Письма к Юлии Алексеевне Зражевской[27]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Письма к Юлии Алексеевне Зражевской[27]

3/XI–48 г.

Да поможет Вам Господь и Одигитрия. Как Вы себя чувствуете теперь? Во всяком случае, не унывайте. Мир кажется большим с человеческой мерки, но не с Божией. Он видит все, и все наши состояния, внешние и внутренние, всегда у Него пред очами. Любовь же Его и всемогущество попускают совершаться с нами только тому, что послужит в конечном итоге к величайшему нашему благу.

Поэтому и лучше всего нам покориться под Его крепкую и любящую руку и все принять с благодарностью. Это большой духовный подвиг, но принудить себя к этому необходимо. Он характеризует все устроение человека. Без этого все наше доброе мало имеет цены. Наш путь к спасению – терпение с благодарностью (во всяком случае, без ропота) всего случающегося.

Мы потому остро воспринимаем скорби, что почти не верим словам Евангелия. Готовы поверить всякому человеку, более или менее порядочному, а вот Господу не верим и не доверяем. Это непонятно, пожалуй, рассудку, а внимание к себе показывает, что это именно так. Нужно немало внутренне потрудиться, чтобы получить живую веру в Господа и слова Его. Только при этой вере становится легко жить и переносить все тяготы жизни. Тем более, что она – коротенькая подготовка к вечности.

Простите за празднословие. Желаю Вам приобрести живую веру и преданность Господу.

* * *

1/XII–48 г. 

г. Гжатск, Смоленская обл., Смоленская ул., 114. Таков мой новый адрес, многоуважаемая Юлия Алексеевна.

13/XI я уехал из Калуги, побывал в Козельске и поехал в Смоленск. Меня назначили в Гжатск. Это пять часов езды от Москвы по Смоленской дороге, так что я чаще смогу бывать в Москве, тем более, что и мои родные там. Знаете, меня все время несколько беспокоит судьба Е.Н. Как она себя чувствует? Дай Бог ей мудрости, да и Вам тоже. Если в нашем мире столько зависти, нечестности, то и среди ваших, я полагаю, не меньше. Да поможет всем Господь. И церковь, и квартира моя находятся в двух шагах от вокзала – на кладбище, за которым сразу же начинается мелкий ольховый лесок. Есть и речка. Летом здесь должно быть хорошо, а пока очень уныло. Церковь маленькая, с отвратительно расписанными живописью стенами. Зимняя половина вмещает не более 150 человек. Служить неудобно. А каково будет настроение при службе – не знаю, так как не ознакомился еще с сотрудниками.

Судьба кидает меня, приучая ни к чему и ни к кому не привязываться. Огорчает меня отсутствие интереса к спасению в нашем мире, а главное – у епископов. На первом плане интересы материальные и семейные (если жен нет, то всякие родственники: братья, сестры и проч.). У Калужского есть одно, по крайней мере, достоинство – он не перебрасывает людей по капризу без их желания, а кто теперь без крайности желает переезжать с места на место? Простите за почерк и кляксы. Все чужое, неустроенное…

Да хранит Вас Господь. Всех всегда помню. Прошу и меня не забывать.

* * *

15/XII–48 г.

Получил Ваше письмо, благодарю за доброе отношение ко мне. Если у Вас есть недоуменные вопросы по моей специальности, то приготовьте их, подумайте, а при встрече поговорим. Я хотел бы побеседовать об этих вопросах не для того, чтобы Вам что-либо дать, а чтобы проверить себя, так как, несомненно, Вы в Москве можете от более опытных врачей слышать разрешение тех или иных вопросов и я мог бы для себя воспользоваться этим.

Господь да благословит Вас и вразумит на все доброе.

* * *

Благодарю Вас за поздравление с Новым годом и праздниками. Сам я не имею почему-то обыкновения кого-либо поздравлять, простите, что и Вас не поздравил.

Я забыл при свидании напомнить Вам о произведениях Игнатия Брянчанинова, особенно о пятом томе. Там Вы нашли бы разрешение многих интересующих Вас вопросов. Я охотно бы с Вами побеседовал, чтобы проверить себя. Сам я долго болел этими вопросами, но имел достаточно мудрости ждать возможного разрешения их, и действительно: многое, казавшееся неразрешимым или противоречащим моему «миросозерцанию», вполне уяснилось и еще более подтвердило правильность этого мировоззрения.

