Владимир Махнач: В КАНУН СОБОРА

Владимир Махнач: В КАНУН СОБОРА

"Завтра". Владимир Леонидович, у многих православных людей смерть Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II вызвала ощущение настоящего "конца эпохи", перехода нашего общества в какое-то новое историческое и духовное измерение. Насколько, на ваш взгляд, может быть оправданно такое ощущение, не является ли оно переносом вовне каких-то личных переживаний?

Владимир МАХНАЧ. Да, все мы понесли тягчайшую потерю. Прежде всего я должен сказать несколько слов о Патриархе Алексии как о человеке. Может быть, не все знают, что он — из очень хорошей и очень необычной семьи. Необычной потому, что Ридигеры — один из считанных по пальцам эстонских родов, который удостоился немецкого прибалтийского остзейского дворянства. Из этого рода вышел даже очень неплохой — на рубеже XIX-XX веков — военный министр Российской империи генерал Виер. Он не является прямым предком Святейшего, но это один из его близких родственников.

Владимир Карпец даже утверждал, что фамилия Ридигер встречается в "Песне о нибелунгах". Этого, положим, я не знаю, но то, что род этот древний и заслуженный — факт. Род эстский, эстонский, а эстонцы при немцах не только отродясь в дворянах не бывали — они и в ремесленники с трудом пробивались. Если в бывшем городе Ревеле, а ныне Таллине, и встречались эсты, то они испокон веков были слугами, а ремесленником: булочником, скорняком, сапожником и так далее — был немец или датчанин. Это немаловажно, потому что семейные традиции, родовая память — или отсутствие таковых — играют решающую роль в формировании личности.

Второй момент — конкретные обстоятельства места и времени. Святейший Патриарх Алексий прошёл, наверное, через все испытания, через которые мог пройти человек его поколения. Он родился в независимой Эстонии, пережил и присоединение Прибалтики к Советскому Союзу, и немецкую оккупацию, и послевоенное сталинское терпимое отношение к Церкви, и атеистический беспредел хрущевской "оттепели".

И не надо забывать, что в Синоде Московского Патриархата он был старшим по хиротонии — кажется, за исключением митрополита Харьковского и Богодуховского Никодима. Алексий был рукоположен в епископа Таллиннского раньше, чем получили панагию такие маститые архиереи, его сверстники, как митрополит Минский и Слуцкий Филарет, митрополит Киевский Владимир или митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Произошло это 3 сентября 1961 года — в разгар хрущевских гонений против Церкви. В декабре 1964 года он был назначен управляющим делами Московской Патриархии, и занимал этот пост до сентября 1986 года. Это тяжелейшая работа, потому что управляющий делами не только отвечает за всю материальную составляющую церковного бытия — он знает всё, что происходит в Церкви. А многие знания, как сказано еще царем Соломоном, означают и многие печали.

Будучи последовательно епископом, архиепископом и, наконец, митрополитом Таллинским, будущий Патриарх Алексий одновременно исполнял обязанности управляющего делами Патриархии. Ну, вообще-то, в епархии ты — епископ, а как управляющий делами ты — чиновник, и не более того. Да, необычайно влиятельный чиновник. Но еще и терроризируемый. Потому что кого больше всего дергает — не скажу безбожная, но нехристианская — власть? Управляющего делами Патриархии. С кем чаще всего общаются правительственные чиновники? С управляющими делами. Кого они давят в случае каких-то конфликтов? Управляющего делами. Так вот, будущий патриарх Алексий был очень хорошим управляющим. Но не только.

Я вам расскажу одну историю. Это было в конце 70-х годов. Жил в Киржаче во Владимирской области протоиерей Алексий. Его все любили. И он совершил страшное преступление, запрещенное указом Совнаркома от 1929 года, — он совершил чудо. Это вы можете проверить: все документы советской власти изданы, и только в конце правления Горбачева этот указ был упразднен. Там содержалось прямое предписание духовенству: "запрещается организация чудес". Вот если ты с прихожанами слишком сильно молился, и произошло исцеление, — ты нарушил закон, так как "организовал чудо". Следует наказание: ты отправляешься на зону, в лагерь, на лесоповал. И именно на основании этого указа и закона об отделении церкви от государства, который должен был читаться в противоположном смысле, но… отца Алексия начали тягать на следствия. Его бы обязательно посадили, а он девочку отмолил с прихожанами, тяжко больную девочку. И получилась такая неприятность: простая работница, мать девочки, до того послушно дававшая нужные показания, устыдилась, и на суде публично от них отказалась. Тогда отца Алексия отправили за штат. К сожалению, это сделали церковные власти, увы, епархиальный начальник. Но все дела о выходе на покой проходят через управляющего делами, и Высокопреосвященный владыка Алексий вызвал отца Алексия. Вот так встретились два Алексия: один — монах, другой — женатый священник, один Алексий в монашестве, другой — в крещении.

