НАША ВЛАСТЬ
НАША ВЛАСТЬ
Ключи от будущего лежат в прошлом.
Историческая заповедь
Скоро два десятилетия Россия живёт при капитализме. Чем дальше уходят от нас советские годы, тем больше «демократы» стараются исказить прошлое. Новые фильмы, если действие по сценарию происходит в те времена, смотреть невозможно: ложь лезет из каждой подробности! Но это понятно современникам тех событий. Молодёжь же, что ни скажут по ТВ о прошлом, не принимает ли всё за чистую монету? Годы оголтелой антисоветской пропаганды не могли не принести плоды!
Когда в очередной раз приходится слышать обличения Ленина, Сталина и Советов в бесчеловечности, не надо забывать, кто обвиняет. У Сванидзе дед репрессирован в 1937 г., у Рагозина прадед - московский полицмейстер, погибший в Гражданскую войну в рядах деникинской армии, Горбачёв и Ельцин - потомки кулаков. Причём последние, по всем понятиям, иуды, возглавившие коммунистическую партию и советское государство, чтобы их погубить.
Трудно объяснить антисоветские высказывания артиста Баталова, решившего таким образом отметить 80-летие, но в его возрасте случаются странные превращения, а так называемая творческая интеллигенция всегда отличалась конформизмом. Впрочем, и здесь без обиженных предков не обошлось: «Я из самой неблагонадёжной по советским меркам семьи. Бывало, под окнами во дворе стоял человек, наблюдавший за собранием людей в квартире. Люди эти - Пастернак, Ахматова, Раневская. Все были или отсидевшие, или проклятые и гонимые» («АиФ», N47, 2008).
Кто же так гнал благополучных? Или Пастернака не издавали, за исключением «Доктора Живаго», или Раневская не одна из самых востребованных актрис, или Ахматову не знали миллионы? Помнят потомки буржуйские корни!
Нет среди обличителей беспристрастных, пришло время обиженных прежней властью, порой, с пелёнок, хранивших и взращивавших злобу на неё! Нынче им слово, лишь оно звучит в СМИ и выдаётся за мнение народа.
А нам бы дорожить рабоче-крестьянскими корнями: «У советских собственная гордость - на буржуев смотрим свысока!». Не потому ли и оживились буржуйские последыши, что мы об этой гордости забыли?
И разве нечего помнить? Наши отцы и деды собственным трудом, хотя и не без помощи Советской власти, достигли сияющих вершин. Потомки же буржуев не могут забыть, что им на роду написано стать хозяевами, а большевики заставили трудиться в поте лица. Генетическая память жжёт и подстёгивает расплатиться с рабами, сумевшими в 1917-м сбросить с себя позорное ярмо.
Почему бы и мне не вспомнить, как было? Отнюдь не так, как рассказывают потомки эксплуататоров, вновь устроившиеся на наших шеях!
Нас Советская власть не обижала! Имеется в виду подавляющее большинство населения, трудящиеся. Это была наша власть, и за доказательствами далеко не ходить: хотя бы к истории собственной семьи. Нет оснований думать, будто она какая-то особенная и тем заслужила расположение прежнего государства. Но если мы обращались с просьбами, оно всегда шло нам навстречу! Серьёзных фактов помнится четыре.
Факт первый. В 30-е годы моему деду со стороны матери запретили голосовать на выборах. Тогда это называлось «лишить избирательных прав» и считалось суровым наказанием. Обычно ему подвергались преступники после отбытия тюремного срока. Деда лишили за «дела давно минувших дней»: отслужив в армии, он какое-то время был надзирателем в местной тюрьме. Городок маленький, ни заводов, ни фабрик, негде приложить рабочие руки. Два десятка соборов и церквей, и тюрьма - едва ли не градообразующее предприятие... И сегодня здесь всего около 4 тысяч жителей, а сто лет назад, поди, ещё меньше! Кстати, как раз в те годы там отбывал ссылку Сталин.
Семья у деда большая, но в основном женщины: дочерей пять, а сын - один. И земли мало, наделы давали только на мужиков. Вот и пришлось солдату искать работу в городе. И состоял-то тюремщиком совсем ничего, поступил в казначейство, где до самой революции служил курьером. А вот, поди ж ты, соседи запомнили!
Время было серьёзное, и мой отец, командир Красной Армии, совсем ещё в небольших чинах, написал письмо Ворошилову: к кому ещё мог обратиться военный, как не к своему наркому? Объяснил ситуацию примерно так же, как я сейчас. Не знаю, в Сольвычегодске ли отбывал ссылку Климент Ефремович, но обстановку определённо представлял. Разобрались быстро - дед пошёл голосовать и более к нему не приматывались!
Факт второй. Пятидесятые годы. Сестра, окончив институт, уехала работать в совхоз под Гомелем. А через год завершил образование её муж и получил назначение совсем в другую сторону, в Акмолинскую область Казахстана. Гомельское начальство не захотело отпускать ценного специалиста: отрабатывай два года, как положено. Но житейская мудрость требовала, чтобы семья воссоединилась, и вновь пришлось обратиться в Москву. В Минсельхозе вопрос решили, и сестра уехала к мужу.
