Роман Нестеренко МУЗЫКА ВЕСНЫ

Роман Нестеренко МУЗЫКА ВЕСНЫ

На переломанных кустах — клочья флагов.

     На перебитых фонарях — обрывки петель.

     На обесцвеченных глазах — мутные стекла.

     На обмороженной земле — белые камни.

     Кидай свой бисер перед вздернутым рылом.

     Кидай пустые кошельки на дорогу.

     Кидай монеты в полосатые кепки,

     Свои песни — в распростертую пропасть.

Янка ДЯГИЛЕВА

     В 1991 году свежеизданная энциклопедия "Кто есть кто в советском роке" заканчивалась статьёй о Яне Дягилевой: "Хочется травы, теплого ветра, солнышка, но ничего этого нет и никогда не будет — слова только воспоминания о том, что должно было бы быть, — такое же воспоминание, как детские песенки и дразнилки, которые Янка включает в трагический мир своих плачей и баллад. "Дом горит, козёл не видит" — так говорят друг другу дети, приплясывая у костра. "Мы все козлы и заслуживаем жалости в равной мере. Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Мы, как дебильные дети, приплясываем вокруг костра, в котором горит наш собственный дом..." — совсем молодая сибирская девушка едва ли не яснее всех услышала и воспроизвела мелодии страха и близящегося конца, переполняющие нас".

     Грустная история о том, как бунтарскую энергию рок-н-рольного фронта использовали для разрушения Союза, а потом вчерашних бунтарей либо приватизировали, либо выдавили из ротации в масс-медиа на обочину спроса и интереса — в индистудии и дальше, ещё ждёт своего художника.

     Не народился ещё русский Макларен, чтобы снять местечковый The Great Rock’n’Roll Swindle ("Величайшее Рок-н-ролльное Надувательство", культовый фильм Малькома Макларена), да и если бы народился — не уверен, что у него что-либо вышло, чай, не в Британии живём.

     Британская империя закончилась в тот момент, когда высшими орденами Империи начали награждать клоунов, начиная с "Битлз".

     Рок-н-ролл, несказочный медийный дракон, уничтоживший миллионы юных наивных душ призывом к анархической свободе, возглавивший и предавший бессмысленный экзистенциальный бунт — так необходимый режисёрам Нового Прекрасного Мира для слома "отжившей" морали, заполз в Россию, отравил нас тлетворным дыханием — и издох под руинами Империи. Беспалый клоун наградил клоунов с гитарами, и в этот момент рок-н-ролл умер.

     Дракон умер, но подданные остались, и как это часто бывает в России, "вышло вовсе по-другому, вышло вовсе и не так..."

     Туман безвременья, катакомбный период культуры, был гордо провозглашён последним юродивым, Игорем Летовым, в интервью журналу "Контркультра", и по большому счёту нас не интересует, хотя, надо заметить, что именно летовские "Сто лет одиночества", появившиеся почти сразу же после расстрела "Белого дома", положили начало странной трансформации:

     Что бы ни случилось, всё к лучшему.

     Срубленные головы стремительно умнеют.

     Реки подо льдом кипят светло и зло,

     Выбитые зубы ослепительно скрипят

     О том, как хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

     Апологетика абсолютных "свободы, равенства, братства", расширения границ сознания "веществами" и разрушения прочих границ, навязчивое веганство, педерастия и прочее вырождение остались в "формате" всяких "ихних" радио.

     В душном же, безысходном андеграунде, куда перебрались все, не пришибленные постмодернизмом, неважно кто — рокеры, барды, даже рэп-исполнители, строчка за строчку, песенка за песенку, кристаллизуется новая правда, новая надмузыкальная идеология, родившаяся из русской катастрофы, тотального неприятия максимы "всё на продажу" и навязываемой либерально-политкорректной жвачки. Как обозначил Олег Медведев:

     Но лучше задохнуться, чем вдыхать этот дым,

     Лучше быть коричневым, чем голубым,

     Пой, моя нелепая религия, пой!

     Культ "всеобщей свободы" и пацифизма сменяется пониманием того, что мир — это война, и мы на этой войне находимся в наихудшем положении за всю свою историю.

     Они пришли, как лавина, как чёрный поток.

     Они нас просто смели и втоптали нас в грязь.

     Все наши стяги и вымпелы вбиты в песок,

     Они разрушили все, они убили всех нас...

"ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ"

     Слюнявая хиповская любовь перерождается в высшую форму — в готовность самопожертвования, и не только за други своя, но и за абстрактные, порой неясные идеалы:

     И можно тихо сползти по горелой стерне.