"Завтра". Святейший, кажется, и в крещении был Алексием?

В.М. Да, только другой святой у него был. Итак, отец Алексий приехал в Москву. Его пригласили в кабинет, вошел владыка Алексий и сказал: "Батюшка! У нас дело о вашем выходе на покой, в нем не хватает только одного документа — вашего прошения об этом. Судя по всему, вы вашему епархиальному начальнику не нужны. А мне — нужны!". Ну, вот так отец Алексий перестал был священником, принял монашество и уже в качестве архимандрита Гермогена исполнял служение духовника Пюхтицкой обители. Кто мне скажет, что это был некрасивый и недостойный архиерея поступок? Это не что иное, как явное чудесное проявление воли Божией. И ее исполнение Святейшим. Этот случай крайне малоизвестен. После смерти Святейшего его рассказать уже можно. Пусть знают.

"Завтра". А в какие годы это произошло?

В.М. Конец 70-х. Архимандрит Гермоген отошёл в мир иной в начале 90-х годов.

То есть я не могу ни упрекать, ни красить ослепительно золотыми красками почившего Патриарха. Потому что его мера ответственности заведомо превышает моё личное разумение. И я вижу, что при всех неизбежных каких-то чисто человеческих моментах слабости, Господь его оправдал. Прежде всего потому, что при Патриархе Алексии свершилось восстановление единства Русской Православной Церкви, и если бы не он, мы бы еще несколько десятилетий могли существовать раздельно с РПЦЗ. Это великое, историческое дело.

Не менее важный, хотя внешне и менее заметный итог его патриаршества, — умножение числа епархий. Сейчас у нас более полутора сотен православных архиереев. И это прекрасно. Хотя мне доводилось писать о том, что православных архиереев Русской Церкви должно быть около шестисот, из которых пятьсот должно приходиться на Российскую Федерацию. И то, что у нас их всю историю было так мало — это уродство. Я сравнивал нашу ситуацию не только с католиками, но и с православными. У греков — несколько сотен архиеерев. Даже в маленькой Грузии — полтора десятка епархий. Думаю, здесь еще непочатый край работы для нового руководства Церкви.

Бог дал Патриарху Алексию мудрость, и под его водительством вся наша Церковь была богомудрой. Большей похвалы для первоиерарха не было и нет. Да, он был епископом в советское время — а значит, жил в стакане с подстаканником. То есть его было видно со всех сторон, а он ни до кого докричаться не мог, потому что стекло не пропускает звук. Это неизгладимый отпечаток на всю жизнь. Он-то слишком хорошо знал, какова наша власть изнутри, чего от неё можно ожидать. С развалом Советского Союза тут ничего не изменилось. Только раньше ходили на партсобрания, а сейчас в храмы. Стоят "подсвечники", держат свечку в правой руке — и креститься им нечем, разве что хвостом…

Не надо изображать Патриарха Алексия ангелоподобным — ангелом он точно не был. Но он был лучшим из возможных первоиерархов нашей Церкви. Я так и сказал после его избрания в 1990 году: "Это не лучший из наших архиереев, но и не худший". Потом выяснилось, что, может быть, даже лучший. Нам ведь страшные вещи грозили, когда шли выборы Патриарха. И совершенно было непонятно, как поведет себя по отношению к Церкви государственная власть. Ведь одним из кандидатов на патриарший престол был ныне отлученный от Церкви митрополит Киевский Филарет (Денисенко), а он был любимцем тогдашнего КГБ и куда как удобен власти. Он — а отнюдь не Алексий Ридигер.

Но Господь указал на Алексия. Случайным этот выбор назвать нельзя. Да вспомним хотя бы 1993-й год. Тогда враждующие стороны получили предупреждение от Синода о том, что кто первым прольёт кровь в междоусобной брани, будет предан анафеме, отлучен от Церкви. Как на это среагировала, условно говоря, сторона Ельцина? Спровоцировала прорыв блокады сторонниками Верховного Совета, спровоцировала их атаку на мэрию и Останкино, устроила убийство милиционеров. И только потом приступила к расстрелу "Белого дома". То есть формально вышла из-под анафемы. Но Патриарх демонстративно не стал отпевать Ельцина, и это отметили все, хотя Ельцин всячески стремился показать своё особое расположение к Православной Церкви, приглашал Патриарха на поставление в президенты и так далее.

