Владимир Бондаренко ФОРМОЗОНЫ

Владимир Бондаренко ФОРМОЗОНЫ

На Тайване живут тайваньцы. И все из них во многом — формозоны, как решили мы с профессором Тамканского университета в Даньшуе, северном морском центре Тайваня, Владимиром Малявиным.

Во-первых, формозоны, потому что живут на острове Формоза, что в переводе с португальского означает "прекрасный". И честно говоря, я согласен с португальцами. Удивительная природа, смесь тропиков и субтропиков, буйная тропическая растительность, скалистые горы востока, упирающиеся в Великий океан, удивительный уклад жизни, смесь провинциальной китайской древности и самого передового технотронного мышления. Будто бы Илья Муромец заговорил по мобильному телефону и отправил новости о противнике по интернету Алеше Поповичу. Дикие заросшие джунгли и среди них вырастают новые мировые компьютерные центры. Удивительные люди, доброжелательные, открытые, предельно честные и привычные ко всякому труду. Отличительная черта тайваньцев — дружелюбие. Поначалу его даже побаиваешься, подозреваешь какие-то скрытые замыслы, потом, когда встречаешь это дружелюбие у встречных шоферов и кондитеров, у поваров и строительных рабочих, которым от тебя ровным счетом ничего не надо, понимаешь, что это общая тайваньская черта. Даже чиновники гораздо более дружелюбны, чем чиновники всего остального мира, особенно российского.

Во-вторых, формозоны, потому что они и формируют в своих, отрезанных друг от друга горами и ущельями районах, свои четко определенные зоны. Недавно появились и совместные с Китаем особые экономические зоны, объединяющие, к примеру, китайский город Сямынь и тайваньский остров Цзиньмынь. Сам Тайвань как бы поделен на четыре части. Север, запад, юг и восток. Посередине проходит линия раздела, где северные субтропики переходят в южные тропики.

Горный, непроходимый восток, к которому с трудом пробиваются длиннейшими туннелями, отдан под природные национальные парки и экотуризм. Для промышленных центров там пока места нет. Океанский тропический курортный юг, постепенно застраиваемый отелями и центрами для активного морского отдыха, от мыса Элуаньби, где Великий океан встречается с Тайваньским проливом, до Кэньдина и далее вплоть до Гаосюна, одного из крупнейших портов мира. Тщательно ухоженный сельскохозяйственный запад, как только горы отступают, тут же следуют чайные плантации, рисовые поля, рыбные пруды. Промышленный и научный запад, центр мировой электроники.

За время своей поездки я побывал и в самых диких страшноватых джунглях, попал под тайфун, к счастью, уцелел, хотя мой английский зонтик улетел в небо и далее в какую-нибудь Австралию, побывал в мастерских художников и ремесленников, не забывших и свои древние ремёсла. Но все на свете переменчиво, всё течет, всё меняется. Как Тарзан продираешься сквозь джунгли… и вдруг оказываешься на современнейшей автомагистрали, опоясывающей весь остров. Заходишь в здание небоскреба, и… вдруг оказываешься в обители даосского отшельника. Идешь по благоустроенному парку и… попадаешь в окружение мастеров тайцзицюаня, на тренировку учителя "кулака великого предела" Линь А-луна. Я встречался с учителями боевых искусств и даосскими мудрецами в глубине острова, в окрестностях Иланя, с каллиграфами и поэтами, как бы погружаясь в пятитысячелетнюю историю китайской цивилизации. Но потребуется всего несколько часов на машине, и я у подножия Башни 101, самого высокого в мире небоскреба, в самом центре промышленной цивилизации востока, а неподалеку от небоскреба тянутся густонаселенные, традиционные китайские строения, первые этажи которых чем-то похожи на большие сараи с вечно открытыми настежь воротами. Жизнь большинства тайваньцев так и проходит — на улице, на виду у всех, тут же всё жарится, парится, и творится самая всегда свежая уникальная тайваньская кухня. Никаких объедков, ты хоть надкусил разок, хозяин всё равно при тебе всё выкидывает в ящик для отбросов, никаких вчерашних обедов. От изысканных ресторанов до уличных харчевен — всё готовится у тебя на глазах.