     И у реки, срезав лодку, пытаться бежать.

     И быть единственным выжившим в этой войне,

     Но я плюю им в лицо, я говорю себе: "Встать!"

"ОРГИЯ ПРАВЕДНИКОВ"

     Готовность к битве и смерти — это единственная возможность остаться человеком, здесь и сейчас.

     Угроза неясна, но ощутима, что это будет — гражданская война, хуннское вторжение, новый "Дранг нах остен", но уже упомянутый Олег Медведев в своём "Идиотском Марше" недвусмысленно требует:

     Гитару брось, и бабу брось,

     И, как жену, обнимай

     Обледеневшую винтовку свою...

     Тому же Медведеву принадлежит авторство пронзительных "Карлсонов", где архетипического Малыша защищают не армия, не мир взрослых, а неуклюжий сказочный герой (чей реальный прототип недавно установлен), так же, как мы, потерявший свою Родину, но, в отличие от нас, не смирившийся с этим:

     Их огонек мигнул вдали и зачах,

     Тропка потерялась в лесу.

     Сказку убитую на крепких плечах

     Хмурые Карлсоны несут.

     Кнопку заело и пропеллер висит,

     Как перебитое крыло.

     Карлсон садится

     в самолёт без шасси,

     Солнце кроваво и светло.

     Нет возвращения, как птице без ног —

     Это неписаный закон,

     Если в кабине самурайский клинок —

     Как валидол под языком...

     Так, строчка за строчкой, пишется музыка весны, русское Буси-до. Однако не стоит забывать, что мы всё-таки одной ногой стоим в Европе, и при всей явной безысходности ситуации, наша тысячелетняя история полна оптимистических трагедий. Суровую убеждённость в том, что всё перемелется — мука будет, а грядущий русский сверхчеловек всё равно выйдет победителем, демонстрирует культовая ростовская группа "Зазеркалье":

     Любил ты, человечек игры, танцы,

     Покой и подлость рабскую любил.

     Сентиментальным зонтиком мещанства

     Солдатской совести химеру ты убил.

     В такое время — все кругом собаки.

     Из тысячи затылков лиц и спин,

     Из мусора людского, из клоаки —

     Хороший человек всегда один!

     Он любит жизнь, он смерти не товарищ.

     Солдат и друг, судьбы покорной сын.

     Он прошагает сквозь кошмар пожарищ

     И в Новый мир войдет как господин!

"ПЕСНЯ О ХОРОШЕМ ЧЕЛОВЕКЕ"

     Брошенные в русскую почву молочные зубы дракона проросли и дали неожиданные всходы. Саморазрушение, свойственное рок-н-роллу, инверсивно оборачивается сознательной агрессией человека, загнанного в угол, но не собирающегося и не желающего сдаваться.

     Через двадцать лет светлая, но бесплодная печаль Янки Дягилевой сменилась жёсткой расстановкой всех точек над "ё" в исполнении Ксении, солистки, пожалуй, наиболее некоммерческого и подпольного музыкального проекта современности — "Ансамбль Христа Спасителя и Мать-Сыра Земля":

     Когда всё начнётся, уже будет поздно.

     Когда всё начнётся, твой мир запылает.

     Когда всё начнётся, Иуда-Америка

     Трахнет твой мир — и она это знает.

     Рожай сыновей для войны

     Во имя твоей обречённой страны,

     Рожай сыновей для войны

     Во имя твоей православной страны.

"РОЖАЙ СЫНОВЕЙ ДЛЯ ВОЙНЫ"

     Чёткое осознание опасности и готовность к сопротивлению — это отправная точка любого действенного сопротивления, начало процессов самоорганизации и собирания, весны русской нации.

     Интернет упростил всё. Полувеком раньше никакая музыкальная культура не могла бы подпольно влиять на идеологию, 30 лет назад это стало возможно сделать при поддержке масс-медиа, теперь же масс-медиа контролируют только тех, кто предрасположен к этому.

     Тот же "Ансамбль Христа Спасителя и Мать-Сыра Земля", нагло существующий вопреки общественному вкусу и законодательству, приобрёл пугающую известность только благодаря Интернету.

     А люди, восседающие в телевизоре и его окрестностях, совершенно не знают нынешние настроения активной и дееспособной части молодёжи. В 1986 году Виктор Цой требовал перемен, в 1996 году "Чёрный Лукич" предполагал, что "Будет весело и страшно..", Ксения же сегодня зловеще конкретна:

     Когда мы придём — зарыдают иконы...