Желаю Вам здоровья физического и психического. И болезни имеют смысл и пользу для нас. Я на себе и на многих убедился в этом, не говоря уже о том, что в христианском миросозерцании они прямо считаются, как и все скорби, даром Божиим, а не проклятием.

17/I–49 г.

* * *

27/III–49 г.

Конечно, знает Господь и без цели не попускает болезни. Ибо без них трудно спасаться, особенно в миру. Силен же и восстановить здоровье, если человек может и в здоровом состоянии жить как должно.

Поэтому одно из средств для восстановления здоровья – укрепиться в делании заповедей, стать твердо на пути в Царствие Божие, ибо и здоровье нужно на этом пути, недостаток его мешает, как и избыток вредит и останавливает. Надо смириться под крепкую руку Божию, и Он в свое время вознесет нас. Только немощь душевная у нас так велика, что одолевает маловерие в Промысл Божий, укрепляется же вера человека через делание заповедей, искушения, сознание своей немощи и бессилия и получение помощи Божией, когда исчезает всякая надежда на помощь человеческую…

У меня пока изменений нет. Правда, теперь нет второго служащего, я один, поэтому мне трудно вырваться куда-либо.

Будьте здоровы душой, тогда, даст Бог, и телом поправитесь. Господь да благословит Вас.

* * *

18/V–49 г.

Вот уже 10 дней, как получил Ваше письмо, а отвечать не мог собраться.

О Ваших переживаниях по поводу Светлой утрени скажу, что любящему Господа вся поспешествует во благое. Святые отцы говорят, что Царство Божие не приходит с соблюдением. Когда будем ожидать духовных радостей – тогда как раз можем (чаще всего так и бывает) не получить их. Правильное устроение души: считать себя недостойным никаких духовных утешений. Больше того, преп. Иоанн Лествичник говорит: «Рукою смирения отвергай приходящую радость, как недостойный ее, чтобы не обольститься ею и не принять волка вместо пастыря». Эта мысль в разной форме высказывается всеми св. отцами. Все люди «удобопоползновенны» на всякий грех, а особенно на мелкие, не менее вредные, чем грубые. Усмотреть и побороть всё никто не может своей силой. Только сознание своей немощи, нищеты, греховности, неоплатной задолженности пред Богом, а отсюда непрестанный плач сердечный (сердце сокрушенно, от которого делается и смиренно), который имели все угодники Божии – вот правильное духовное устроение, ограждающее человека от падений, ведущее к духовным дарованиям и ограждающее эти дарования, если их сподобится он. Подвижник, не имеющий плача сердечного, находится в духовной прелести, т. е. в ложном устроении, и если не исправится, то может впасть и в явную бесовскую прелесть и погибнуть. В наше время все это происходит в неяркой форме, но происходит, и большая часть подвизающихся временно или постоянно находятся в прелести. Дело это довольно тонкое.

Простите, что говорю об этом, может быть, несвоевременно. Мирян это мало касается (хотя отчасти, конечно, касается, но в более простой форме).

Вот и Вы преодолели свою скорбь и обиду на начальника, а может быть, еще осознали, что и правильно были лишены утешения судом Божиим, чтобы глубже всмотреться в себя и смириться. Успех духовной жизни измеряется не духовными утешениями, которые могут быть и от лукавого, а глубиною смирения.

Простите, если неладно написал, хотя за верность ручаюсь.

* * *

23/IX–49 г.

Простите, что долго не писал. Нового у нас нет ничего. Зовут меня приехать в Козельск, но я послал отказ по разным причинам, а главное – не вижу воли Божией.

Сознание своего «Я» есть самое глубокое в душе человека, а, может быть, есть самосознание душой себя. Поэтому все, что непосредственно связано с «Я» (а к этому принадлежит, прежде всего, тщеславие и гордость, и остальное), труднее всего и познать, и обнаружить, трудно все, что умаляет «Я» пред людьми и даже пред самим собой и пред Богом. Вот почему есть опасность даже на молитве не быть откровенным пред Богом и многое скрывать «в кустах», как сделал Адам после грехопадения, т. е. загонять на задворки сознания, завалить хламом всякого самооправдания. Это очень опасно. А главное, совершенно не достигает цели, ибо Господь все равно знает все, даже раньше, чем мы сделаем что-либо неладное.

