Андрей Кобяков МИРОВЫЕ ФИНАНСЫ НА ВУЛКАНЕ (Контуры глобального кризиса)

Андрей Кобяков МИРОВЫЕ ФИНАНСЫ НА ВУЛКАНЕ (Контуры глобального кризиса)

ПРЕДСКАЗЫВАТЬ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ — дело неблагодарное. Сбудется прогноз — скажут, что накликал беду. А не сбудется — назовут паникером или дураком. Но несмотря на это, было бы безнравственным не предупредить жителей, что они живут в доме, построенном в сейсмически опасной зоне.

Даже беглый взгляд на события последних 15-20 лет говорит о том, что здание мировых финансов оказалось построенным именно в такой зоне. Финансовые землетрясения явно участились — мировой долговой кризис 1982-1983 гг.; обвал фондового рынка США 1987 года; полномасштабный финансовый кризис в Японии, разразившийся в 1990 году; "мексиканский" кризис 1994-1995 гг.; обвал доллара в 1995 году; глобальный кризис 1997-1998 гг. Возникает большое искушение увидеть в этих событиях не отдельные кризисы, а последовательные волны одного более обширного и более глубокого кризиса всей системы мировых финансов. И имеются весомые аргументы в справедливости такой гипотезы. Более того, есть основания полагать, что созрели предпосылки для новой волны финансового кризиса, нового многобалльного толчка.

ЕВРО ПИШЕМ — ДОЛЛАР В УМЕ

Совсем недавно, 22 сентября, произошло достаточно неординарное событие. Европейский центробанк совместно с центральными банками стран "семерки" слаженно осуществили интервенции на валютном рынке с целью защиты курса евро. Валютные трейдеры признаются, что совместная акция центробанков, направленная на подъем курса евро (а следовательно, на удешевление доллара) явилась для них полной неожиданностью. Но самым неожиданным было участие в этой акции Федеральной резервной системы (ФРС) США. Последний раз столь представительные по составу участников совместные интервенции стран "семерки" против доллара осуществлялись в 1985 году после известных соглашений, подписанных в отеле "Плаза".

Произошедшее событие имеет очень большое значение, истинный смысл которого пока еще до конца не осознан ни экономистами-аналитиками, ни профессионалами, работающими на валютном рынке. Между тем, участие ФРС в совместной акции означает, что финансовые власти США после многолетнего следования в русле политики сильного доллара дали согласие на мягкую девальвацию сильно переоцененной американской валюты. Почему?

ОПАСНЫЕ ИГРЫ СПЕКУЛЯНТОВ

Факт неуклонного падения единой валюты с момента ее появления на свет 1 января 1999 года сам по себе загадочен. Подавляющее большинство банковских и независимых аналитиков неизменно выдает по евро положительные прогнозы. В настоящий момент евро недооценен по отношению к доллару как минимум на 30%, а к иене на 18%. А он все равно продолжает падать вопреки всем прогнозам. Но если все эксперты, все крупные банки в один голос твердят о прекрасных перспективах единой валюты, и многие из них занимают по евро "длинные" позиции, то что или кто толкает его вниз?

Расхожим объяснением стала формула о бегстве капитала из Европы в США, чему якобы способствует разница в процентных ставках и темпах роста. Однако все не так просто.

Вспомним, что стояло за обвалом иены в 1996-1998 гг. Тогда одной из основных причин того, что иена необоснованно, даже угрожающе далеко отдалилась от уровня, диктовавшегося макроэкономическими показателями, была игра, которую вели хедж-фонды. Значительная разница в процентных ставках между Японией и США позволяла, взяв кредит в японских иенах под практически нулевой процент и конвертировав их в доллары, вложиться в американские облигации, имеющие доходность около 6% годовых. С учетом постоянного падения иены со скоростью примерно 20% год прибыль хедж-фондов превращалась уже в более чем приличные 25% годовых. Для того, чтобы зафиксировать прибыль, то есть превратить ее из бумажной в реальную, надо было провести указанные операции в обратном порядке.