В-третьих, формозоны, потому что политическое положение Тайваня и впрямь напоминает некую фармазонскую, то бишь, франкмасонскую (скорее, не по духу, а по принципу отстраненности, уединенности от всего остального мира) структуру. Маленький мир, живущий внутри большого мирового океана, но как бы и не замечающий его. На лицах тайваньцев, в их разговорах, образе жизни совсем не заметно той встревоженности, о которой шумят политики. Нет никакой суеты и нервозности даже в столице острова Тайбэе. Везде чувствуешь себя безопасно и спокойно, как в Москве ещё в семидесятые годы. Видно, что ни в какую войну с материковым Китаем тайваньцы не верят. Скорее, верят в другое — в тесное экономическое сотрудничество Большого Китая. Уже более двухсот тысяч тайваньских бизнесменов вложили свои капиталы в экономику большого Китая. Тайваньские инвестиции в КНР уже превысили 100 миллиардов долларов. Более миллиона предприимчивых тайваньцев живут в городах Китая, перенесли свой основной бизнес в КНР, где неограниченный рынок сбыта и дешевая рабочая сила.

У китайцев всего мира идёт своя, невидимая глазу европейцев и американцев, китайская глобализация. Китайцы Малайзии и Сингапура втягиваются в ту же всекитайскую воронку. В прессе и на телевидении открыто обсуждается формирование "Экономической зоны Большого Китая", которая по своей объединенной мощи, по совокупным валютным резервам, уже опережает и США, и Европу. Тайваньцы предложили свое понимание "единого Китая" — одно государство, один народ, два правительства. Что же, может так и обретется взаимопонимание. Это похоже на взаимоотношения Финляндии с Аландами. Думаю, как океанское животное со своей раковиной, так и тайваньцы со своим островом-раковиной вольются в общий большой китайский океан, не забывая свою раковину. Да и традиционное китайское мышление жителя Срединного государства, жителя Поднебесной не позволит китайцам Тайваня всерьёз оторваться от связей с большим Китаем. Если выбирать между американцем и материковым китайцем, всё равно тайваньский китаец выберет своего собрата, не отказываясь по возможности и от американской экономической поддержки. Подпитывая Тайвань высокими технологиями, Америка неизбежно подпитывает и весь Китай. Впрочем, Тайвань уже готов сам, без американской поддержки решать все вопросы с Китаем, и уже не так заинтересован в необходимости военных поставок из США. Да и Америка, следуя своему курсу "кимерики", то есть нового раздела мира на двоих, Китай и Америку, не проявляет лишней активности в отношениях с Тайванем.

На Тайване живут формозоны, то бишь, тайваньцы, и кроме них почти никого на острове нет. Пожалуй, это единственная высокоразвитая промышленная страна, в которой нет ни гастарбайтеров, ни наплыва иностранных туристов, ни беженцев из других стран. Особое политическое положение пока помогает Тайваню уберечься от наплыва нежелательных пришельцев. Горстка аборигенов в горных районах Тайваня и китайцы трех призывов, с девятнадцатого века начавшие активно обживать остров. Белых на острове почти не видно, ни русских, ни американцев, ни европейцев.

В беседе с директором Департамента Западной Азии Министерства иностранных дел Тайваня господином Чен Чимином я спросил: с чем связана такая оторванность и обособленность Тайваня? Чен Чимин ответил, что, по его мнению, народ Тайваня до сих пор по-своему консервативен и привык сам решать дела на своем острове. Но время такой обособленности прошло, и сейчас политика правительства Тайваня меняется. Тайвань может и должен стать центром международного туризма. Предполагается и облегчение визового режима. По мнению господина Чен Чимина, Россия и Тайвань взаимно нужны друг другу. В России по-прежнему есть мировые научные центры, есть много высококвалифицированных специалистов, а Тайвань имеет большой опыт продвижения новых технологий на рынок и внедрения научных разработок в производство. "Мы можем взаимно дополнять друг друга", — сказал директор Департамента Западной Азии. — "К примеру, мы запустили метеоспутник в космос с помощью Академии наук России и нескольких российских университетов".