Надо в молитве всего себя обнажать пред Богом и каяться пред Ним, и просить у Него прощения и исцеления больной души своей.

Да поможет Вам Господь и благословит. Простите. Пишите.

* * *

24/Х–49 г.

Смотрите, не делайте идолов, а то будете наказаны от Бога в психике сначала, а потом во внешних обстоятельствах.

Не обижайтесь, что в письме к Вере Николаевне, я велел ей никому не показывать писем. Это условие я ставлю всем. Да я и устно в присутствии всех говорил здесь за столом об этом. Я раньше не понимал, почему этого требовали и Варсонофий Великий, и Оптинские старцы, а теперь из опыта знаю, сколько вреда бывает от показывания писем другим. Люди немощны, и что можно сказать одному, никак нельзя другому.

Простите меня. Я всегда помню Вас, жалею и молюсь.

Надо стараться и в душе, и при всех встречающихся обстоятельствах предаваться во всем воле Божией. Это делание – на всю жизнь.

Если бы и не удалось Вам справиться с работой, чего я мало допускаю, то все же огорчаться не следует. Господь премудрее человека и ведет его наилучшим путем. Как небо далеко от земли, так пути Мои от путей ваших. Нужно покориться под любящую и премудрую руку Божию, а не бунтовать, тогда будет покойно и здесь, и в будущем.

* * *

5/XII–49 г.

Мир Вам. Тороплюсь написать Вам несколько слов, пока светло, так как не дают света, да и лампа без стекла. Прочел вашу исповедь о тщеславии и не нашел в ней ничего, за что можно бы «удалиться» от Вас. Ничего особенного Вы не написали. У Вас, да и у всех нет ничего, чем бы действительно можно было потщеславиться. Все мы далеки от Бога своей жизнью. Что есть у нас своего ценного, с чем мы можем с поднятой головой явиться на суд Божий? Ну, все Вам понятно, сами развивайте эти мысли…

Каждому человеку так свойственно тщеславие, что оно буквально всего человека пронизывает, от внешнего до самых сокровенных глубин. А в то же время оно и самое ядовитое свойство, и с ним нельзя сделать в духовной жизни никакого движения вперед. Необходимо умалить, а затем и уничтожить его, во всяком случае, нужно непрестанно следить за собой и всякое проявление тщеславия подавлять сокрушением сердечным (вздохнуть ко Господу от всего сердца: «Господи, вот опять змий поднял голову»), с гневом отогнать его и воззвать ко Господу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную. Не хочу, не принимаю, освободи меня от него, даруй ми зрети моя прегрешения». Прочтите о тщеславии у Иоанна Лествичника, особенно гл. 5–6, 7, 10, 11, 14, 17, 23–26, 31, 34, 38, 39, 41, 43, 45, прочтите и о гордости гл. 1, 2, 5, 11, 16, 17, 20, 34, 38.

Укоряйте себя за всякое нарушение малейшей заповеди Божией, не допуская никакого самооправдания. Помните заповедь Спасителя: Тако и вы, егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы. А мы не только не делаем всех заповедей, но и ни одной, как следует, не исполняем, а гордиться и тщеславиться готовы на каждом шагу. Да поможет Вам Господь избавиться от этого змия! Но без труда и внимания к себе, и испрашивания помощи от Господа – не можем побороть этого злейшего, лукавейшего врага. Те проявления тщеславия, о которых Вы писали, – очень явны и грубы. Есть гораздо более тонкие формы, и если бы не помощь Божия, то можно было бы прийти в отчаяние. Опирайтесь на Евангелие и на пример Самого Господа Иисуса Христа в борьбе с тщеславием и в приобретении смирения.

Время не позволяет больше писать. Когда внимательно прочту Ваши письма, то, может быть, напишу. Надейтесь не на себя, а на Господа, не только в большом, но и в мелочах. Не можем мы без Господа сделать ничего истинно доброго и полезного для себя, а кажущееся доброе, по твердому слову Марка Подвижника, потом окажется вредным (т. е. все, что сделано без молитвы и испрашивания помощи от Господа).

Будьте здоровы. Да хранит Вас Господь.

