Тит ТАК!

Вместе с русским спецназом и танками 58-й армии в обугленную Южную Осетию выдвинулись автоколонны с российскими врачами и строителями, добровольцами и журналистами. Среди этого потока были и художники, желание которых смотреть на войну, постигать войну — нисколько не напоминает обывательское любопытство или метания по миру в поисках острых ощущений. Для художника война — огненные скрижали, исписанные пророчествами и тайнами, бесчисленными свидетельствами о судьбах и характерах.

Одним из первых в зоне конфликта оказался автор "золотых" полотен Алексей Беляев-Гинтовт. Выставка его плакатов должна была открыться в Цхинвали 7 августа. Прибыв во Владикавказ и узнав о начавшемся обстреле, Алексей оставил в мирном городе свои работы и на попутках отправился через перевал в зону боевых действий. В пригородах Цхинвала он видел отступающих осетинских ополченцев, разуверившихся и подавленных. Видел первые волны восторга среди осетинских беженцев, когда первые русские танки, грохоча, прокатились по Джаве. Видел российский танк, сброшенный с моста на дно ущелья. Неожиданная поломка этой машины застопорила движение колонны, и командование приняло радикальное решение: столкнуть танк в пропасть.

Художник, постоянно находясь в зоне работы грузинских снайперов, постигал нечто очень важное для его дальнейшего творчества. Вернулся в Москву наполненный гулами и страстями не приснившейся ему войны.

А между тем по пригородам Гори гулял еще один художник, художник слова — Сергей Шаргунов. Он сквозь обстрелы и блокпосты прорвался в темную зону "ни мира, ни войны" — на территорию Грузии, частично занятую российскими войсками.

По приезде Шаргунов сказал мне следующее: "Побывав среди войны, возвращаешься с острым чувством стыда. Ведь ты же не воевал, ты не остался там, ты только прошел по краю этой страшной метафизической воронки. Что же ты после этого будешь говорить? Не будет ли в твоих словах — похвальбы и фальшивого задора? Наши солдаты, которые на завтрак, обед и ужин получают перловку за то, что ежиминутно рискуют жизнями и защищают Россию, остались там. А я снова в Москве. Помню убитого негра в грузинской военной форме. Помню священника Михаила Хаматова, на "жигулёнок" которого наехал грузинский танк. Война издали — влечет человека искусства. Война вблизи — это тяжело и подавляет. Она будет притягивать меня и дальше, но как-то уже по-другому…"

Художник на войне — древняя тема. О ней свидетельствуют автор "Слова о полку Игореве" и артиллерии поручик Толстой, поэт Гумилев и живописец Верещагин. Есть явления, которые нельзя выдумать или повторить с чих-то слов. Опыт житейский, бытийный; опыт духовный, метафизический — необходим любому художнику. Война — тяжёлый ларец, скрывающий в себе высшие знания о человеке, о мире и о Боге.