Сергей Борисович Переслегин Еще один бог из машины

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сергей Борисович Переслегин

Еще один бог из машины

Теперь ты знаешь, что почем

И не жалеешь ни о чем,

Но где твой дом?

(А. Макаревич)

1.

Сообщение о гибели аэробуса А-320 в Бразилии меня взволновало, но не удивило. Практически сразу по получении первых сведений я сделал вывод, что перед нами очередная катастрофа детища европейского концерна Airbus Industry, что произошла она, судя по всему, по тем же причинам, что и большинство предыдущих, и что правды мы опять не услышим.

Действительно, не прошло и недели, как нам объяснили, что всему виной недостаточная длина полосы в аэропорте Сан-Паулу. Ну и еще всякие мелочи — реверс не работал, и экипаж совершил ошибки, которые, правда, не представляется возможным назвать.

Аэропорт Congonhas в Сан-Паулу действительно "очень так себе": расположен в центре города, окружен со всех сторон жилыми кварталами и автомагистралями. Длина полосы — 1940 метров, что дает право отнести его к типу 4 по классификации ИКАО, а по нашим меркам — к аэродромам второго класса.

Конечно, бразильцы — молодцы! Сколько в российской прессе было ругани относительно иркутского аэропорта, который "расположен почти в черте города" и "имеет короткую полосу". Но в Иркутске полоса все-таки 3165 метра, и фразу "в черте города" не надо понимать совсем уж буквально. Да и Иркутск (пока и к сожалению) не главный мегаполис своего континента и не один из "мировых городов"…

Иркутск вспомнился не случайно. Год назад, 2 июля 2006 года, там разбился эрбасовский аэробус 310-й серии. И названы были те же самые причины, что и в Бразилии.

Здесь нужно открыть один секрет: европейский концерн своих самолетов не продает, он сдает их в лизинг. Это дает Airbus Industry право привлекать к расследованию авиационных происшествий своих специалистов. Окончательное заключение о причинах катастрофы выносят именно они, что очень удобно во всех отношениях.

Но вернемся в Сан-Паулу. Об опасности эксплуатации аэропорта Congonhas не предупреждал, что называется, только ленивый. Регулярно пилоты отказывались туда летать, пару раз власти пытались его закрыть, но, как обтекаемо пишут местные газеты, "это оказалось экономически неприемлемым". В результате п олосы в центре города продолжали использовать на всю катушку даже в период дождей: об эффекте глиссирования на мокром бетоне бразильские авиационные специалисты, наверное, не слышали.

В этой обстановке авария была неизбежна: рано или поздно какой-нибудь самолет должен был выскочить за пределы бетона, увязнуть в грунте и поломать шасси. Неприятность дорогостоящая и постыдная как для пилота, так и для администрации аэропорта, но в общем и целом человеческими жертвами не чреватая.

2.

А-320 заявляет потребность в двухкилометровой полосе, так что сетования сотрудников Airbus Industry на бразильский аэропорт формально оправданны. Есть только одна проблема: аэробус "проскочил" отнюдь не шестьдесят метров. Он вылетел с бетонки, не остановился на грунтовой законцовке полосы, для того и сделанной, чтобы "поймать" самолет и спасти людей ценой повреждения вязнущих в сравнительно мягком грунте шасси, перелез через приподнятую и огороженную автомагистраль и врезался в ангар, причем, по заявлениям всех свидетелей, скорость его в момент удара была весьма велика.

Сразу же отметим, что самолет таких подвигов выполнить просто не способен. Если бы он быстро катился по земле (как произошло в Иркутске), то сразу же за полосой А-320 сломал бы "ноги" и упал бы на фюзеляж. При этом, конечно, вспыхнул бы пожар, было бы немало жертв, но физика разрушения была бы совершенно другая: машина интенсивно тормозилась бы корпусом о грунт, разваливаясь на части и загораясь, ее бы развернуло, вернее, начало разворачивать, и в таком положении аэробус налетел бы на ограждение автомагистрали, о которое бы и разбился окончательно. Ни о каком "ангаре" по ту сторону дороги и речи идти не могло: самолет просто разрушился бы раньше. Описанная свидетелями картина катастрофы означает, что А-320 вообще не был на полосе: последние секунды своей жизни самолет находился в воздухе, хотя и на минимальной высоте.