Вы пишете: «Прошу ваших св. молитв». Те молитвы святы, которые исходят из благоговейного, сокрушенного и смиренного сердца, а фарисейские (гордые и тщеславные) молитвы не только не святы, но мерзость пред Богом.

Простите меня. Спасайтесь, кончайте работу, а то тщеславие будет расширять ее без конца и приведет к стыду.

* * *

Поздравляю Вас с Новым годом! Желаю Вам, чтобы возрастал в Вас новый человек и достиг меры возраста Идеала, желаю и во внешней жизни успеха, а прежде всего – закончить к сроку работу и освободить свою психику от груза, желаю в радости духовной встретить и провести праздники. Мир душе Вашей, мир всем близким Вашим, мир всем, всему человечеству! Нужно встретить Начальника мира с миром в сердце. Но как трудно стяжать этот мир! Как изменчив человек! Как сильно он зависит от внешнего мира.

Чем огорчили Е.В. в Загорске? Бывают врачи [духовники] неопытные, которые приводят в уныние, даже в отчаяние. Не следует очень обращать внимание на это, а помнить примеры падших до ада и восшедших на небо. На падение есть покаяние, открывающее дверь в Эдем. Я пока здоров. От Татьяны Ив. нет писем.

Видно, обиделась. Но я уже перестал придавать значение таким обидам. В такой же, даже и в большей обиде Г., но что же делать? Надо больше искать духовного, а не человеческого, тогда все и будет хорошо. Жалею всех, но сам немощен, чтобы всем угодить.

Простите. Будьте здоровы и во всем благополучны и мирны. Не забывайте меня.

31/XII–49 г.

* * *

31/I–50 г.

Мир Вам! К большому сожалению, никак не могу вспомнить, в чем состоял разговор с Е.Н., и поэтому ничего не могу сказать. Но вообще люди, даже подвижники, подпадают под влияние бесов, что же сказать о совершенно беззащитных, которые всегда творят волю демонов. Лучше не давать им оружия против себя, так как они могут оказаться орудиями тех, кто скрежещет на Е.Н. зубами. Но будем надеяться, что Господь не попустит им сделать ей зла, так как намерение ее было доброе, а Господь смотрит на сердце наше и покрывает наши ошибки.

Поблагодарите Любовь Александровну. Передайте ей, что блаженни милостивии, яко тии помилованы будут, если они милуют ради Бога, из желания исполнить Его святую волю, выраженную в заповедях. Буду в церкви поминать их и вынимать за спасение их частицы. Я вам не советую часто ездить к ней, ибо и времени у Вас нет, и к человекоугодию примешивается тщеславие, чревоугодие и прочие мелкие и крупные бесы. Вы всегда можете отговориться недосугом.

Вере Николаевне передайте от меня привет, благословение Божие и пожелание быть не слышательницей Слова Божия, но исполнительницей, ибо только вкусившие на опыте, яко благ Господь, делаются верными учениками и последователями Христа и обретают драгоценную Жемчужину веры, надежды и любви, Которая есть Бог.

Я почти никому не пишу, и мне не стали писать, только запрашивают, почему я молчу, а я и сам не знаю, почему, поэтому опять молчу.

Какой я руководитель? Естественно, присмотревшись, можно со скорбью отойти, ибо надо для духовного руководства быть духоносным, а мы носим в себе чуждого духа, и хорошо, если боремся сами, так в кое-чем можем предупредить приступающих к борьбе.

Простите меня и помолитесь. Да благословит Вас Господь и поможет в деле спасения. Как сон Ваш? Видно, плохо, раз пишите, что голова не бывает свежей. А все же надо понуждать себя ежедневно хоть немного поработать. Царство Божие силою берется и в поте лица твоего снеси хлеб твой. То и другое требует труда, усилия, понуждения.

Господи, помоги унылой рабе Твоей!

* * *

8/III–50

Получил уже два письма от Вас, а все не собрался ответить. Что писать? Все знаем, что надо бы делать, а делаем не то или не так, то по слабости сил, то по каким другим причинам. Я не знаю, соберусь ли скоро написать Вере Николаевне. Передайте ей от меня привет, благословение и пожелание не ослаблять тело неразумием в еде, а держать способным к внутреннему деланию. Бывает воздержание неразумное от незнания, упрямства, даже гордости. Да не будет с ней этого.

