Александр Тарасов Да какой Путин «патриот»? Так, видимость одна

Александр Тарасов

Да какой Путин «патриот»? Так, видимость одна

Ответы на вопросы сайта «Terra America»

1. Как Вы считаете, в чем была основная причина присоединения России к антивоенному блоку европейских государств накануне вторжения в Ирак в марте 2003 года? Было ли это решение личным выбором Владимира Путина или согласованной позицией российского внешнеполитического сообщества? Руководствовался ли Путин в первую очередь моральными, правовыми или прагматическими аргументами?

Общая линия российского руководства после ликвидации СССР — подчинение капиталистическому Западу и, в первую очередь, США. Эта линия оставалась неизменной и при Ельцине, и при Путине. При желании ее можно охарактеризовать как предательство национальных интересов страны (если понимать под такими интересами интересы большинства населения России). То есть позиция Путина (и вообще российского руководства) в начале 2003 года определялась именно этим — желанием холуйски угодить Западу. Если угодно, это можно считать «прагматической» причиной. Демонстрировать нарочитую «самостоятельность» Путин стал позже — когда на чужих примерах убедился, что для Вашингтона просто лояльности недостаточно, что США в таких случаях нацеливаются на замену лояльных режимов откровенно марионеточными (условно говоря, вместо Кучмы — Ющенко).

2. Многие российские эксперты, в частности Вячеслав Никонов, упрекали российское руководство за то, что оно не решилось присоединиться к антисаддамовской коалиции и не приняла участие в разделе иракской нефти. Насколько, на Ваш взгляд, эта позиция была оправдана? Могла ли Россия получить ощутимую выгоду от присоединения к коалиции? В какой мере это соответствовало бы экономическим интересам России?

Вячеслав Никонов — человек, настолько себя дискредитировавший, что просто стыдно воспринимать его слова всерьез и вообще на него ссылаться. Экономические интересы России требуют восстановления и развития ее собственного народного хозяйства, а не участия в качестве жалкого, третьестепенного партнера в империалистическом грабеже чужого имущества. Тем более, что этот грабеж ограбленные рано или поздно грабителям припомнят. Выгоды от присоединения к коалиции на условиях получения доступа — по определению, незначительного — к иракским нефтяным запасам могли получить только те или иные нефтяные олигархи, но не народы России. Очевидно, интересы этих олигархов тогда и пытался лоббировать Никонов.

3. Можно ли сказать, что именно готовность присоединиться к французскому вето в Совете Безопасности против вторжения в Ирак испортило отношения Путина и России в целом с США, и в первую очередь с республиканской администрацией? Насколько нелояльность России Вашингтону в вопросе Ирака реально обусловила последующее охлаждение в отношениях двух стран?

Думаю, это была одна из причин последующего охлаждения (подобно истории с «Кольчугами» в случае Украины). В принципе, в Вашингтоне готовы были терпеть (что в России, что на Украине) лояльный, но не марионеточный режим до тех пор, пока верили в возможность «коммунистического реванша». Как только перестали верить в эту возможность — замена лояльного режима на марионеточный стала казаться Вашингтону более предпочтительным вариантом.

4. Россия и впоследствии отказывалась поддержать практически любую военную акцию Вашингтона. Насколько дальновидна и рациональна такая позиция? Не стоит ли России окончательно стать на сторону США в вопросе политического давления на Сирию и Иран для того, чтобы стать одним из созидателей формирующегося Нового мирового порядка?