И вот тогда многое становится понятным.

На полностью автоматизированных самолетах, таких как "Airbus", пилот машиной не управляет и не может управлять. Он лишь задает команды бортовому компьютеру.

Здесь необходимо сделать одно отступление.

На заре авиации (примерно до конца 1940-х годов) штурвал пилота был непосредственно связан с рулями самолета. Затем, по мере роста скоростей полета, человеческих сил стало не хватать и началось использование гидроусилителей: штурвал управляет гидросистемой, а она поворачивает рули. Внедрение "необратимого управления" проходило совсем не гладко: были аварии и катастрофы, но уже к концу 1950-х годов "детские болезни" были преодолены.

Так вот, в евроаэробусах штурвал пилота не связан с гидроусилителями. Команды на штоки поршней подает компьютер, сообразуясь с пожеланиями (не приказами!) пилотов и своей собственной логикой.

Как известно, компьютер — сугубый формалист, и он "делает то, что вы ему сказали сделать, а не то, что вы бы хотели, чтобы он сделал". Каждый из тех, кто много часов в день сидит за экраном монитора, хоть раз сталкивался с "локальной рабочей катастрофой", когда за минуту "сгорают" результаты многих часов работы. Иногда это происходит по техническим причинам, чаще — от твоей собственной ошибки. Сколько ни говори людям и себе: всегда спасай чистовики под новым именем, — обязательно раз в год забудешь это сделать и потом перепишешь старый файл поверх нового…

Проблема состоит в том, что теория человеко-машинных систем, новая научная дисциплина, лежащая на стыке инженерии, эргономики, психологии, толком не разработана. Поэтому сегодня человек взаимодействует с компьютером не оптимально и, наряду с возможными компьютерными сбоями (от которых можно защищаться резервированием, но это помогает далеко не всегда) и человеческими ошибками, возникает принципиально новый, иной по отношению ко всему нашему опыту источник проблем — рассогласованность действий экипажа самолета и бортового компьютера.

Для самолетов концерна Airbus Industry основной проблемой является прерванная посадка. В этом режиме регулярно возникает конфликт между действиями экипажа и последовательностью операций, заданных в программном коде. Компьютер ведь земли не видит и инстинктом выживания не обладает…

Вот пример "классической" катастрофы евроаэробуса:

"ДАТА: 26 апреля 1994

ВРЕМЯ: 20:16

МЕСТО: около Комаки, Айчи, Япония

КОМПАНИЯ: China Airlines (Taiwan)

РЕЙС: 140

МАРШРУТ: Тайпэй — Нагоя

ТИП: Airbus A300B4-622R

ПОГИБШИХ: 264 из 271 на борту + 0 на земле.

ФАЗА: посадка

ПОДРОБНОСТИ: Первый офицер случайно включил режим TOGA (взлететь и уйти на новый круг), когда самолет находился на высоте 1000 фт на инструментальном (ILS) посадочном курсе к аэропорту Нагоя. Экипаж постарался преодолеть эту ситуацию, отключив автоматическое управление двигателями и снизив тягу. Самолет потерял скорость, упал на взлетно-посадочную полосу и загорелся. Падение самолета произошло из-за того, что стабилизатор перевелся в крайнее положение при сниженной тяге; перед потерей скорости самолет под крутым углом поднялся вверх. Экипаж мог бы спасти самолет даже на последних секундах, если бы отключил автопилот и проделал стандартные полетные операции".