Как чувствует себя ее брат [прот. Всеволод Шпиллер]? Ей надо бы дать ему несколько хороших уроков приличного [осторожного] поведения в новых [в советских] условиях. Привычные люди многое считают само собой понятным, а молодому, неопытному надо говорить и азбучные истины.

Кстати, Вы знаете, что у матери Татьяны Ив. была опухоль на губе? Осенью вырезали, но она снова стала расти. Одна матушка посоветовала прикладывать тертую морковь, что она и делала. Результат: «опухоль спала и получился рубчик». Как это вам, медику, нравится?

«Трясучке» не поддавайтесь, а, делая по силе, возлагайте все на волю Божию. Господь любит нас больше, чем мы сами себя, и лучше знает, что нам полезно.

Я перестал удивляться самым невозможным вещам. Падение человека и микробы зла все могут сделать. Сети не проходимы ни для кого, кроме смиренных, а для приобретения смирения и попускает Господь попадать в самые грубые и отвратительные сети тем, кто иначе не может приобрести его. Без смирения не может быть успеха в духовной жизни, а может быть, и спасения.

Простите меня. Помоги Вам, Господь. Пишите, а писем не ждите.

* * *

23/X–50

«На душе… тяжесть». Происходит она у всех нас от «страстей», по терминологии св. отцов. Хотите от нее избавиться – должны стараться ослабить или уничтожить причины. Вечная история, одинаковая у всех. Не надо унывать только, а смиряться, сознавать свою вину, слабость в борьбе и принимать скорби, как принял благоразумный разбойник: Достойное по делам моим приемлю, помяни мя… и проч. Если будете так относиться к себе – получ?ите облегчение, а скоро и избавление. Бог гордым противится, а смиренным дает благодать, которая проявляется в душе как мир, радость, долготерпение, кротость и проч.

Очень Вас благодарю за труд узнавания относительно иконостаса. Не только я, но и тысячи будут благодарны о. А., если он передаст его нам. Наши средства не позволяют сделать самим. Господь его вознаградит за доброе дело. Сделает ли он или не будет в состоянии сделать, но я лично от всей души благодарю его за доброе желание и буду рад лично познакомиться с ним и поблагодарить.

Да поможет Вам Господь и утешит Вас.

* * *

17/XII–51

Мира, здоровья душевного и телесного и спасения желаю Вам! Что Вы писали об о. Всеволоде, то же разумейте и о мне. Приезжали из Смоленска от начальника [уполномоченного], и мне сказано [через епископа] прекратить прием гостей. Прошу всех воздержаться от приезда сюда. Духовной нужды нет. Знаем, что надо делать, будем по силе понуждать себя к исполнению заповедей евангельских, а в нарушениях и в недостаточности делания – внешнего или внутреннего – каяться. Все мы нуждаемся до смерти в покаянии. Оно всему научит. Беседы и чтение без делания никакой пользы не принесут. Исповедать грехи можно у кого угодно.

Спасибо за посылку. Сочувствую о. Всеволоду, буду поминать его.

Сочувствую Вашим болезням, телесным и душевным. Молитвой утешайтесь и укрепляйтесь, а иногда чтением св. отцов и Евангелия.

О Шуре печально слышать. Передайте ей от меня сердечный привет и всякие благие пожелания. Пусть хоть изредка вспомнит о будущей жизни и не совсем забывает Креста Христова. Две лепты иногда бывают дороже многих сокровищ. Господь да благословит ее и вразумит, и спасет.

Вас всех, т. е. маму и Сусанну поминаю. Господь да укрепит Вас и вразумит на все доброе. Претерпевый до конца, той спасен будет. Не будем диктовать Господу, а станем внедрять в сердце покорность Господу, преданность Его святой воле. Господь ведет нас легчайшим путем ко спасению, соответственно нашим свойствам, силам, обстоятельствам и проч., и проч. Слепой не указывает дороги зрячему.

* * *

18/IX–53

Мира и спасения желаю Вам! А всем – радоваться, быть здравым и телом, и душой и успвать во всем. Ваша мама болеет сильно. Жаль, Господь да поможет ей, да подаст ей терпение и выздоровление. Знаю, что и Ваше здоровье плохое. Но что же делать? Или имеем веру, и тогда надо отдаться в руки Божии, нести без ропота свой крест, и внутренний, и внешний; или без веры жить. В таком случае, конечно, естественно всеми силами стараться сбросить крест, чего все же не удастся никому, а только становится он еще тяжелее.

