Борис Лизнёв -- Первый план
Борис Лизнёв -- Первый план
Мне посоветовали встретиться и познакомиться с Юрием Ивановичем Фелистаком, пенсионером, который изобрёл свою собственную технологию получения стереоизображения. Уже будучи у него в квартире, расположенной в доме в районе Останкино, я увидел ролик, снятый на восьмимиллиметровую плёнку. Каково было моё удивление, когда на экране возникло настоящее стереоскопическое изображение. И безо всяких очков. Это и было главной особенностью изобретения.
"Всё гениальное просто", — сказал тогда Юрий Иванович. Дело в том, что эффект объёмного изображения формируется не в глазах, а в мозге человека. Если два кадра, взятые с небольшим смещением, чередовать один за другим, а затем показать последовательно, возникнет объём. И даже неважно одним глазом смотрит зритель или двумя.
Съёмки продемонстрированного мне кинофрагмента были сделаны в домашних условиях, увиденное произвело на меня неизгладимое впечатление. Юрий Иванович Фелистак рассказал, что американцы пробовали проделать нечто подобное, но у них не вышло. Он показал свою разработку в НИКФИ, где ему вынесли вердикт: этого не может быть. Создавалось впечатление, что люди не верили собственным глазам. В 90-е изобретение оказалось никому не нужным.
Юрий Иванович Фелистак впоследствии рассказал мне о своей жизни. На момент нашего знакомства он уже был восьмидесятилетним старцем, но всё ещё весьма крепким. Каждый день он поднимался без лифта на свой двенадцатый этаж, что было для него своеобразной зарядкой.
Юрий Иванович родился в 1918 году в Москве. Мать носила фамилию Калиничева, дед — Фелистов. Отец почему-то преобразился в Фелистака, эта фамилия досталась и сыну. В конце 30-х годов Фелистак учился на физическом факультете МГУ. Со второго курса ушёл добровольцем на финскую войну. Пока учился ходить на лыжах, война закончилась. Но стоило ему вернуться обратно в МГУ, как началась Великая Отечественная.
МГУ эвакуировали в Ашхабад, а Юрий Иванович вместе с институтом связи прибыл в Ташкент и после курсов был направлен в Первую танковую армию под командованием Михаила Катукова на должность начальника мастерской связи. Так он и дошёл до Берлина. Вместе с группой советских войск Фелистак пробыл в Германии до 1948 года.
Однажды произошёл странный случай. В часть прибежали поляки и сообщили, что немцы что-то замыслили в лесу. Солдаты направились к указанному месту и обнаружили, что немецкие военные действительно выносят из трёхэтажного дома какие-то ящики. Как сказал Фелистак: "Мы их шуганули из автоматов. Кто-то убежал, кого-то положили".
Выяснилось, что в этом доме располагалась биолаборатория, предназначенная для выведения особого вируса, действующего исключительно на славян. Было принято решение сжечь строение дотла. Солдаты отошли подальше, а Фелистак занялся делом. Сжёг и уехал. Вскоре он тяжело заболел. Температура подскочила до сорока одного градуса. После продолжительных усилий, врачам удалось сбить её до тридцати восьми и двух. И это стало нормальной температурой тела Фелистака. С ней он прожил сорок лет, до 1985 года, когда она нормализовалась.
Уже в Москве после войны с ним приключилась другая неприятность: так называемый дробный сон. Ночью он обычно бодрствовал, а днём спал. По его словам, в ночные часы ему оставалось только думать и писать. Фелистак считал, что человечество явно зашло в тупик и не было ни системы, ни теории, по которой оно могло бы развиваться. За пятнадцать лет бессонных ночей Юрий Иванович создал так называемую Теорию Основных Форм.
Её суть заключается в логически строгом объяснении смены фаз и формаций в человеческом обществе. Теория показывает, почему развитие общества началось с неантагонистической фазы и лишь потом её сменила антагонистическая. Теперь пришло время возвращения не антагонистической фазы. Фелистак считал, что его теория объективно объясняет причины кризисов, но, кроме того, она предлагает выходы из них.
Теория Основных Форм была даже передана Михаилу Горбачёву. Причём, с пояснением о том, что в физике существует такое понятие, как сумасшедшая теория. И это у физиков не ругательство, а призыв к особо внимательному рассмотрению новшества. Кто-то из гениев сказал: "Итак, перед нами сумасшедшая теория. Вопрос лишь в том, достаточно ли она сумасшедшая, чтобы быть правильной".
Строительство социализма и коммунизма, писал Фелистак — это принципиально новое, неизвестное ранее явление. И тут нельзя действовать со старыми мерилами. Юрий Иванович предлагал Горбачёву не капиталистический, не старый социалистический, а третий путь. Горбачёв не ответил, но, тем не менее, Фелистака несколько раз вызывал участковый милиционер, за ним даже на некоторое время была установлена слежка.
Юрий Иванович тридцать лет проработал во дворце пионеров, там он вёл множество кружков, в основном связанных с радиотехникой и кино. В нескольких ПТУ он организовал радиотеатры. На его счету десятки, если не сотни поставленных радиопьес. Но главный эпизод в жизни Фелистака — это история его любви. Как он рассказывает, в послевоенном немецком городе Гросс-Рейсдорф произошло самое счастливое и одновременно самое грустное событие его жизни. Он встретил Ингу и от любви потерял голову.