Или такой вот демонстрационный полет:

"ДАТА: 30 июня 1994;

ВРЕМЯ: 17:41

МЕСТО: Тулуза-Бланьяк, Франция

КОМПАНИЯ: Airbus Industrie

РЕЙС: 129

МАРШРУТ: Тулуза — Тулуза

ТИП: Airbus A330-321

ПОГИБШИХ: все семеро на борту; никого на земле

ФАЗА: испытательный пилотаж

ПОДРОБНОСТИ: Самолет разбился при демонстрации симулированного отказа двигателей на взлете. Катастрофа вызвана множеством факторов, связанных с условиями испытаний и действиями экипажа, ни один из которых сам по себе не привел бы к гибели самолета. В ходе симуляции отказа двигателя произошла неожиданная смена режима полета на режим набора высоты, что привело к чрезмерному тангажу, потере скорости и потере управления. В режиме набора высоты не была предусмотрена защита от чрезмерного тангажа".

Или так:

"При посадке самолет вышел за пределы полосы. Экипажу сообщили о ветровом сдвиге у начала полосы, но ни о плохом дренаже полосы, ни о смене направления ветра не сообщили. Произошло очень легкое касание полосы и недостаток давления на шасси, что бортовой компьютер не идентифицировал как посадку и что задержало выпуск спойлеров и включение реверса на 9 секунд. При задержке должного торможения и сильном хвостовом ветре с ливнем самолет не остановился на полосе".

Думается, что в бразильском городе Сан-Пауло также произошла прерванная посадка. Экипаж промахнулся и не смог сесть на первой трети полосы. Видя, что полоса мокрая, и зная, что она короткая, пилот попытался уйти на второй круг. Как на это отреагировал компьютер, сказать трудно. Скорее всего, "не понял ситуации", решил, что посадка продолжается, и не выполнил команду увеличения мощности двигателей, считая ее "человеческой ошибкой". Самолет не смог подняться, летел над самой землей, пилоты пытались понять, что происходит и какой режим нужно задать автоматике, но времени на исправление не хватило. Конечно, будь за аэродромом пустырь или хотя бы невысокий лес, как в Домодедово, очень может быть, что пилоты отделались бы легким испугом, а пассажиры бы и вовсе ничего не узнали.

Но вокруг были дома и ангары.

3.

Заметим здесь, что несогласованность работы экипажа и автоматики проявляется еще и как некое благодушие пилотов, привыкших к тому, что самолетом управляет компьютер, а они "при сем присутствуют". В сети ходит текст-анекдот с "последними фразами" представителей разных специальностей. У китобоя это: "Ребята, он у нас на крючке". У физика: "Критическая масса — это вам не критические дни, обойдется". А у командира аэробуса: "Да отключите вы этот сигнал о близости земли наконец!" Смешно? Не так, чтобы очень…

"ДАТА: 14 февраля 1990, ок. 13:00

МЕСТО: около Бангалора, Индия

КОМПАНИЯ: Indian Airlines

РЕЙС: 605

САМОЛЕТ: Airbus A320-231

ПОГИБЛИ: 146 на борту; 92 на земле

ПОДРОБНОСТИ: Самолет разбился перед полосой, заходя на посадку. Управляющая система второго пилота (в этом случае командирская) была поставлена в режим свободного снижения при минимальной тяге, вместо режима управления вертикальной скоростью, который предписывается для стадии выведения и захода на посадку. Самолет при минимальной тяге не мог поддерживать необходимый маршрут выведения. Ошибка экипажа, не оценившего тяжести ситуации и не ответившего на нее вовремя включением тяги двигателей, даже когда сработала радарная система предупреждения о малой высоте…

"ДАТА: 31 июля 1992

ВРЕМЯ: 12:45

МЕСТО: около Катманду, Непал

КОМПАНИЯ: Thai Airways РЕЙС: 311

МАРШРУТ: Бангкок — Катманду

ТИП: Airbus A310-304

ПОГИБШИХ: все 113, находившиеся на борту; 0 на земле. ФАЗА: приближение

ПОДРОБНОСТИ: После обнаружения трудности выпуска закрылок при подлете к Катманду посадка была прекращена. У диспетчера не было радарной службы. После нескольких обменов путаными переговорами между самолетом и контрольной башней экипаж направил машину на север, вместо того чтобы лететь на юг для повторного захода на посадку. Самолет влетел в почти вертикальную горную стену на скорости 240 узлов. На последних секундах командир принял сигналы GPWS за ложное срабатывание. Катастрофа была вызвана комбинацией обстоятельств, действий и ошибок как со стороны диспетчера, так и экипажа, включая начальную проблему с закрылками, отсутствие радара, неверное чтение карты экипажем, трудности переговоров, использование нестандартной лексики и другие факторы".