Не стройте своих планов, а если и построите, не пытайтесь их осуществить во что бы то ни стало, своей силой. Все равно будет не так, как Вы думаете и хотите, а так, как найдет полезным для Вас Господь. Мало веровать в Бога (и бесы веруют), а надо творить волю Его, надо предать себя Его Промыслу, надо отречься, вернее, отрекаться постоянно от своей воли, ради Божией воли, надо, следовательно, поступать по заповедям Божиим (это и есть творить волю Божию). А в нарушениях каяться всегда, непрестанно, до самой смерти, сознавая себя неоплатным должником пред Богом и просить милости Божией, как мытарь, и благодарить Бога за все, за спасение мира и за собственное, ибо, истинно, Господь сделал и делает все, чтобы спасти весь мир и каждого.

Господь хотел бы всех осыпать Своими дарами, но мы не можем их принять без вреда для себя, поэтому Он и не может дать их нам. Только рукою смирения человек может получить дарования от Господа, – говорит преп. Исаак Сирин. А у нас смирения нет, во всем наше «Я», наша самость, утверждение себя, а не отречение по слову Господа: Кто отречется здесь, на земле, от себя и своих, тот еще здесь же получит во сто крат, а в будущем — жизнь вечную. Значит, для получения желаемого есть один путь – приобретать смирение, отрекаться от себя, без ропота принимать от руки Божией, что будет послано.

Мир всем вам.

* * *

Очень прошу извинить, что обеспокоил Вас просьбой об устройстве моего знакомого Сергея. Он добрый человек, но попал в руки врага. Сильно запил. Поэтому Господь послал ему болезнь, которая, может быть, поможет ему освободиться от водки. У него очень хорошая жена-христианка. Он обещает перестать пить и совсем изменить жизнь, если избавится от болезни. У меня есть основания верить этому. Во всяком случае, надо ради Бога и спасения души помочь ему. Я буду Вам очень благодарен.

Ваше письмо получил. Икону преп. Серафима я с радостью и большой благодарностью взял бы или себе, или в церковь. Возьмите, если можно, и купите ей какой-либо подарок. Денег она за нее не возьмет. Постарайтесь упаковать хорошо и прислать.

Теперь маленькое поучение: не говорите ни о ком худо нигде, думая этим (лукаво и проч.) кого-то исправить. Вы видите, как языки (Ваш, Л., Р., В.) много зла сделали и еще больше сделают, если не будете удерживать их. Мы и себя не умеем спасти, а где же нам исправлять и спасать других.

Спасибо за труды и хлопоты.

Привет всем Вашим. Желаю, чтобы водворился между всеми вами мир, друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов. Все виновны, поэтому надо всем и прощать друг друга. Еще раз благодарю Вас. Поклон и благословение Божие всем.

* * *

Получил Ваше письмо о болезни Любови Александровны. Она не сходит с моей памяти. Хотя всем, великим и малым, неизбежно приходится покидать этот мир, однако, когда это предстоит близкому нам, дорогому человеку, то невольно всей душой протестуешь против этого. В глубине каждого человека лежит сознание своего бессмертия. Он и действительно бессмертен, а то, что мы называем смертью, есть новое рождение в другой мир, переход от одного состояния в другое, и для большинства христиан, несомненно, в лучшее, бесконечно лучшее. Вот почему и не следовало бы скорбеть при приближении смерти, а, скорее, радоваться, но мы или мало верим в будущую жизнь, или страшимся ее, да и здешняя жизнь слишком цепко держит нас.

С духовной точки надо бы радоваться за Любовь Александровну. Господь дает ей подготовиться к будущей жизни, но берет и страх – не возропщет ли она, не будет ли малодушествовать. О, если бы она смирилась, обратилась всем сердцем к Богу, покаялась искренне во всех своих ошибках, причастилась с верой и благоговением Св. Тайн! Тогда стала бы смерть для нее радостью, новым рождением, переходом к тем, кто любит ее всей душой, ждет ее, чтобы исполнить ее радостью совершенной, никогда не кончающейся, какой око не виде, ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша.

Передайте Люб. Ал. мое глубокое сочувствие ей и великое желание преодолеть скорбь смерти и легко, радостно перейти в будущую жизнь, истинную родину нашу, уготованную нам от создания мира, где человек сделается подобным Ангелам, где лице его просветится яко солнце.