Я поинтересовался у одного из руководителей Министерства иностранных дел Тайваня, почему Россия у них закреплена в Департаменте Западной Азии, а не в европейском департаменте? Чен Чимин с чисто тайваньской деликатностью, как бы стараясь не обидеть меня, как русского, сказал, что нашу страну приписали к азиатскому Департаменту в МИДе еще со времен Советского Союза, когда большая часть территории нашей страны находилась в Азии, может быть, со временем мы и перейдем в европейский Департамент. К тому же с Европой у нас было некое противостояние.

Я ответил, что отнюдь не переживаю из-за азиатской прописки России. Всё-таки, мы и на самом деле — не Европа, некая отдельная цивилизация, подобно китайской. И связи с Востоком традиционно у нас крепче, чем с Западом, органически недолюбливающим русских при всех их политических режимах, от православного царя до генсека КПСС. Или надо заводить отдельный Департамент России, но это возможно только при бурном развитии русско-тайваньских отношений, при бурном развитии самой России, или же оставлять в азиатском Департаменте, с натовской Европой у нас сейчас даже еще более сложные отношения, чем в брежневские времена. Да и интересы у нас всё больше смещаются на Восток. Сложнее Украине, Молдавии и другим постсоветским странам, которые тоже с развалом Советского Союза остались числиться в тайваньском МИДе всё в том же Департаменте Западной Азии. Обидно, поди, Ющенке и его сподручным числиться азиатами.

Спросил я господина Чен Чимина и о возможности формирования, подобно Евросоюзу, союза бурно развивающихся стран Юго-Восточной Азии. Я уверен, что со временем, преодолев былые обиды, и Япония, и Корея, и Тайвань с Китаем, и китайский Сингапур, и еще ряд стран объединятся в единое экономическое пространство, гораздо более тесное, чем нынешний АТЭС (азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество), куда входят и Китай, и Тайвань. Чен Чимин тоже с надеждой смотрит на подобный вариант развития, но боится, что пока еще много политических препон на его пути.

Думаю, руководитель Департамента МИДа пожелал встретиться с русским писателем и журналистом именно потому, что сейчас многие предприниматели и промышленники Тайваня нацелены на тесное сотрудничество с Россией. Как сказал Чен Чимин, Тайвань готов пойти на смягчение визового режима с Россией, даже на безвизовый режим, если и Россия даст возможность тайваньцам также легко посещать свою страну, прежде всего Дальний Восток. Мне кажется, это выгодно и нам по всем позициям. Вполне можно найти формулу, устраивающую Пекин, как поступили уже многие европейские страны, включая Чехию, утвердив безвизовый режим с Тайванем. Тайвань на это готов. Господин Чен Чимин сказал мне много добрых слов о русской культуре и литературе, которую он высоко ценит, и призвал российских мастеров культуры теснее сотрудничать с тайваньскими книжными ярмарками, кинофестивалями. Призвал русских писателей почаще приезжать на Тайвань.

Как я уже писал, новое руководство страны — гоминдановское. А переводится Гоминдан, как Национальная партия Китая. По сути, все русские патриоты давно мечтают именно о такой партии, защищающей интересы своей нации, при этом не отказывая в поддержке и всем другим малым народам, населяющим страну. Гоминдановцы — государственники и националисты, и потому никак и никогда не откажутся от своего китайского происхождения, потому и сходятся с материковыми коммунистами в формуле "единого Китая", разве что по-разному понимая эту формулу. Лозунги тайваньских проамериканских демократов явно противоположны, мол, за долгий период времени они уже стали неким тайваньским народом, и не считают себя китайцами. Вот из-за этого сепаратизма они и проиграли с треском выборы. А гоминдановцы уже разрешили на своем острове коммунистическую партию Тайваня. В завершение я сказал китайскому дипломату, что, надеюсь, и Китай со временем допустит партию Гоминдан у себя на материке, и тогда возможно будет осуществить желание покойного лидера Чан Кайши, мечтавшего, чтобы со временем его прах перенесли на его родину.