В сущности, речь идет о том, что даже не в конструкции, а в идеологии евроаэробусов допущена принципиальная ошибка, которая привела, по моим подсчетам, к гибели 1305 человек. Ошибка эта легко могла быть исправлена (ничуть не менее автоматизированные "Боинги", например, страдают от сбоев в человеко-машинном интерфейсе намного реже), но для этого нужно было ее признать.

4.

В Европе любят ругать Россию и российскую технику. И то у нас не так, и это не этак, и самолеты слишком шумят (интересное замечание со стороны группы государств, на вооружении которых находится самый шумный боевой самолет всех времен и народов — "Торнадо"), и аэродромы небезопасны и содержатся в плохом состоянии, и атомные реакторы взрываются.

И, самое главное, русские все время врут и к их заявлениям нельзя относиться серьезно.

Вот и ходит по всему миру, и по России тоже, легенда о безопасности западной техники и опасности российской.

Но средний процент катастроф "по вине самолета" в России/СССР и США совпадают и составляют 0,67 %, в то время как для Франции расчеты дают 0,93 %, а для Великобритании — 1,21 %.

Правда, цифры по самолетам концерна Airbus Industry — мои. В официальных отчетах фигурируют невыясненные причины, ошибки пилота и "короткие полосы". Да, конечно. Три тысячи сто пятьдесят шесть метров в Иркутске при официально затребованных самолетом двух тысячах — это короткая полоса? Вообще-то, иркутский аэропорт принимал "по договоренности" сверхтяжелые машины…

Еще один штрих к теме: порядок на Западе, высокая надежность техники и строгий контроль.

"16 февраля 2002 года американская АЭС "Дэвис-Бесс" в штате Огайо с одним реактором PWR-900 была внепланово остановлена из-за интенсивного забивания фильтров бором. Тщательный осмотр показал, что станция находится в шаге от катастрофы.

Персонал АЭС обнаружил "существенный износ основного материала в зоне, прилегающей к патрубкам регулирующих стержней", а точнее, образование каверны на внутренней стороне крышки реактора размером 18 на 15 на 13 см. Последним барьером на пути воды к сервоприводам стержней СУЗ оставалась только накладка из нержавеющей стали толщиной 9 мм.

Разъедание крышки реактора стало возможным из-за коррозионных процессов, вызванных утечкой борной кислоты из системы САОЗ. До смертельного удара воды с давлением свыше 150 атмосфер на квадратный сантиметр по системе управления реактором оставалось несколько недель. Неудивительно, что почти вся информация об этом "инциденте" попала под гриф, а в адрес международных организаций высылались скупые строчки коротких официальных заключений".

5.

Мы живем в технологическом раю, на вершине индустриальной фазы развития. Трагедия развитых стран состоит в том, что уже готовый дом все равно приходиться сдавать, а не достраивать с каждой новой идеей. Вторая трагедия — лень. "Лень проверять, что протекает, авось техника не подведет. И не мое это дело, а контрагента". Лень возникает от отсутствия Пути. Действительно, куда дальше-то? Мечты о полетах стали реальностью. Даже Космос открыт для богатых туристов, и вот-вот "откроется" Луна. Купить можно все, кроме счастья, любви и ощущения будущего. Без этих трех вещей можно обойтись, заменив их достатком, удовлетворением и безопасностью. "Индустриальный дом" мы "сдали", даже Россия — с недоделками, но построила и получила свой куш в виде "ренты развития". Теперь осматривается: куда деть полученные средства? Строить еще один такой же дом? Кончились ресурсы энтузиазма, " скушно это, господа!" Впереди новое тысячелетие, новые боги, новые дома, причем скорее — в информационном пространстве, а про него мы мало знаем…

