей комнате у Чоу, тоже маленькой, впритык два стола; на каждом по компьютеру: профессору и его жене часто приходится работать одновременно.

Дженни ведет меня на кухню. Она узкая, вытянутая вдоль столешницы: мойка, плита, разделочный столик, холодильник. Квартира тайпейца может быть больше, может быть меньше, но кухня неизменно сохраняет эту особенность: она длинная и тесная, так что два крупных человека не разойдутся.

Правда, в только что отстроенном доме профессора Бай Гу уже улучшенная планировка: кухня здесь значительно больше.

Дом Бай Гу потрясает меня своей красотой снаружи: это собственно несколько двенадцати-, четырнадцати этажных домов современной архитектуры. Между ними большой двор, огороженный резным забором. За этим забором можно увидеть изогнутой формы бассейн, слева и справа — бьющие фонтаны. Через массивные стеклянные двери под присмотром бдительного служителя мы входим в вестибюль. Он размером с небольшой танцевальный зал, посреди стоит круглый стол из черного лакированного дерева, на нем ваза, а в ней букет. О нем нельзя сказать «большой», даже «очень большой»: он просто громадный — метра два с половиной в диаметре. И все эти цветы, и листья, и ветки очень красиво подобраны.

После такого простора извне ожидаешь чего-то подобного и внутри самой квартиры. Но нет. Все те же маленькие комнаты, и лишь гостиная, она же прихожая, она же столовая, размером побольше. Правда, хозяева разгородили ее пополам ширмой. Я думаю, что и маме Бай Гу, и его жене, привыкшей к деревенской тесноте, было просто неуютно в этом большом — условно, конечно, большом — пространстве.

Цветочное торжество, начавшись во дворе, в этой квартире продолжается, только теперь уже в нарисованном виде. Цветами расписано все, что только можно было расписать: стены, кафель в ванной комнате, сама ванна. Ими покрыты раковина, крышка туалета и даже бачок.

Вообще тайпейцы любят украшать свои жилища ярко и красочно. В доме Бай Гу это цветы. У профессора Йи-ши — атласные подушки с китайскими иероглифами: золотом по красному или черным по зеленому. На одной подушке пожелание: «Да будет счастье в этом доме», другая оптимистично уверяет: «Здесь царит благополучие». Иероглифами же расписаны и стены. Каллиграфия китайского письма настолько художественно выразительна, что поначалу я воспринимаю эти письмена как чистую декорацию. Но нет, оказывается, они тоже несут определенный смысл. Приведу две сентенции: «Не пытайся передать поэзию языком прозы: от этого потеряет и первая, и вторая». Или: «Никогда, ни при каких самых сложных обстоятельствах не расставайтесь с друзьями. Это вам даром не пройдет».

Культура декоративных призывов и пожеланий, выраженная изысканным рисунком иероглифа, здесь широко распространена. В доме у Чоу, например, стены украшают красивые лакированные дощечки с иероглифами, расположенные на стенах то горизонтально, то по вертикали.

— Это пожелания радости, удачи, душевного покоя, — объясняет мне Чоу. И добавляет: — Мы их повесили в канун Нового года, после того как подожгли огонь, отгоняющий злого духа семьи — Ньена. Считается, что после этих огненных ритуалов и пожеланий на дощечках дом очищен от скверны, заговорен от сглаза, то есть чист. В нем можно жить целый год спокойно и счастливо.

Главное, что объединяет интерьеры тайпейских домов, — это, как и во многих других областях жизни, соединение современного и традиционного. У каждой из известных мне семей я видела современную бытовую технику, плоские плазменные телевизоры, компьютеры новейших образцов. И вместе с тем обязательно какой-то элемент традиционной культуры — китайская роспись на ширме, национальный орнамент на коврике и почти обязательно крошечный чайный сервиз в китайском стиле, не столько для употребления, сколько для красоты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.