Если слушать только политиков, можно подумать, что тайваньцы в страхе укрываются в своих многочисленных дотах, ожидая со дня на день вторжения китайцев с материка. На самом деле, тайваньцы куда более активно осваивают большой Китай, влияя и на его политику. Тайваньцы заполонили всерьез и надолго весь юг Китая, Скоро займут лидирующие позиции в экономике Шанхая, Гуаньчжоу, да и в самом Пекине. Являясь более активными и опытными бойцами в капиталистическом бизнесе, может быть, они и завоюют крепкие экономические позиции по всему Китаю? А доты и брустверы давно уже стали находкой для туристов. Я сам жил в Кэньдине в отеле прямо напротив дота пятидесятых годов, такие укрепления прямо на берегу океана Чан Кайши построил вдоль всего острова. Сейчас к доту подъезжают автобусы с туристами, как тайваньскими, так и китайскими, посмотреть на бушующий океан сквозь щели долговечного оборонного сооружения.

Русских туристов пока не видно. На острове Тайвань сейчас живет примерно триста русских. Тут и потомки первой эмиграции, и новые бизнесмены, и студенты, воспользовавшиеся тайваньскими щедрыми грантами. Тем не менее, своей историей Тайвань, несмотря на всю былую сложность наших отношений, тесно связан с Россией. Можно вспомнить загадочную поездку китайского лидера Чан Кайши в Москву на встречу с Львом Троцким в 1923 году, когда он клятвенно пообещал товарищу Троцкому включиться в борьбу за построение мирового коммунизма. Не обходят ни русские, ни тайваньские историки и романтическую историю Коли Елизарова, будущего президента Тайваня и его верной супруги, уральской красавицы Фаины Вахревой. После поездки к Троцкому Чан Кайши послал в Россию на учебу в Университет имени Сунь Ятсена своего сына Цзян Цзинго, ставшего в России Николаем Елизаровым. Учеба у сына Чан Кайши как-то не сложилась, и, я думаю, не по политическим причинам, ибо он вовремя публично отрекся от поднявшего в Китае антикоммунистический мятеж отца. Будущий диктатор Тайваня работал в Ленинграде, на Рязанщине, даже попробовал себя в артели золотодобытчиков на Алтае. В конце концов, нашел себя в журналистике, и со временем стал главным редактором заводской многотиражки на знаменитом Уралмаше. Интересно бы почитать его передовицы тех лет. В 1937 году уехал от греха подальше в родной Китай, где сразу же был прощен отцом, перешел в Гоминдан и уже после смерти Чан Кайши правил чудо-островом до конца своих дней.

Цзян Цзинго — Колю Елизарова и сейчас почти все жители Тайваня уважают и ценят. Именно при нём началась техническая революция, и Тайвань из провинциального китайского (или японского в период оккупации) острова превратился в одно из чудес света. Он дал толчок развитию страны. Когда же мы дождемся такого же толчка, где наши нынешние Коли Елизаровы? И что реально означает лозунг Медведева "Россия, вперед"? Это баннер спортивных пивных фанатов или нечто большее? Дождемся ли мы нового промышленного и научного развития России?

К Чан Кайши у тайваньцев, особенно у молодых, отношение, как я понял, более сложное. Примерно как в материковом Китае к Мао Цзедуну, 70 процентов успешной деятельности и 30 процентов ошибок. Но, как и в материковом Китае, никто мемориал Чан Кайши взрывать не собирается, и сейчас туристы собираются посмотреть на торжественную смену караула. Да и мемориал любопытен. Лишь одно здание — это сам мавзолей Чан Кайши, а два других, более величественных — это государственный концертный зал, где выступают самые знаменитые певцы и ансамбли со всего мира и государственный театр. Даже умирая, Чан Кайши думал о культуре. Недаром на стенах мемориала высечено два его известных изречения: "Смысл жизни — в постоянном продолжении жизни" и " Цель жизни — улучшение качества жизни человечества".

Я прилетел на остров Тайвань вскоре после того, как к власти там вновь пришли гоминдановцы, после восьмилетнего либерального проамериканского правления Демократической партии, погрязшей, как и у нас, в коррупции и кумовстве и проигравших выборы. Тайваньский народ дружно отказался от их услуг. Как ни удивительно, но коммунистами материкового Китая приход к власти их бывших смертельных противников — партии Гоминдан, был поддержан.

