10

После опубликования статьи об искренности и богатстве наших чувств я получил много читательских писем. Вот одно — от старого военного, полковника в отставке.

«Я в моей нелегкой жизни сталкивался с сотнями людей, чье духовное богатство и нравственная красота навсегда отпечатались в памяти моего сердца. Но порой эти сокровища открывались (или обнажались, говоря Вашими словами) с трудом, как открывается тяжелая дверь… И мне с некоторых пор все хочется, ну, что ли, смазать петли этой двери маслом, чтобы человек человеку открывался доверчивее, непосредственнее, смелее. Ведь эти тяжелые двери то и дело таят настоящие клады сердечности, огромного душевного опыта и тепла, мудрости сердца — то, чем и богато наше общество, наша Родина. Чувствую, понимаю, что пишу наивно, даже, пожалуй, сентиментально, но не боюсь этого: сорвал начисто тяжелую заржавленную дверь с петель, перед тем как сесть за стол, за это письмо в редакцию, к Вам. Мое поколение, выполнив с полной отдачей долг перед народом и несмотря на все испытания, сохранило свежесть и нежность чувств, трепет перед красотой, поклонение перед женщиной.

Конечно, порой и у нас общение между людьми носит теневые стороны, о чем Вы не раз писали в Ваших статьях, но поверьте старому человеку, солдату, отмерившему пешком пол-Европы: нигде в мире нет такой истинно человечной глубины в контактах между людьми, как у нас. Лишь не надо замораживать эти контакты».

Получил я много писем, в которых говорилось и о власти вещей, уводящих человека от человека…

«Тайны» и «странности» человеческого общения неисчерпаемы, ибо оно, повторяю, творчество.

Но нужны, как и в творчестве любом, нравственная сосредоточенность и серьезность. Ибо нет творчества без личности. Любое созидание личностно. В том числе и созидание человеческих отношений. И если верно утверждение: кризис общения — это кризис личности, то, надо полагать, не менее бесспорно и то, что расцвет личности, освобождение ее от власти «мира вещей» — расцвет общения.

И тут мы подходим к новому осмыслению мира вещей, к выявлению его парадоксов, метаморфоз, тесно сопряженных с воздействием той или иной моды.

Было бы относительно несложно бороться с могуществом вещей, если бы оно выступало лишь в образах автомашин, холодильников или даже в образах более утонченных и «коварных» — телевизоров, транзисторных радиоприемников, магнитофонов…

Самое страшное, когда вещами становятся вечно живые явления человеческого духа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.