Надо сказать, что среди русских девушек Фелистак никогда не имел успеха. А вот среди немок — с точностью до наоборот. Он знал немецкий язык. Юрий Иванович говорил, что немки всегда хорошо относились к русским, ведь те были победителями. Никакого насилия не было. В Германии после войны осталось мало мужчин, вот немки и потянулись к советским солдатам. И их родители не препятствовали подобным отношениям, а наоборот поощряли, ведь лучшие годы уходят, а немцы — прагматичный народ.
Юрий Иванович рассказал мне, как он познакомился с Ингой. Это произошло в кинотеатре. Он сидел там с двумя своими подругами, одна слева, другая справа. А впереди сидела некая интересная девушка. Фелистак забыл о фильме, всё время наблюдал за ней, а после окончания сеанса, оставив своих подруг, побежал за незнакомкой. Выяснилось, что её звали Ингой. Завязался разговор, они прогулялись по городу, а на прощание Инга сказала: "Нет, капитан, у вас ничего не выйдет". На что Фелистак ответил по-немецки: "es ist ein Gott und Schicksal", что означает: есть Бог и судьба. Инга засмеялась, и они расстались.
Через несколько дней Фелистака переселили на новую квартиру. Выяснилось, что Инга живёт в этом же доме. Той же ночью он проснулся от того, что кто-то бросил в оконное стекло небольшой камушек. На улице под окном стояла Инга. С тех пор они три года были вместе. Ночью Инга спускалась к Фелистаку по лестнице, а утром возвращалась к себе. Начальство про это знало, но помалкивало.
Фелистак сказал: "Инга и была моим идеалом". Он вспоминал, как вместе они носились на мотоцикле и однажды упали на скорости в яму. Юрий Иванович подумал, что всё, это конец. Новое платье Инги было изорвано и выпачкано грязью, правая рука вывихнута, нога поцарапана. Он с ужасом смотрел на неё, а она, видя его растерянность, засмеялась. Все три года, проведённые с Юрием, Инга была счастлива. Она звала его meine Affchen, что означает моя обезьянка, или более коротко — мой Э.
Фелистак был демобилизован в 1948. Из Германии привёз мотоцикл и два велосипеда. Ингу вместе с ним не выпустили. Он писал ей каждую неделю, письма передавал через старшину, у того тоже была своя немка. Инга плохо понимала по-русски и обилие грамматических ошибках в её обратных письмах навело органы безопасности на мысль, что в них могут быть сокрыты некие секретные шифры.
И тогда, как он сам признался, Юрий Иванович совершил главное предательство в собственной жизни. Он собрал все письма Инги и передал в органы, а сам постарался забыть о ней. Через некоторое время даже женился.
Фелистак показал мне две фотографии. На одной — Инга, на другой — его жена Вера. Две женщины, а лицо одно. В России он нашёл копию своей Инги. "Совсем недавно Вера меня оставила", — вздохнул Юрий Иванович.
Из-за истории с перепиской Фелистак так и не получил доступа к секретной работе, то есть путь к серьёзной физике для него был закрыт. Именно поэтому в науке ему пришлось идти своей дорогой.
Но кое-что в память о своей потерянной любви Юрий Иванович всё же сохранил. Он показал мне письмо Инги, которое осталось у него. "В этом письме — всё!", — сказал он. И даже зачитал его: "Мой милый, дорогой Юрочка, я в отчаянии, так как до сих пор не получала от тебя вестей. Странные догадки мучают меня. Что делать, Э? Моё сердце болит. Вчера и третьего дня я видела тебя во сне и то было страшно. Представь себе, я приехала в Брест и весь день блуждала по городу. Внезапно передо мной возник ты, но в тебе было множество изменений. И вскоре я поняла всё. У тебя была подруга, которую ты любил и на ком собирался жениться.
Ты шёл за мной и хотел всё объяснить, но мне больше не нужны были слова, мне хотелось лишь уехать. Внезапно другая женщина, увидев, что ты идёшь со мной, немедля подбежала к нам. Ты покинул меня и последовал за ней. Я проснулась сквозь слёзы, не понимая, реальность то была или сон. Придя в себя, я была счастлива от того, что это лишь сон. Мой Э, но почему же во сне ты всегда с другой? Большой город предполагает так много развлечений, я очень боюсь за тебя, ведь я люблю тебя всем сердцем.
Вчера мне было очень тяжело, хотелось плакать. Мы разлучены уже более двух лет, когда же закончится наше испытание? Я так хочу навестить тебя, но ещё нельзя. Пожалуйста, мой Э, помоги мне и напиши мне письмо. Пошли и фото, это бы меня порадовало. Впредь я буду писать тебе чаще, потому что после писем к тебе мне становится легче. Прошу тебя, никогда не забывай, что я люблю тебя больше жизни", — речь Фелистака оборвалась, дальше он не мог читать, по его щекам потекли слёзы.
Я хотел снять фильм о Фелистаке, долго носился с этой идеей по разным местам, но в итоге фильма так и не получилось. Теперь хотя бы рассказал об этом человеке.