По сути, новый период тесных экономических и культурных отношений между двумя сторонами Тайваньского пролива и начался с приходом Гоминдана и их лидера — президента Ма к власти. Сразу же открылось и морское и воздушное прямое сообщение между двумя берегами Тайваньского пролива. Оживилась и забуксовавшая было тайваньская экономика, тайваньские инвестиции мощным потоком хлынули в материковый Китай. Из Китая на Тайвань потянулись туристы. Из Тайваня в Китай хлынули бизнесмены и предприниматели. В день до тридцати огромных лайнеров перелетает с острова на материк и обратно. Грузы идут непрерывно из морских портов Тайваня и Китая навстречу друг другу. Я уж не знаю, надо ли формальное объединение, если экономика, культура, социальная политика уже тесно переплелись в одно всекитайское пространство. К примеру, Аландские острова, где я недавно бывал, формально принадлежат Финляндии, но, думаю, экономическое взаимодействие между Аландами и Финляндией неизмеримо меньше даже в процентах, чем между Тайванем и Китаем. Да и финнов на Аландах бывает гораздо меньше, чем материковых китайцев на Тайване. К тому же Гоминдан и президент Ма сделали всё для возобновления диалога между двумя сторонами пролива на основе "консенсуса 1992 года" о признании "одного Китая".

Тайвань — остров, и какой бы стране он не принадлежал — Португалии, Японии или Китаю, само островное мышление диктует определенную независимость и самостоятельность действий. Парадоксально, но на острове, который более 50 лет держался благодаря военной поддержке США, не произошло американизации тайваньского мышления. Увы, влияние американизации на Россию, на мой взгляд, гораздо более обширное, а китайцы остаются китайцами и в самих США. Осваивая американские экономические просторы, сами укрываются в своих знаменитых чайна-таунах, куда не допускают ни американскую полицию, ни американских политиков. В чайна-таунах США, Австралии, Европы тоже куется политика и экономика большого Китая.

Мы с женой приехали на Тайвань по приглашению Владимира Малявина, руководителя Русского центра в Тамканском университете. Там же мы и жили на территории университетского городка. 20 долларов за номер в общежитии для гостей университета, интернет, кондиционер, все условия для работы. Жизнь на Тайване гораздо более дешевая, чем в России. Столица мировой компьютерной техники имеет и развитое сельское хозяйство, и курорты для отдыха, и прекрасные многочисленные университеты. Тамканский университет — один из ведущих. Университетский городок охраняется, внутри — своя зона, свой маленький остров с многочисленными спортплощадками, с магазинами, со всеми условиями для жизни. Тем более на учебу уходит много времени, ленивых там не держат. Выступал я перед студентами факультета славистики, рассказывал о современной русской литературе.

За долгий период полного разрыва отношений между Тайванем и Россией, в чем многие тайваньцы винят прежде всего Чан Кайши и его режим, в основном тайваньские читатели знакомились с американской и английской литературой, слабо представляя себе, что происходит в России. Когда-то, в восьмидесятых годах, на Тайвань приезжал Александр Солженицын, там он произнес свою запомнившуюся надолго речь свободе и воли народа. Но и он воспринимался тайваньцами скорее, как политик, нежели, как русский писатель. Впрочем, и своего китайского Солженицына, единственного китайского лауреата Нобелевской премии по литературе Гао Синцзяна, живущего в Париже, тайваньцы тоже не читают, а многие о нем и не слышали. Но интерес к современной русской литературе и культуре пробудился. Начинают издавать и современных русских писателей.

Уже после моих поездок на юг острова, на океанское побережье Кэньдина, во второй после Тайбэя центр тайваньской промышленности и культуры, крупнейший морской порт Гаосюн, где меня поразили древнейшие даосские храмы Гуан Ди — бога войны и Вань Чуна — бога литературы, где на воскресном нефритовом рынке я встретил своих героев — небесных лошадок и карпа, преодолевающего водопад, небесного пса Тянь Гоу и лунную фею Чань Э, солнечного ворона и лунного зайца Юэ Ту, (на них я и потратил свой небольшой валютный запас, полученный за чтение лекций), в очаровательный провинциальный городок Хэньчун, после поездок по национальным паркам Лонгпана и Шэдина на востоке острова, после встреч с загадочными песчаными идолами, сооруженными или инопланетянами, или всемогущественной природой, вернувшись в Тайбэй и выступив по Международному радио Тайваня, я был приглашен на встречу с председателем Комитета по культуре Тайваня госпожой Хуан Би-дуань.