"Завтра". Путин в этом отношении, кажется, больше внимания уделял не внешней, а внутренней стороне вероисповедания. Он несколько раз пытался попасть на Афон, пока не добился своего, известен его православный духовник, Путин часто присутствует на богослужениях, но вот внешнее отношение государства к Церкви при нём стало куда менее аффектированным. Имеется в виду институт "традиционных религий", к числу которых, наряду с православием, отнесены ислам, иудаизм и буддизм. И новый президент Дмитрий Медведев, кажется, выдерживает ту же линию в отношениях с Православной Церковью. В связи с этим возникает вопрос о том, как будут развиваться эти отношения при наследнике Алексия II, кто станет новым Патриархом Московским и Всея Руси, как пройдёт назначенный на 27-29 января 2009 года Поместный Собор?

В.М. Хорошо, давайте перейдем к тому, что нас может ожидать. Мы потеряли очень хорошего и очень достойного иерарха. Он почил прекрасной смертью. Все когда-то умирают, за исключением пророка Илии, и, как говорят, Иоанна Богослова и короля Артура.

Святейший Патриарх был дважды при смерти, и один раз, год назад, уже просился на покой, но архиереи его не отпустили. Он имел на это право, но его не отпустили, и он смирился. Разве Всевышний его не вознаградил? Накануне кончины, меньше, чем за сутки, он в хорошей, как говорят, физической форме отслужил литургию на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы. Во-первых, он только что причастился. Во-вторых, какая другая может быть радость у священника, когда он только что отслужил?

Не могу не сопоставить с нижней точкой падения. Когда-то еще не лишенного сана Глеба Якунина, ничего не имея в виду, спросили: "Отец, а вы сейчас не служите?" "Слава Богу, не служу", — ответил Якунин. Он, конечно, случайно обмолвился, но ведь, как говорится, что на уме, то b на языке…

Сейчас надлежит избирать нового Патриарха. У нас уже есть местоблюститель Патриаршего Престола — высокообразованный, умнейший митрополит Кирилл. Но местоблюститель — это не Патриарх, это человек, который временно встал во главе Церкви, чтобы организовать Собор и избрать Патриарха. В традиции Православных Церквей — вообще никого специально не избирать в местоблюстители. Просто старейший митрополит исполняет полтора-два месяца эту функцию. Это больше почетное и единственное его дело — собрать Собор. Больше ничего. Если кончено, нет никакой трагедии в поместной Церкви.

А такой случай с Русской Церковью был — двадцать лет, с 1700 по 1721 год боролся с Петром I местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Рязанский и Муромский Стефан Яворский — и проиграл. Несмотря на все его усилия, новый Патриарх не был избран, и Россия два следующих века провела без Патриаршества.

Мы — не католики, Патриарх — это не четвертый, высший сан, стоящий над епископами. Это всего лишь председатель в Соборе епископов. Но, как показывает многовековая практика, он абсолютно необходим. Без него — плохо и Церкви, и народу, и государству. Хотя иногда удавалось архиерею возвыситься на пост как бы фактически председательствующего без избрания патриархом. Это случай святителя Московского Филарета (Дроздова).

Всё это — не мои личные измышления, всё это было подтверждено Поместным Собором 1917-1918 гг. Там прямо прописано следующее: "Патриарх есть первый среди равных ему епископов". Это латинское "primus inter parens". Латынь — тоже священный язык, как и греческий, и старославянский…

Старейшим должен был быть — тем более, что он управляет Московской епархией, — митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков). Но он слишком преклонных лет, чтобы стать Патриархом.

Проблема заключается в другом. Для избрания Патриарха, а мне приходилось об этом писать, необходим полномасштабный Поместный Собор. Сам почивший в Бозе Патриарх сказал в середине 90-х гг.: "Мы сейчас стремимся возвратиться к нормам Поместного Собора 1917-1918 гг."

Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, нынешний местоблюститель Патриаршего Престола, тоже высказывался в пользу норм Поместного Собора 1917-1918 гг.

"Завтра". А что это за нормы? Что имеется в виду?

В.М. Каждая епархия была представлена одинаковым количеством участников Собора с правом решающего голоса. Это, естественно, епархиальный архиерей (которого не избирали, ибо он представляет и молится за всю свою епархию), два священнослужителя и три мирянина (священнослужителей и мирян избирали). Сначала избирали выборщиков на приходских собраниях. Затем — на собраниях благочиний. И только после этого — уже делегатов Собора на епархиальных собраниях.