С Россией считаются только до тех пор, пока она обладает эффективными ядерным оружием и средствами его доставки. Поскольку существующие ядерные боеприпасы постепенно выходят из строя, накопленные запасы оружейных ядерных веществ не увеличиваются и не обновляются, с современными средствами доставки у России явные проблемы, научные и военно-технологические кадры стареют и выбывают, а новые не получают необходимой подготовки, переход России в число стран, с мнением которых Запад не будет считаться, — вопрос времени. То есть Россия в любом случае не смогла бы стать «одним из созидателей Нового мирового порядка». Я еще в сентябре-октябре 1992 года писал, что после краха советского блока, развала СССР и расправой над Панамой и Ираком остался совсем небольшой список стран, режимы которых не устраивают США и НАТО, стран, которые рассматриваются как препятствие на пути создания «нового мирового порядка» и которые должны быть разрушены или подчинены: Югославия, Куба, Суринам, Гайана, Ливия, Зимбабве, Сирия, Иран, Индия, Вьетнам, Северная Корея, Россия, Китай (Дом Союзов. 1993. № 5. С. 20). С тех пор из этого списка выпали Югославия, Индия, Гайана, Суринам, Ливия. На очереди — Сирия и Иран. Последним в списке стоит, конечно, Китай. Предпоследней — Россия, но лишь до того момента, пока у нее есть реальное ядерное оружие и реальные средства его доставки. То есть позиция просто отказа от поддержки агрессивной политики Вашингтона — недостаточная, поскольку она лишь оттягивает крах России, не более того. Верной политикой было бы активное противостояние (в союзе с Китаем и другими экономическими и политическими противниками США и НАТО), но такой политике необходимо идеологическое обоснование (в наших, российских условиях оно может быть только антикапиталистическим), которого у нынешнего руководство России нет и быть не может.

5. В 2003 году против войны в Ираке выступало незначительное число людей на фоне стотысячных протестов в странах Европы. Почему российское население сравнительно спокойно отнеслось к вооруженной акции США и их союзников? Было ли это следствием сложившегося в 2001-2003 годах проамериканского консенсуса в правящей элите? Рисковал Путин, нарушив этот консенсус?

Российское население на примере массовых протестов против агрессии США и НАТО в Югославии убедилось, что от этих протестов ничего не зависит, они ни на что не влияют. Правящая «элита» России, разумеется, занимала откровенно прозападную, проамериканскую, проимпериалистическую позицию. Путин, строго говоря, ничего не нарушил, он всего лишь опытным путем пытался выяснить степень допустимой самостоятельности России в этих условиях (с учетом того, что российская экономика понесла большой ущерб от разрыва традиционных связей с Ираком, и того, что политика США и НАТО вела к вытеснению России с Ближнего и Среднего Востока и вообще из арабского мира, что наносило прямой ущерб в том числе и непосредственным экономическим и финансовым интересам российской правящей верхушки).

6. Какие последствия для ситуации на рынке энергоносителей и для мирового порядка в целом будет иметь возможная военная акция, направленная против Ирана. Изменится ли после этого мировой порядок в сторону более тесного политического сплочения возможных государств-победителей: США, Израиля, арабских монархий, англо-французского блока? Какое может быть геостратегическое положение России и Китая после региональной войны в Азии?

Естественно, что агрессия против Ирана вызовет — в ближней перспективе — резкий рост цен на нефть, что поможет правящему в России режиму решить внутренние экономические и политические проблемы. Однако установление в Иране прозападного, проамериканского режима (если это случится, что совсем не обязательно), вполне вероятно, приведет затем к заметному снижению цен на энергоносители — с соответствующими проблемами для российского бюджета. Поражение Ирана в войне, разумеется, усилит не только политическое, но и военное объединение Запада (и его союзников — Израиля, реакционных арабских монархий) вокруг США и машины НАТО. Политические позиции России, и сейчас не слишком сильные, ослабнут еще более. Будет сделан еще один шаг к полному подчинению России политико-экономической воле Вашингтона (добровольно, как в Индии и Суринаме, или недобровольно, как в Ираке и Ливии). Резко усилится влияние США в Азии, в том числе в Центральной Азии. На границах России останутся всего четыре непроамериканских государства — Китай, КНДР, Белоруссия и Финляндия, причем Финляндию можно считать непроамериканской условно, Белоруссию российское руководство само от России отталкивает, а КНДР — не столько союзник, сколько клиент.

19 февраля 2012