Не так давно госпожа Хуан Би-дуань была в России во главе тайваньской делегации на Международном театральном чеховском фестивале в Москве. С рассказа о её впечатлениях о Москве и русской культуре началась наша встреча. Глава Комитета по культуре привезла на фестиваль два музыкальных спектакля — "Царь обезьян сражается с крысой-оборотнем" и "Отвергнутая невеста". Спектакли получили хорошую оценку и в московской прессе, и среди театральных специалистов. В рамках фестиваля выступал и знаменитый тайваньский театр танца "Юнь мэнь" ("Заоблачные врата"), возглавляемый известным во всем мире хореографом Линь Хуай-минем. Госпожа Хуан Би-дуань рассказала, как тепло принимали москвичи и участники чеховского фестиваля спектакли "Луна, отраженная в воде", "Песни скитальцев" и "каллиграфический" триптих "Скоропись". Грациозными движениями танцоры передавали красоту китайской каллиграфии.

Я спросил руководителя тайваньской культуры о присутствии современной русской культуры на Тайване. Госпожа Хуан Би-дуань вспомнила о двух концертах Российского национального оркестра под управлением Михаила Плетнева, давно ценимого тайваньскими меломанами, о приезде театра Вячеслава Полунина, и, конечно же, о ежегодной Международной книжной ярмарке, на которой за последние годы побывали русские писатели Юрий Поляков, Эдуард Успенский, Сергей Лукьяненко, хорошо известный своими "Дозорами". Мы поговорили о возможном сотрудничестве Союза писателей России с тайваньскими писателями, о возможном переводе в России книг самого известного тайваньского писателя Бай Сянь-юна, автора классических "Тайбэйских жителей". Эта книга в свое время заняла седьмое место среди ста лучших китаеязычных книг ХХ века. Я подчеркнул свою заинтересованность в этом, заметив, что у меня к рожденным в 1937 году писателям особое отношение. Как всегда в лучшей китайской литературе, Бай Сянь-юн блестяще сочетает стилистические новации, новый стиль и аллюзии, отсылающие к древней китайской культуре и её мифологическим героям. "Я буду рада, если ваш Союз писателей заинтересуется контактами с нами" — сказала глава Комитета по культуре Тайваня. "Не так давно мы организовали на Тайване выставку, посвященную русской литературе, и прежде всего творчеству трех писателей — Пушкина, Толстого и Шолохова. Началось всё случайно. В Сеуле на конференции музеев я встретилась с Владимиром Толстым и Александром Шолоховым, директорами двух литературных заповедников России. Мы разговорились, тогда и родился замысел выставки, одобренный правительством Тайваня". На открытие выставки приехали и Владимир Толстой, и Александр Шолохов. Госпожа Хуан Би-дуань подарила мне прекрасную книгу, выпущенную по следам этой выставки, о жизни и творчестве Пушкина, Толстого и Шолохова. Я подарил привезенные мною книги современных русских писателей Личутина, Проханова, Прилепина... Надеюсь, они заинтересуют славистов и будут переведены на Тайване.

Конечно, как всегда, многое не успел повидать. Не добрался до горного чистейшего озера Солнца и Луны, на берегу которого стоит древний храм бога литературы Вэня. Не доехал до первой столицы Тайваня, центра древней культуры Тайнаня, не встретился с режиссером известного тайваньского кинофильма "Мыс №7" Вэй Дэ-шэном, не побывал в ущелье Тароко, где можно поразиться и человеческой инженерной мощи, пробившей через горы 38 просторных тоннелей и проложивших автотрассу в казалось бы недоступном для человека горном массиве, и величию китайской религиозной культуры, задолго до всяких тоннелей устроивших в ущелье пещеру богини милосердия Гуаньинь и поместивших там её чудесную статую…

Может быть, еще и удастся вновь посетить прекрасный остров. Я благодарен профессору Владимиру Малявину, с которым за время поездок мы сдружились, благодарен и всем доброжелательным тайваньцам. Я сам стал немного формозоном.

1