Но на Земле и в околоземном воздухе еще места много: "хозяйство" у технологической фазы большое и, если его совсем запустить, пусть, мол, глобализация и демократия все сами решают, мало никому не покажется. Придут варвары, разграбят и разрушат все, и откатимся мы со своим индустриальным снобизмом прямо в Новый халифат. Или еще куда подальше, потому что этот самый "Новый халифат" на фоне остальных Сценариев Будущего еще очень даже ничего смотрится. Ну помрут два или три миллиарда от голода. Так ведь три с хвостиком или даже четыре останутся — это ли не повод для технооптимизма? Многие гедонисты, демократы, бизнесмены и бессмертная интеллигенция обеспокоены. То есть — "ученые пишут". Государства вздрагивают от предчувствий энергетического кризиса и преддверий техногенных катастроф. Уже всем понятно, что нужно опять, вопреки "позеленевшей" изрядно европейской идеологии, строить атомные станции вместо ветряков, потому как энергии уже не хватает просто на городскую "приличную" жизнь. Еще более понятно деловым кругам, что самолеты есть основа связности мира и авиапром — "наше все". И в атомных отраслях, и в авиационке все происходит одинаково, потому что внимания к ним у правительств больше, чем к другим областям. Да и на войну обе отрасли заточены. А война — главное дело государства, которому приходится или защищать свои богатства, или завоевывать чужие. Война в глобализованном мире — это, кстати, конкуренция, причем не та, знакомая с Дикого Запада, а совсем иная…

В игру вступают помимо государств и корпораций глобальные силы и структуры. Многих из них с Земли не видно совсем, и "делят" они не деньги, ресурсы и площадки, а Будущее человечества. Образ делят и бренды этого Образа. И необходимо считать свои шансы в игре больших сил и находить место своему Будущему, или окажешься в подчинении невидимых железок, информационных монстров и просто чужих проектов.

В наше время все очень просто: не играешь сам, играют тобой. Нет своего проекта, значит, ты — часть другого проекта. Мир справедлив, в том смысле, что справедливость — прерогатива дьявола.

6.

В недавней катастрофе самолета А-320 много жертв. Корпорация продает и даже навязывает мировому воздушному пространству свои самолеты, считая их надежными и — считая свою прибыль. Ничего личного. Это бизнес. Все катастрофы, как пить дать, происходят по вине пилотов, ведь человеческий фактор нельзя "вырубить топором". Все бывает в небе, и виноватых нет.

Такие выводы комиссий очень выгодны Корпорации. В авиакатастрофах, как правило, ошибающиеся гибнут вместе с пассажирами. Самолет полностью автоматизирован, у него нет ручного управления, и пилот не может положиться на себя в трудную минуту. Автоматика, как бы ни была она совершенна, не в состоянии принять компромиссного решения: сначала ручку от себя, а потом резко на себя на угол лямбда, и пусть Господь решит… Это может человек. Откуда он знает про лямбду, если никогда ее не видел, — темный вопрос. Но! Неоднократно пилоты спасали машины и людей, аварийно вручную садясь и на брюхо, и мимо аэродрома, и из полупике в последний момент задрав нос, или даже коснувшись земли со скоростью 400 км в час… Называется это "чувством машины", верой во Всевышнего, дружественностью Вселенной, торжеством Разума — нужное подчеркнуть. На евроаэробусах такой возможности нет. Автоматика не понимает вашего интуитивного, неизвестно откуда взявшегося желания пойти на второй круг перед самой посадкой. Глупости это! Программа, уже готовая посадку начать, конфликтует с тем, что ей посылают сигнал лететь дальше. Техника умная, человек — дурак. Что это он тут придумал? Как уже отмечалось выше, программа не человек и ей все равно, что в салоне живые люди…

