Музон

Музон

Андрей Смирнов

13 марта 2014 0

Культура

ГАЙВОРОНСКИЙ-КОНДАКОВ-ВОЛКОВ. "Русские романсы. Посвящение Даргомыжскому". ("ArtВeat")

Только обращение к составляющим этой дивной пластинки внушительно - авторы, посвящение, содержание.

Во-первых, речь идёт о блестящем импровизационном трио: трубач Вячеслав Гайворонский - контрабасист Владимир Волков - пианист Андрей Кондаков. Каждый - имя, виртуоз, мастер импровизации. С Волковым Гайворонский сотрудничал ещё с конца семидесятых, сначала в прославленном новоджазовом "тихом дуэте". А трио ГКВ существует уже больше десяти лет. Тот случай, когда налицо паритет и взаимодействие композиторского и импровизационного начала. Равноправный альянс трёх ярких музыкантов порождает удивительное органическое действо, в котором целое превосходит свои составные части.

Во-вторых, альбом являет собой "новоджазовое" прочтение романсов Александра Сергеевича Даргомыжского. Программа появилась и была записана года три назад, пластинка вышла аккурат в 2013-м, в год двухсотлетия Даргомыжского.

В биографии Волкова уже были "Романсы" - альбом с Леонидом Фёдоровым. (Кстати, мастеринг этого альбома принадлежит именно Фёдорову). Но там основой послужили стихи Введенского и Хвостенко, здесь же идёт прямое обращение к романсам Даргомыжского - "Юноша и дева", "Ты вся полна очарования", "Владыко дней моих", "Лихорадушка", "Червяк", "Мне грустно".

По словам Андрея Кондакова: "Мы искали ключ к каждому романсу, не стремясь создать какой-то один стиль в альбоме. В некоторые вещи проникли элементы авангардного направления. Мы чувствуем себя соавторами этой музыки, сохраняя бережное отношение к первоисточнику".

Своеобразной составляющей пластинки является и буклет с фундаментальным анализом музыковеда Дмитрия Ухова. Вот, к примеру: "Я вас любил" - что можно сделать с самым популярным стихотворением Пушкина и с популярным романсом на его текст? Решение - простое, как во многих случаях у Гайворонского, Кондакова и Волкова: в очень современной форме, которую иногда называют: "вариации и тема". Минималистическое вступление рояля соло предвосхищает авторские мотивы и, вместе с тем, намекает на весь интонационный словарь Даргомыжского. Потом тема у "мужественного контрабаса", как и положено, в мажоре. Затем она же, но в миноре. И третье, итоговое проведение, которого нет в оригинале: вроде бы вполне консерваторский опыт камерного ансамбля, но если заключительную гетерофонию записать на ноты и дать сыграть джазменам, то получится что-то чуть ли не диксилендовое. Именно таков был ранний джаз - искренний и непосредственный, в чём-то, конечно, наивный, но открывающий даже самую расхожую музыку как бы заново. К счастью, у петербургского трио это тоже получается".

В отношении "Русских романсов" возможны актуальные определения вроде - сontemporary jazz, но правы будут и те, кто скажут, что такая музыка меньше всего требует ярлыков. И аналогии велики, разнообразны и условны: от дуэта Оскар Питерсон-Диззи Гиллеспи до наших выдающихся современников Medeski Martin & Wood, от этнических опытов "Вежливого отказа" до минимализма. Не обошлось и без новоджазовой улыбки, и без авангарда. Композиции гуттаперчевые, то резкие, то завораживающе-мягкие. Некоторые произведения заметно переработаны, дабы освободить пространство для проявлений музыкантов, иные просто переданы на языке джаза.

Мусоргский именовал Даргомыжского "великим учителем правды в музыке". В вариациях ГКВ можно зафиксировать некоторую "инверсию" в отношении "критического реализма" композитора. Но если романтизация всё-таки вопросов не вызывает, то как быть с принципом Даргомыжского, чтобы "звук прямо выражал слово" Пожалуй, ответ кроется в данности постмодерна: за выражением стоят история, ситуация, фигура, интонация, посему одно и то же слово в разных устах может нести противоположное значение. Гайворонский-Кондаков-Волков ведут поиски, как могут звучать произведения ХIХ века в ХХI столетии. И романсы Даргомыжского в прочтении трио оказываются универсальным языком, способным на диалог практически с любым жанром и стилем.