Согласно теории эффективного рынка возможность получать арбитражную прибыль от разности в доходности активов, относящихся к одинаковой группе риска (в данном случае японские и американские долгосрочные гособлигации) не может продолжаться вечно. Рано или поздно рынок должен был ликвидировать эту возможность за счет движения курса в пользу валюты страны с меньшей процентной ставкой. В течение нескольких лет рынок "игнорировал" эту теорию, действуя ей вопреки. Вполне возможно, что за этим стояли сознательные манипуляции рынком со стороны заинтересованных лиц. Но с конца лета 1998 года иена двумя резкими скачками подорожала примерно на 40%, ликвидировав для хедж-фондов возможность продолжать эти высокодоходные и практически безрисковые операции. И не компенсируй доллар свое ослабление относительно японской валюты ростом относительно евро, американская экономика вряд ли пережила бы это падение столь безболезненно. В каком-то смысле Европа стала дополнительным резервуаром, из которого хедж-фонды начали черпать капитал, за счет "транзитного" перетока которого американский доллар удержал свои позиции. Запущенный же однажды хедж-фондами механизм, похоже, продолжает действовать, но теперь уже по откачке капитала из Европы — уж очень прибыльное это занятие. Расплачиваться же за безответственное поведение хедж-фондов приходится, в частности, азиатским странам, для которых дешевый евро стал серьезной проблемой.

ПРИЗРАК КРИЗИСА БРОДИТ ПО АЗИИ

О том, насколько в действительности серьезно обстоят дела, свидетельствуют события, происходящие в последние месяцы на финансовых рынках стран Восточной Азии. Если просто сравнить нынешние уровни основных фондовых индексов стран региона с их значениями времен кризиса 1997-1998 годов, то можно было бы решить, что мы являемся свидетелями нового кризиса, наступившего без видимых причин и практически незаметно для окружающего мира (впрочем, точно так же начинался и предыдущий азиатский кризис.)

Особенно зловеще такое поведение финансовых рынков выглядит на фоне прекрасных макроэкономических показателей азиатских стран. Все они динамично развиваются, имеют внушительный внешнеторговый профицит, значительные и увеличивающиеся валютные резервы. Но, несмотря на это, фондовые индексы обваливаются, а местные валюты вновь попали под обстрел международных спекулянтов.

Азиатские страны стали заложниками двух внешних процессов, совершенно им неподконтрольных — резкого роста цен на нефть и ослабления евро. Как известно, в сентябре цены на нефть превысили отметку 37 долларов за баррель (десятилетний максимум). По существующим оценкам, удорожание нефти может серьезно сократить темпы роста ВВП в странах региона, так как они выступают нетто-импортерами топлива. Естественно, что скажется это и на платежном балансе.

Что касается евро, то его неуклонная девальвация не просто снижает конкурентоспособность товаров азиатского производства на общеевропейском рынке. Она еще и обостряет конкурентную борьбу между европейскими и азиатскими производителями на важнейшем для последних американском рынке. Так, только июльское положительное сальдо Западной Европы с Соединенными Штатами достигло 7,22 млрд долларов, увеличившись по сравнению с июнем на 66,6%. Таким образом, случилось почти невероятное — европейский профицит в торговле с США едва не сравнялся с китайским (7,64 млрд) и японским (7,52 млрд). Так что падение местных фондовых индексов и растущее давление на национальные валюты вполне закономерны. Азиатские страны оказались перед лицом уже хорошо им знакомого кризиса перепроизводства.

США: МЯГКАЯ ПОСАДКА ИЛИ РЕЦЕССИЯ?

Но кризис сбыта встал во весь рост не только перед азиатскими странами.

Пять недель подряд падает американский фондовый индекс NASDAQ, который "полегчал" уже почти на 40% по сравнению с максимумом, достигнутым в середине марта. Причиной его падения стал грандиозный обвал котировок акций Intel, Kodak, Apple, Dell, Lucent Technologies и других флагманов "новой экономики". Эти акции в течение нескольких дней подешевели в 2-4 раза. За ними последовали акции крупнейших производителей микрочипов и других промышленных компаний сектора high tech, резко упали акции химических компаний. Что же вызвало этот обвал? Все означенные компании опубликовали данные о прибылях, которые оказались существенно ниже прогнозных значений, и сослались при этом на большие трудности со сбытом своей продукции, особенно в Европе. Виновниками всего этого опять-таки оказались дешевый евро и дорогая нефть.