Передайте ей также: за то, что она, не зная меня, много лет относилась ко мне с любовью, я не забуду ее никогда, будет ли она еще долго жить или скоро умрет. И по смерти она будет дорога мне. О! если бы я имел дерзновение сказать, что моя душа всегда будет около ее души и здесь, и в будущей жизни!

Юлия Алексеевна, посмотрите в глаза Люб. Ал. со всей любовью, какая есть у Вас к ней, погладьте ей волосы, лицо и тысячу раз поцелуйте ей руки – это будет от меня. С нами Бог!

Если человек человека может любить и жалеть, то какова любовь Божия к нам, если она для нашего спасения привела Его на Крест! Поэтому пусть не боится Л., пусть надеется на беспредельную любовь Божию!

Пусть Любовь Ал. оправдает свое имя и почувствует некоторую любовь к Богу, претерпевшему и за нее ужасные муки, оскорбления и крестную смерть. Тогда Любовь небесная сделает Любовь земную своей родной дочерью, причастницей славы и блаженства Божественной жизни. Доказать свою любовь к Богу надо терпением скорби расставания с этим миром, терпением мучительной болезни без ропота, чтобы сделаться причастниками страданий Христовых. Если же с Ним страдаем, то с Ним и спрославимся.

Еще повторяю: Любовь Ал., моя душа с Вами, всей силой она желает Вам того, что выше было написано. Терпите, не ропщите. Если оскудеет вера, говорите: «Господи, хочу верить, хочу быть истинной христианкой. Господи, помоги моему неверию!». И Господь не оставит Вас!

* * *

1/I–58

О крестинах мое мнение спрашиваете. Вот оно: никогда не делайте, не говорите, не советуйте никому, если не просят. Даже когда просят, надо советовать или делать, хорошенько выяснив дело, – с большим советом относительно просящего [? хорошо узнав просящего].

Господь благословит всех вас.

* * *

28/I–58

Господь да благословит всех и вразумит. Всем надо держать за двумя заборами язык, тогда легче будет жить. Не берите на себя роль учительницы, а считайте себя сестрой и не учите, а советуйте, если спросят, и не от себя, а от св. отцов. Иначе много себе повредите, не сделав пользы и другим. Простите.

* * *

3/III–58

Получил Ваше письмо. Отвечать на него не стоило бы, но тогда Вы подумали бы, что я на Вас обиделся, поэтому я решил кое-что сказать в ответ.

I. У Вас должно было бы напечататься в сознании мое мнение, что я не могу никак руководить в духовной жизни, что не считаю себя ничьим духовным отцом и никого не признаю своими духовными чадами; почему? – Потому что вижу не только себя не способным к духовному руководству, но за всю жизнь я не видел никого способного к этому, также не видел ни одного «чада», способного к послушанию и к жизни под руководством духовного «отца». Может быть, потому нет и отцов, что не стало способных детей.

II. «Если Вам хочется иметь обо мне вражье мнение, можете слушать Л.», – так Вы пишете. Этой фразой как нельзя лучше Вы подтверждаете мою мысль в п. I: духовный отец создает мнение о своем чаде на основании чужого празднословия и осуждения (так по Вашему мнению выходит), а чадо считает своего духовного руководителя способным судить своих чад на основании мнения других. Как же он мог бы руководить ими?

К Вашему сведению: Л. о Вас ничего не говорила дурного ни мне, ни нашим.

III. Следующей фразой вы опять подтверждаете мое положение в пункте I, именно, Вы приводите слова Л.: «Вам все говорят, что батюшка плохой человек и пастырь». Я тоже о себе скажу, только несколько иначе: «Я очень плохой пастырь и еще хуже человек». Воистину это так и больше, чем только так. Ясно, что я никем не могу руководить.

IV. Вы пишите, что имели и имеете право судить о Л. и других. Очевидно, на основании того, что считаете себя духовной матерью Л., а других – без всякого основания? На это Вам скажу: не имеете никакого права ни судить, ни тем более говорить свой суд другим, ибо это запрещено Самим Господом. Последствия Вашего суда доказывают это. От плод их познаете их сами. Плод Ваших слов – круговое расстройство.

