XI

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XI

Наблюдая правдолюбцев в нашей жизни от улицы и до общественных эмпирей, приходишь к выводу, что "жажда правды" - страшная вещь. Заметно, что в газете толпа выискивает всегда нечто дурно пахнущее и жареное: к этому влечет "жажда правды". Символично, что и ленинская знаменитая газета называлась не "Истина". Жажда правды - это жажда справедливости, в финале мести. Это всегда связано с поиском виновника-врага, но - не совместных ошибок и заблуждений. Это в итоге - политическое устремление, не религиозное и не культурное. Жажда правды желает драки, не совершенства. Вот и Солженицын. Проходил же он близко от истины, когда возгласил: "Не лгать! Жить не по лжи!" Но это - всего лишь указать, признаться, что мы в яме. А дальше? Дальше надо выбираться и идти по дороге - к Истине. И тут загвоздка. Тут конец перспективы, как говорит Бродский. Инстинкты народо- и правдолюбия, сливающиеся в "жажду правды", влекут к "рассуждениям в социальных слоях" (он, правда, как бы спохватился к концу статьи, да что уже толку?), к поиску виновного слоя (психологически того же ленинского класса), к взвешиванию вин и т.д. и т.п. О том, что писателем владеет не стремление к истине, Богу, духовному восхождению - тому, что единственно возродит нас, а политико-хозяйственно-утопическое мечтание, говорит финал его пожеланий нам: новый египетский замысел "осваивать жестокий Северо-Восток". Анекдотически-магическим образом автор "Архипелага" предлагает нам Гулаг "с человеческим лицом, типичный русско-социалистический способ решения проблемы возрождения. Но ведь и БАМ Леонида Ильича сравнительно с БАМом Иосифа Виссарионовича 30-40-х годов (я видел следы того БАМа на Становом нагорье) тоже имел более человеческий вид... Н.А.Бердяев же писал еще в 1918 году в книге "Судьба России": "Духовную и культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров к глухим провинциям. Это прежде всего внутреннее движение, повышение сознания..." Бердяев не был политиком и материалистом, не был и народопоклонцем. Он был персоналистом (по-русски - личностником) и идеалистом. Он был религиозным мыслителем, аристократом духа. Почти все, и Солженицын, ссылаются сейчас на него и близких ему. Но как плохо все мы читаем их! И как мало еще учимся у них! Мы скорей-скорей торопимся, как истые материалисты, дать результат, осуществиться-овеществиться, но на мысль, на продумывание, на невещественное интеллигентское занятие - жалеем времени. В итоге: и крупнейшие из нас, желая улучшить жизнь, выдают очередной прагматический перпетуум мобиле, замешанный на полудуховности и исторических предрассудках. А жаль - не переводная, отечественная школа глубокой культуры у нас под руками. Бери, учись! Но в России всегда слишком любили плевать на книгу, считая учебу бедной родственницей практики. Считалось, что настоящий труд - это лишь мотыга, а работа над книгой - так, досуг, необязательное развлечение. И Солженицын опять: "...не столько в библиотеках, сколько в душевных испытаниях". Красиво? А по сути: повторение пройденного, скверного пройденного. На Руси как раз "душевных испытаний" всегда было хоть отбавляй: благо, власть с палкой в руке не дремала, да и мазохистского фанатизма хватало; а вот библиотек... Нет уж, давайте сделаем усилие поумнеть и понять наконец, что нашим опытом является и всечеловеческий, а не только национально-сиюминутный; давайте начнем наши местные "душевные испытания" библиотекой поверять!.. Иначе нашим культур-провинциалам не избыть надрывной сизифовой работы по уловлению русской культуры в националистский закут; и не перестать им "бороться" за Пушкина, пытаясь загнать этого могучего веселого джинна в затхлую закоптелую бутылку национально-патриотического пристрастия... Иначе ходить нам безысходно с завязанными глазами по страшному кругу своей истории.