Для американцев проблема усугубляется еще и тем, что в США как раз наметилось замедление темпов экономического роста. Об этом, в частности, свидетельствует динамика индекса производственной активности, рассчитываемого Национальной ассоциацией менеджеров по торговле. Индекс имеет большое прогнозное значение, так как его динамика тесно коррелирует с динамикой ВВП. В рамках текущего бизнес-цикла индекс достиг своего пика на стыке 1999 и 2000 гг., после чего началось его резкое падение, что довольно точно совпало с динамикой макроиндикаторов, зафиксировавших сокращение темпов роста американской экономики. В августе же индекс опустился до отметки 49,5, а значение индекса ниже 50 обычно трактуется как сигнал о приближающейся рецессии. Аналогичное падение индекса ниже отметки 50 наблюдалось в начале 1995 года — тогда последовал сокрушительный обвал доллара против всех основных мировых валют. Похожие события развернулись и в 1998 году: падение индекса было обусловлено общим спадом мировой конъюнктуры в результате азиатского кризиса. Вслед за пересечением индексом роковой отметки разразился российский валютно-финансовый кризис, после чего началось массовое бегство инвесторов от доллара. Текущая динамика индекса наталкивает на мысль, что и нынешней осенью у доллара и американских активов могут наступить тяжелые времена. Причем, если в 1998 году ФРС удалось остановить панику резким снижением учетных ставок, то сейчас такой шаг представляется проблематичным из-за возросших в два раза показателей инфляции и ценового давления со стороны сырьевых рынков, особенно рынка нефти.

Напрашивается вывод: участие ФРС в валютных интервенциях 22 сентября вызвано как желанием сделать более плавным сокращение темпов экономического роста, так и стремлением смягчить грядущее падение доллара, чтобы не допустить паники на смежных финансовых рынках.

БОМБА ПЛАТЕЖНОГО БАЛАНСА

Снижение темпов экономического роста в США совершенно очевидно представляет угрозу для всего мирового хозяйства. Именно бурное развитие американской экономики позволило избежать глобального экономического краха в 1997-м и 1998 году. США, как локомотив, вытянули тогда мировую экономику и в посткризисный период оставались главным движущим фактором роста. Однако силы американской экономики небеспредельны. В этом году только за первые семь месяцев внешнеторговый дефицит США превысил 206 млрд долларов, а по итогам года, скорее всего, превысит 400 млрд долларов. А ведь даже прошлогодний дефицит в 271 миллиард долларов глава ФРС Алан Гринспен назвал неприемлемым и угрожающим стабильности экономики.

Ожидаемое сокращение спроса со стороны США снова ставит на повестку дня угрозу глобального экономического кризиса. Ведь другого "локомотива" у мировой экономики пока нет. Но и продолжать удерживать глобальное равновесие путем необоснованно высокого курса доллара и усиления дефицитности американской экономики становится все более опасным.

Этим летом Банк международных расчетов в Базеле выступил с предостережением о том, что самую большую опасность для стабильности мировой финансовой системы несет в себе гигантский дефицит американского платежного баланса. (Интересно отметить, что эта организация заранее предупреждала мир о финансовой нестабильности накануне начала "мексиканского" кризиса 1994 года и "азиатского" кризиса 1997 года, в то время как ни МВФ, ни Мировой банк, ни ОЭСР не предвидели кризисов).

Квартальные объемы дефицита баланса текущих операций США вышли на 100-миллиардный уровень уже во второй половине 1999 года. Поэтому годовой объем этого показателя в 2000 году должен подойти к отметке 500 миллиардов долларов. Таким образом по отношению к ВВП этот показатель может превысить 5%. Именно такая часть внутреннего потребления в США, по сути, дотируется остальным миром. Дефицит платежного баланса не очень большая проблема до тех пор, пока есть соответствующий приток капитала извне. Но до каких пор внешние инвесторы готовы будут финансировать дефицит внешней торговли и платежного баланса США? Можно поставить вопрос иначе: на каких условиях они согласятся финансировать его теперь?

Еще два-три года назад Япония находилась в состоянии рецессии, а экономика Европы стагнировала. В этих условиях экономический рост в США привлекал инвесторов при отсутствии альтернативных направлений инвестирования. Особенно после начала кризиса в Азии. Но теперь темпы роста экономики США быстро падают, а Япония и Европа — на подъеме. Кроме того, в последние годы все большая часть притока капитала в США шла на фондовый рынок, а роль государственных облигаций сокращалась. Но фондовый рынок США явно начинает терять привлекательность в глазах международных инвесторов.