Это проблема, причем проблема глобальная. Возникшая на базе старого как мир противоречия: все должно быть автоматизировано или все должно быть субъективно, случайно и рассчитано на индивидуальную ответственность человека. Третьего не дано. В первом случае мы получаем катастрофы по вине "правильной автоматики в неправильной ситуации", во втором случае получаем "перегрев" пилота от ежеминутного принятия решения, и он точно хоть раз, да ошибется. Количество аварий по этим "альтернативным" причинам будет, кстати, примерно равным. Значит, для самолетов необходимо использовать обе системы: автоматическую и ручную на случай непредвиденных обстоятельств. Это простой вывод, который понятен даже школьнику, но не создателям евроаэробусов, лоббистам корпорации Airbus Industry и бюрократам из МАГАТЭ, всерьез требующим, чтобы при чрезвычайной ситуации на энергоблоке персоналу было аппаратно запрещено прикасаться к приборам.

Бренд пересиливает разум. Катастрофы будут множиться. Программы — смеяться над нашим бессилием. Они не боятся нашей смерти.

В атомном реакторе PWR нашли каверну — коррозия стали "сточила" корпус до 9 мм и грозит прорвать реактор. Почему? Не та марка стали… Не проверили на взаимодействие с бором. А не проверили, потому что весь этот бор уже после конца проектирования решили использовать во имя вящей безопасности. Плохо? Да. Конструкционная ошибка? Да. Признавать ее неохота, потому что реактор-то хороший — раз, американский — два и готовый к реализации на мировом рынке в новом энергетическом веке — три.

Какой могут сделать вывод принимающие решения? Запретить этот тип реактора, и все. Очень страшный вывод: реакторов не будет, поставок не будет, кризис энергетики будет. Средний вывод: что-то сделать с существующими кавернами, заменить марку стали в проектируемых реакторах, если договора уже заключены, поменять парадигматику, то есть переходить постепенно на реакторы другого типа. Хороший вывод: починить существующий реактор, отрефлектировать роль субъективного человеческого фактора в сложных технических системах, строить их далее с учетом перехода на ручное управление. Для атомной станции это значит, что возможен спонтанный контроль всех объектов на станции. Для авиапрома — директивное введение аварийного ручного управление как фактора безопасности. Это — не трудно. Как норильским водителям не трудно проверить перед рейсом климат-контроль в своем автобусе, потому что в минус 50 градусов по Цельсию пассажиры, да и сам водитель, не выдержит и десяти минут.

Современные технические системы — большие и сложные — вполне могут шутить с человеком плохие шутки: ты сам отдал себя в руки нам, посмотри теперь, что мы можем. Игры с искусственным интеллектом — это искусные игры, а не подчинение своей жизни каверзам программного обеспечения. Автоматику мы создаем сами, это наше детище, ее нужно уважать, ее глупо бояться, но она должна знать свое место в управлении.

7.

В словах героя американского фильма "Назад в будущее": "Да шут с ним, с континуумом" есть изрядная доля будущей онтологии. На компьютер надейся, но оставь синтез себе! Хватит на электронные устройства и анализа. Все ближе каждому человеку целостное восприятие мира, которое позволяет, как ни странно, разделять и властвовать над информационным пространством: брать из него нужное и реализовывать с его помощью свои "хочуги". Скоро люди разучатся мерить все на деньги и репутационный капитал авиакорпораций будет иметь большее значение, чем прибыль. Потому что за баксы нельзя себе выкупить угробленную жизнь. А в атомных отраслях появятся высокооплачиваемые зануды, которые к общему неудовольствию мировых руководств будут рыскать в поисках каверн или прочих неучтенных диффузий и ручным, субъективным своим управлением предотвратят не одну катастрофу. И эти люди должны быть неангажированными, как когда-то были ими американские рейнджеры, французские журналисты или русские фантасты. Это будет время межгосударственных образований, совершенно новых и странных по своим задачам, эдаких "хранителей" индустриальной фазы развития во имя того, чтобы в ее недрах сформировалось новое человечество и для него родился и вырос новый Бог из Машины.

03.08.07 15:48