Апостроф

Апостроф

Георгий Судовцев

18 сентября 2014 0

Культура

Юрий РЯБИНИН. Твердь небесная, роман. - М.: РИПОЛ классик, 2014. - 944 с.

Написать в наше время такое "авантюрно-историческое" (да и любое!) художественное произведение объёмом около шестидесяти авторских листов, да еще не "под заказ", дорогого стоит: нужные для того затраты сил, душевных и физических, а также времени жизни (Юрий Рябинин, по его собственному признанию, писал "Твердь небесную" больше десяти лет, а первый вариант был окончен в 2012 году) априори будут несопоставимы с полученным результатом. Не "Гарри Поттер" всё-таки и не "V-Empire" - то есть продукт заранее не коммерческий, не рассчитанный на массовое потребление ни сегодня, ни завтра, сориентированный скорее в сторону прошлого, а не будущего.

Отсюда - подчеркнутая стилистическая выдержанность языка, панорамность сюжета, дотошная въедливость описаний. Говоря языком аналогий - попытка синтезировать "Войну и мир" Льва Толстого с "Двенадцатью стульями" Ильи Ильфа и Евгения Петрова в фокусной точке русских революций начала ХХ столетия. Замысел, вне всякого сомнения, грандиозный и - практически неисполнимый. Но автор - вообще "парадоксов друг", достаточно вспомнить хотя бы принадлежащую его же перу ("перо" в данном случае - не более чем фигура речи) "Жизнь московских кладбищ". И ведь доказал, что эти самые кладбища живут своей собственной, таинственной и непредсказуемой для стороннего наблюдателя, жизнью!

С Александром Иосифовичем Казариновым и другими героями "Тверди небесной" всё обстоит гораздо сложнее. Прежде всего потому, что документальная основа происходящих событий для Юрия Рябинина куда менее значима, нежели основа психологическая. Его герои напоминают те самые "монады" Лейбница, для которых кантианские "звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас", по большому счёту, не имеют никакого значения. Ну, разве что как некий повод и некие условия для дальнейших действий. Кстати, в полном соответствии с бахтинской формулировкой жанрового своеобразия (хронотопа) античного авантюрного романа, место и время действия которого нигде и никогда не являются "своими" для героев, везде и всегда оставаясь им "чужими", внешними по отношению к их внутренней сущности.

Известная формула Хосе Ортеги-и-Гассета: "Я - это Я плюс мои обстоятельства", - к рябининским героям абсолютно неприменима, поскольку у них нет никаких "моих обстоятельств". И этот факт раскрывает тайну рябининской "стилизации": в свойственную российскому обществу начала ХХ века атмосферу революции/реакции автор по своей воле вбрасывает современные "постмодернистские" человеческие "монады", той эпохе абсолютно несвойственные и для неё даже невозможные. Конечно, можно предположить, что тогдашние "властители дум", от Блока до Горького, просто обращали своё внимание на другие человеческие типы, не интересуясь, а потому и не замечая "рябининские", но для появления - хорошо, не просто появления, а массового появления - таких, "рябининских" человеческих типов, нашей стране, нашему обществу нужно было всё-таки пережить всю отечественную историю ХХ столетия, со всеми её "победами и бедами" (определение В.В.Кожинова).

У автора же "Тверди небесной" возникает не только конвенциональная, пространственно-временная, но и каузальная, причинно-следственная, петля, в которой то, что является следствием, подаётся и как причина

Поэтому, при всём его наружном реализме, данный роман Юрия Рябинина, по сути своей, является глубоко модернистским произведением, которое лишний раз показывает нам, что ни прошлый "марксистско-советский", ни недавний "рыночно-демократический", ни нынешний "державно-патриотический" дискурсы не могут объяснить нам наше прошлое, а значит - и претендовать на наше будущее.

То есть налицо пусть не медицинский, но вполне эстетический факт. Так сказать, свидетельство художника: одновременно "Не верю!" (Константин Станиславский) и "Не могу молчать!" (всё тот же Лев Толстой). Которое уже поэтому, к сожалению или к счастью, нельзя ни опровергнуть, ни проигнорировать. Только "снять" его еще более убедительным эстетическим свидетельством - как в своё время "Тихий Дон" Михаила Шолохова "снял" бесчисленное множество посвященных революциям 1917 года и гражданской войне в России романов, поэм и т.д. как с "красной", так и с "белой" стороны.