Опасность оттока капитала ставит перед Америкой трудноразрешимую проблему. Конечно, резкий подъем учетных ставок может вызвать приток иностранных инвестиций в облигации, но он же крайне негативно скажется на рынке акций, поэтому общий итог может оказаться отрицательным. Девальвация доллара сейчас явно предпочтительней, потому что она одновременно снизит размер внутреннего потребления (за счет сокращения импорта) и улучшит конкурентные позиции американских компаний. Данная мера может сохранить привлекательность фондового рынка США. Однако существует опасность падения стоимости вложенных на этот рынок иностранных средств при пересчете из доллара в другие валюты. Кроме того, слабый доллар может спровоцировать инфляцию в США. Тогда получается, что даже девальвация не только не исключает, но и предполагает повышение ставок. Похоже, для США весьма вероятен переход к модели 70-80-х годов, то есть переход из эпохи внешнеторговых дефицитов в эпоху бюджетных дефицитов и роста госдолга. Но девальвация доллара плюс инфляция плюс высокие ставки окажут угнетающее воздействие на мировую экономику. Получается — и сохранить текущую ситуацию нельзя, и ее изменение не сулит ничего хорошего. Хрен редьки не слаще, кризис, по-видимому, неминуем и в том, и в другом случае — вопрос только о сроках.

ФОНДОВЫЙ РЫНОК: ЛАВИНООПАСНОСТЬ

Похоже, что и у американского фондового рынка, бурно развивавшегося в последнее десятилетие, наметился перелом динамики. По итогам девяти месяцев этого года в минусе оказался не только индекс NASDAQ, но и индекс Доу-Джонса, и S&P-500. А ведь наступил октябрь — месяц, имеющий "черную" репутацию у игроков фондового рынка. (Похоже, он начинает подтверждать свою репутацию — 12 октября все фондовые индексы США опустились к своим годовым минимумам, а NASDAQ упал до самого низкого уровня с ноября прошлого года.) Не допустить обвального падения, а тем паче краха рынка акций — еще более сложная задача, чем осуществить мягкую посадку американской экономики.

В условиях падающего рынка и разочарования инвесторов, многие вложения которых стали приносить отрицательную доходность, особенно зловеще выглядит судьба акций интернет-компаний и производителей программного компьютерного обеспечения. Отношение капитализированной стоимости этих компаний к размеру даже ожидаемой прибыли (ожидаемой, потому что многие из них до сих пор пока приносят не прибыль, а чистые убытки) все еще остается на немыслимых астрономических уровнях. Однако если раньше в условиях самого продолжительно за послевоенное время подъема американской экономики инвесторы готовы были "кушать" прогнозы и обещания о будущих потоках наличности, которые "вот-вот" потекут в бюджеты этих компаний, то теперь, когда экономика подает сигналы о начале спада, а на рынке акций наметился разворот вниз, вряд ли кого-нибудь будут интересовать обещания, а не факты. Потенциальные масштабы падения акций в этом секторе трудно даже оценить, а уж последствия такого падения и подавно. Даже в случае коррекции фондового рынка США (по сложившейся терминологии, к коррекции относят падения рынка до 20%) может бесследно испариться пара триллионов долларов "фиктивного" богатства, как это было, например, осенью 1998 года. В случае же полномасштабного краха рынка, да к тому же принимая во внимание, что падение американских акций вызовет аналогичные процессы на фондовых рынках всего мира, счет пойдет уже на десятки триллионов долларов. Не стоит обольщаться, что исчезнет, дескать, только "фиктивный" капитал -для мировой экономики это будет иметь вполне реальные и вполне катастрофические последствия. Замечу, что вероятность наиболее "черного" сценария представляется все же невысокой, хотя и неравной нулю (в 1929 году тоже мало кто высоко оценил бы вероятность такого сценария, хотя в результате именно они бы и оказались правы). Но даже более "мягкий" вариант развития событий чреват серьезным мировым кризисом.