V. Насколько я знаю, о. Всеволод на Вас осердился не за Р., а за другое, что – Вы сами должны знать. Я этого не знаю.

VI. Прошу прощения у Вас за то, что я по празднословию назвал где-либо Вас ненормальной. Вы прекрасно знаете за что: за позу, шептание и подобное. Об этом я Вам лично одной и в присутствии других говорил и просил не делать впредь. А вы или не слушаете, или не можете отстать. Бросьте это, и никто Вас ненормальной не назовет.

VII. Вы пишите: «Я пришла к Вам духовно не маленькой и с немалыми достижениями (подчеркнуто Вами), со знанием Бога, врага, неба и ада…».

Я прихожу в ужас и трепет. Простите, что я не относился к Вам с благоговением. Извинить меня может только то, что и тогда, и теперь я не только вижу себя маленьким и не имеющим никаких достижений, никаких знаний о Боге, аде, небе, кроме сухих догматов, но и сознаю себя погибающим в нарушении всех заповедей, недостойным не только каких-либо достижений и знаний, но даже и звания христианина, а тем более сана иерея. Говорю это Вам искренне, ибо чувствую себя таким.

Так как духовного может познать только духовный же, т. е. находящийся на той же высоте, то я, будучи никем и ничем, и не мог постигнуть Вас и Вашей высоты и относился к Вам как к простому человеку. Простите, ради Христа, меня за это. Если бы я был способен к послушанию, то со слезами стал бы просить Вас быть моей духовной матерью и руководителем, но по неспособности и старости уже не могу быть послушником. Полагаю, что и этим п. VII-м доказан п. I.

Вывод: будем с Вами друзьями, если снизойдете до меня. Но я никак не могу допустить, чтобы Вы называли себя моим духовным чадом, а меня духовным отцом. Вы или найдете по своему возрасту духовного отца и руководителя, или идите путем, которым Вы достигли той высоты духовной, о которой пишете.

Помоги Вам, Господь! Спасайтесь! Не забывайте и меня в Ваших святых молитвах. Привет всем и Божие благословение.

* * *

18/II–60

Дорогая Юлия Алексеевна!

Мир Вам и спасение!

Пишу Вам по делу. На днях я взял преп. Исаака Сирина книгу и очень удивился. Книга не моя, а я ни разу не посмотрел ее, даже когда Вы привезли. Моя книга, с портретом, издание, кажется, 1911 г., с приложением подробного указателя.

Моя книга сроднилась со мной. Она у меня с 1917 г., я ее читал всю, думаю, не менее, как раз пятнадцать. Она мне дорога. Кстати у меня был Макарий Египетский, кто-то взял его в мое отсутствие и не вернул. Так делается у нас на Руси.

Буду ждать ответа.

* * *

23/I–62

Мир Вам и всякие добрые пожелания на новый год. Что-то он принесет нам?

Желаю всем всякого добра, сиречь спасения. Вот Вам новая мысль: как мы сожалеем о всяком грубом слове, о малом внимании к человеку умершему (как Вы все сейчас жалеете относительно С.), так будем болеть сердцем и о нашем отношении ко всякому человеку, когда откроется сердце наше, здесь ли, или по смерти. Больше других грехов сердце сокрушается о грехах (даже малейших) против всякого ближнего, а не только родных.

У нас тяжело в храме. Надо претерпеть и это. Все здоровы, все кряхтим и жалуемся на погоду.

18/II–62

Благодарю Вас за письмо. Жаль очень Любовь Александровну. Передайте от меня благодарность, благословение Божие и глубокое сочувствие. Как хотелось бы облегчить ее состояние! Но что делать? Мы должны покоряться судам Божиим. Одного всячески желаю, чтобы страдания не возбудили в ней ропота и неверия. Милость и любовь Божия да покроют ее грехи. Явно, что есть особое Божие определение, чтобы большинство людей умирало от рака. Болезнь безнадежна, и дается время на покаяние. Вот почему так распространился рак.

Как дела со здоровьем у Шуры? Если у нее будет рак, то это много тяжелее, чем у Любови Ал. Ведь останутся двое детей. Да и ей как с ними расставаться? Дай Бог, чтобы она еще подняла детей на ноги. А каковы они будут? Может быть, еще больше горя хлебнет она, если они вырастут и будут не теми, чем должны бы быть.

Да хранит Вас Господь!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.