Повторюсь, сейчас в нашей Церкви — более полутора сотен епископов. Но надо учесть — в отношении Поместного Собора речь может идти только о предстоятелях епархий. Викарные архиепископы или епископы не представляют никого. В 1917 году было установлено, что на Собор избираются двое священнослужителей от епархии, один из которых обязан быть священником, а второй может быть либо епископом — викарным, либо священником, либо диаконом, либо псаломщиком. И трое мирян.

Как видите, почивший Патриарх и нынешний местоблюститель одобряли этот род поведения. Вспомнят ли об этом сейчас?

Во-первых, у нас существует точное различие между двумя Соборами: Поместным и Архиерейским. На Архиерейском Соборе могут присутствовать советники, но они ничего не решают. Они могут быть и священниками, и мирянами, но без права решающего голоса. Так, кстати говоря, должно быть и в отношении епископов викарных.

А если собирается Поместный Собор, то никак нельзя, чтобы епископ назначал двух священников и трех мирян. Их должны избирать, потому что церковный народ имеет право голоса. Давайте обратимся к истории.

В 1312 году в городе Переяславль-Залесском (в память этого, между прочим, поставлена церковь во имя святителя Петра на старейшей Красной площади города) был собран Собор, так как святитель Петр был обвинен в симонии — продаже церковных должностей. Святитель блестяще оправдался. Кто его судил? Простые священники и миряне, потому что архиереи его судить никак не могли. Ведь одним архиереем был он сам, а другим — его обвинитель, Тверской владыка Феодор. Третий, архиерей Ростовский, будучи единственным нейтральным лицом, конечно, не мог собрать Собор из одного себя. Потому и собрались на собор мужики, бояре, диаконы, священники. Это вообще наша русская традиция. Она, конечно, завязана на то, что у нас были слишком большие епархии и слишком мало епископов (в просвещенный XVIII век мы вошли, имея на всю гигантскую империю только 20 архиереев). Уже при императора Николае I Александровиче мы имели 67 епископов, что все-таки побольше, и не на всю Сибирь один архиерей!

Для избрания Патриарха, конечно, надо собирать полный Поместный Собор. Пора. Это длительный процесс: надо избирать выборщиков, чтобы избрать выборщиков, чтобы избрать членов Поместного Собора от рядового духовенства и от мирян.

Хочу напомнить, что Собору 1917-18 гг. предшествовала и монашеская конференция в Троице-Сергиевой Лавре. И она тоже избрала от монахов 20 человек — членов Собора. Как видите, не епархиальным способом — был всероссийский Монашеский съезд.

Были и особое депутаты от военного духовенства, но нам сегодня это не грозит — военного духовенства у нас практически нет.

Вот что важно. В принципе то, что произносят уже некоторые имена (и более других — имя Высокопреосвященнейшего митрополита Кирилла), бывает всегда. Всегда есть особо уважаемые, просто популярные лица. Между прочим, святитель Тихон, в списке из трех, чьи кандидатуры были выбраны для жребия, не был на первом месте. И Патриарх Алексий был не первым. Так что бывает — Господь поправляет. Он как бы напоминает: а вы обратились к Моему последнему слову, ведь это Я — Глава Церкви.

Действительно, на Соборе 1917-18 гг. митрополит Антоний Храповицкий в тройку кандидатов уверенно прошёл первым. Вторым был очень ученый архиепископ Новгородский Арсений Стадницкий, и только третьим — Тихон Московский. Но Господь избрал Тихона.

Церковный народ не ошибается — в тройку попадут заведомо достойные архиереи. Но все-таки последним словом должно быть Божие.

Ничего этого пока не слышно: ни про избрание духовенства, ни про избрание мирян. Еще раз напомню — о доверии этой традиции говорил и Патриарх, и нынешний местоблюститель Патриаршего Престола. Дело не в каких-то симпатиях или антипатиях, а в том, чтобы церковная история продолжалась так, как должна продолжаться.

Например, мы привыкли к тому, что Патриархами становятся постоянные члены Священного Синода. А ведь канонического положения о Священном Синоде у нас нет. Поместный Собор 1917-18 гг. точно постановил, что в Синод, помимо Патриарха (это понятно), входит по положению митрополит Киевский (глава первопрестольной кафедры), пять архиереев избираются Собором раз в три года (потому что Поместный Собор должен собираться раз в три года — и тогда ведь ни самолетов, ни компьютеров, ни е-мейлов не было, а сейчас есть всё, не трудно собирать Собор!), остальные шесть ежегодно избираются жребием на череду. Половина приезжает, а пятеро являются постоянными членами.

Может быть, это уже не действующие правила, но ничего другого у нас нет. В Уставе 2000 года про то, как формируется Синод, ничего не сказано.

Беседу вёл Илья Бражников