Факт третий. Семидесятые годы. Моей маме уже за семьдесят, когда к ней привязалась болячка. Местные врачи определяли радикулит, остеохондроз, лечили прогреваниями. Как позже выяснилось, греть-то было и нельзя! Время шло, а лучше не становилось, боли в области позвоночника стали невыносимыми. У нас появилась идея обратиться к московским врачам. Но вот беда, без истории болезни не примут, а её-то горздрав и не даёт: нечего в столице делать, и так всё ясно!
Короче, отец, давно уже пенсионер, обратился к бывшему саратовскому секретарю обкома и нашему депутату Шибаеву, в то время председателю ВЦСПС с убедительной просьбой посодействовать в направлении на лечение в московскую клинику. И что же: пришло распоряжение выдать бумаги и направить в клинику Второго московского медицинского института!
Как мучительно долго разбирались врачи, сначала в одной больнице, затем в другой, приглашали профессора на консилиум, это уже другая история. Почти год мама пролежала в столичных больницах! И, наконец, лечащий врач, сделав очередной анализ, нашла причину! Сразу же на операционный стол, несколько часов сложнейшей операции, и пошло на поправку!
И ни копейки с нас не взяли! Букет цветов спасительнице, кандидату медицинских наук - вот и все наши траты! А мама после операции прожила более двадцати лет, скончавшись в 96-летнем возрасте!
Я открываю «АиФ», который славится благотворительностью: оплачено лечение Мише (6 месяцев) - 59 тыс. рублей, Жанне (16 лет) - 95 тысяч, Юле - (9 лет) - 40 тысяч, Андрею (18 лет) - 202 тысячи. Самому старшему из больных - 38 лет! В основном - дети и подростки! Кто бы спорил, что их надо спасать в первую очередь?
Но моей маме, когда её оперировали, было далеко за 70, и после этого она прожила почти до 100! В наше время государство тратилось и на тяжёлых, и на безнадёжных больных, не спрашивая ни о возрасте, ни о серьёзности болезни! Кто не знает, что сегодня даже «скорая», поинтересовавшись возрастом, к пенсионерам не торопится?
Можно ли надеяться на благотворительность? И как Н. Зятьков, редактор «АиФ» и председатель попечительского совета Благотворительного фонда «Доброе сердце» выбирает, кому помочь, а кого отставить? Право же, я ему не завидую!
Я не стал бы об этом так подробно говорить, если бы не искреннее чувство благодарности Советской власти. Лечение, больничные палаты в продолжение без малого года, консультации квалифицированных специалистов, уникальная операция! Сегодня это разорило бы нашу семью! Да что говорить: человека в возрасте за 70 лет могут просто не взять на сложную операцию!
Факт четвёртый. Восьмидесятые годы. Скончался отец. Мы решили поставить ему достойный памятник. В небольшом райцентре Саратовской области это было непросто. Случайно узнали, что в Мурманске делают гранитные памятники на заказ. Написали и получили отказ в связи с большой загруженностью.
Сегодня для меня этого было бы достаточно, чтобы искать иные пути. Тогда же отправил письмо в Мурманский обком партии с изложением отцовских заслуг, что он большую часть жизни служил на Севере, ветеран Вооружённых Сил и более 50 лет в КПСС. Хорошо бы ему лежать под родными камнями!
Не очень надеялся на ответ, но вместо него пришёл счёт на памятник и квитанция об отправке из мурманских каменоломен!
Это был последний раз, когда мы побеспокоили Советскую власть. Мы старались ей не надоедать, но... четыре раза попросили о помощи и четыре раза власть пошла нам навстречу! Так она нам и запомнилась - наша власть!
И хотя в 70-х и 80-х годах это была уже не совсем та власть, но ещё и не эта: помнила, чья есть, чьим интересам обязана служить!
Да разве ж мы поверим россказням «демократов» о том, какая плохая была Советская власть? Страшная - для врагов, воров, бандитов, спекулянтов, а для трудового человека очень даже хорошая и оставалась своей едва ли не до последнего часа!
И все наши беды от того, что свою власть поменяли на чужую! Ясно, что отношения моей семьи с прежним государством можно назвать доверительными. Мы не стеснялись обращаться к нему за помощью и были уверены, что нам не откажут!
Кто кого оказался не достоин, власть нас, или мы власти, - разбираться историкам. Но мы вспоминаем о ней добром и, сколько живём, не забудем! И удивительно не то, что те, кто наверху, советское прошлое ненавидят (было бы странно иначе) - среди выходцев из рабочих и крестьян оказалось чересчур много неблагодарных. «Иваны, не помнящие родства»! - Жизнь не раз ещё заставит пожалеть об отступничестве!
Ю.М. ШАБАЛИН