Олег Бородкин В ПЛАСТМАССОВОМ МИРЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Олег Бородкин В ПЛАСТМАССОВОМ МИРЕ

***

не то чтобы поддельная зима,

но нет морозов, только снег и снег.

мне не хватает, видимо, ума

прожить безбедно свой короткий век.

а то и вовсе оттепель. вода

по улицам противно потечет.

я всё-таки рискую иногда.

в бездействии отсутствует почет.

испорчен климат. слюни, сопли, грязь.

под утро подморозит — будет лед.

не вышел снова Бог со мной на связь.

от гриппа ем чеснок и реже — мед.

от мыслей, впрочем, пухнет голова.

люблю неблагодарный этот труд.

и носишь по редакциям слова.

смеялись раньше, нынче же — берут.

в Литературке дали гонорар.

вот в Дне литературы не дают.

метет. полно средь дворников татар,

таджиков, русских, есть и прочий люд.

с машины в сотый раз счищаю снег.

на лыжах бы, в деревню, в поле, в лес!...

писатель — очень хитрый человек:

из графоманов в гении пролез.

***

спасенье в электричестве. бензин,

сгорая, сами знаете, чего.

а также самолетный керосин...

в остатке СО2 и Н2О.

спасенье неизвестно даже в чем.

в холодном ветре, в снеге и дожде...

в здоровом сексе, в пытке ноябрем,

в чистейшем спирте, в правильной еде...

в арийской крови в жилах у славян.

в хазарской крови в жилах у мордвы...

но к вечеру усилится туман,

и вряд ли на машине из Москвы

легко ты сможешь выскочить за МКАД.

в железной мы погрязли суете.

жизнь — это давка. воздух — это яд.

а правда — вой на гнусной частоте.

и ложь, конечно, часто дикий бред.

по данной части наш начальник спец.

нордический мы шлем ему привет.

увы, вдали маячит лишь крындец...

когда-нибудь здесь кончится бензин,

иссякнет газ, последний электрон

уйдет под землю... вырубкой осин,

берез, ольхи... охотой на ворон,

собак займется весь электорат,

впадая иногда в каннибализм.

недаром время двинулось назад,

и сделался регресс. капитализм.

***

трубы у нас не лопаются от морозов.

жены не изменяют с друзьями детства.

кошки не тырят куски со стола.

псы не храпят под дверью

и не едят дерьмо.

здесь ни одно существо

больше не жрет дерьмо.

нет никакой инфляции и порнографии.

бабки не слишком старые.

много машин,

но в каждой приятно сидеть.

водка дешевая и очень хорошая.

хлеб — только что из пекарни.

бисексуалы консервативны

и родины не предадут.

все, улыбаясь, дают

друг другу на чай.

никого не тошнит.

никто не болеет.

никого не хоронят,

поскольку никто

и не умирает.

только кривая рождаемости

лезет и лезет вверх.

есть города-побратимы.

это Нью-Йорк, Стамбул, Мехико и Пекин.

***

в пластмассовом мире стараешься быть деревянным

и верить: Земля — это диск, но, конечно, не шар.

тебя здесь напутствуют часто напутствием бранным,

и снится тебе по ночам интересный кошмар.

а в небе в обычном порядке гуляют светила.

народы привычно долдонят Талмуд и Коран,

в которых содержится много эпической силы.

тебе же по нраву пейзажи нордических стран.

ты любишь холодную зиму и теплое лето,

ты любишь месить сапогами осеннюю грязь.

побыть иногда небессмысленно в шкуре аскета —

полезней, чем с кем-то вступить во внебрачную связь.

в пластмассовом мире всё время боишься подделок

и хочется плоских равнин без искусственных гор.

и пламя костра эстетичней огня из горелок.

и лучше ворует ни разу не пойманный вор.

здесь лохов по-прежнему держат начальники в страхе.

и, банду тупых астрономов бессовестно зля,

стоят три слона на огромной, как танк, черепахе,

и к спинам слонов приспособлена наша Земля.

ИЗ ЦИКЛА “МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ”

***

среди поэтов русских есть подонки,

среди нерусских — все до одного.

а, скажем, взять любую поэтессу —

в натуре исключительное чмо.

я так устал и мне неинтересно,

кому какой вопьётся в темя клещ.

вообще не троньте грязными руками

поэзию. она — святая вещь.

по свету бродит много разной швали,

друг другу эта нечисть смотрит в рот.

беда, когда суёт себя в искусство

моральный и физический урод.

бездарность, между прочим, агрессивна:

всем хороша и пишет лучше всех.

подите к чёрту, мерзкие ребята!

и видеть, и читать вас — просто грех.

судить людей дано мне свыше право.

я дряни, как известно, не терплю.

и, если уж хвалю, всегда за дело.

но редко я кого-нибудь хвалю.

***

я старый, лысый, жирный и тупой,

слепой, недружелюбный и скупой,

я матерюсь и не читаю книг,

но как поэт — по-прежнему велик.