АВСТРАЛИЙСКИЙ ПАРАДОКС

Падение фондового рынка и валюты Австралии явно выпадает из ряда аналогичных падений рынков в Азиатско-Тихоокеанском регионе. По многим признакам, падение здесь вызвано совершенно иными, особенными причинами. Да и процессы, отражением которых и является ситуация в Австралии, могут иметь особое значение для мировой экономики. Но особенность эта связана не с природной экзотикой или географической удаленностью австралийского континента. Дело в том, что при анализе факторов падения австралийского доллара проступает еще одна мощная пружина грядущего кризиса, и, возможно, наиболее скрытая от глаз.

Падение австралийского доллара до все новых и новых исторических минимумов выглядит шокирующе, если принять во внимание, что Австралия в отличие от стран Юго-Восточной Азии — высокоразвитая страна. При этом текущие годовые темпы экономического роста Австралии сопоставимы с американскими (порядка 5%), а разница в уровне процентных ставок минимальна (0,25%). Раньше австралийский доллар относили к числу валют, чье поведение определяется ценами на сырье. Но на фоне нынешнего роста сырьевых цен непрекращающееся падение австралийского доллара выглядит совсем уж странно. Не найдя ничего лучшего для оправдания падения австралийской валюты, комментаторы придумали явно нелепое объяснение, утверждая, что ее динамика коррелирует с курсом евро.

Между тем, внешне нелогичное поведение австралийского доллара вполне объяснимо. По одной из версий ослабление национальной валюты компенсирует местным золотодобытчикам низкие цены на желтый металл на мировом рынке. В пользу того, что необычное поведение австралийской валюты связано именно с золотом, говорит практически идентичная австралийскому доллару динамика курса южноафриканского рэнда. Общего же между этими двумя странами, пожалуй, лишь то, что они являются ведущими экспортерами золота. Если удастся обнаружить влиятельную сторону, заинтересованную в поддержании высокого уровня предложения золота на мировой рынок с целью удержания низких цен, то это окажется чрезвычайно сильным аргументом в пользу указанной версии. А кроме того, станет понятным не только почему, но и кто толкает австралийский доллар вниз.

ИНТРИГИ ВОКРУГ ЗОЛОТА

Историческая беспрецедентность ситуации на рынке золота связана с тем, что цены на желтый металл падают и продолжают испытывать тенденцию к дальнейшему снижению, несмотря на общий рост индекса мировых товарных цен. На фоне же взрывного роста цен на нефть эта ситуация кажется просто невероятной.

Ряд известных аналитиков и инвесторов, в течение многих лет профессионально работающих на рынке золота, недавно создали организацию под названием Gold Anti-Trust Action (GATA). Конечная цель организации — добиться официального антитрестовского расследования регулярно совершаемых, по ее данным, манипуляций на этом рынке.

GATA выдвигает очень любопытную и — в силу высокой информированности членов организации — очень сильно аргументированную версию, объясняющую парадоксальную ситуацию с ценами на золото.

По версии GATA, на рынке золота существует "всемирный заговор", участниками которого являются центральные банки развитых стран и некоторые известные частные финансовые структуры. О механизме манипуляций на рынке золота речь пойдет ниже, а пока рассмотрим интересы основных участников заговора.

Центробанки заинтересованы в сохранении искусственно низких цен на золото. Низкие цены на золото позволяют маскировать скрытую инфляцию в развитых странах, которая в широких масштабах проявляется в инфляции фондовых активов и в любой момент может перейти на рынок потребительских товаров. Аналитики журнала Economist и другие эксперты не раз уже обращали внимание на то, что темпы роста денежной массы в США превышают все допустимые пределы. Однако, несмотря на избыточный рост денежной массы, цены потребительского рынка остаются сравнительно устойчивыми. В чем причина такого феномена? Дело в том, что вся избыточная денежная масса в последние годы шла на фондовый рынок, в результате чего акции оказались чрезвычайно переоценены. Даже при сравнении с 1929 годом, все индикаторы, показывающие переоцененность фондового рынка, оказываются рекордными. Чем это закончилось в 1929 году, известно: крах фондового рынка (с 1929 по 1932 год акции подешевели в десять раз) вызвал коллапс банковского сектора (в США обанкротились 1400 банков) и разорение миллионов частных инвесторов. В результате кризис перешел в реальный сектор — началась Великая депрессия.

Ускорение темпов инфляции традиционно делает привлекательным покупки золота, альтернатив которому почти не осталось. В Азии назревает кризис, европейские активы дешевеют из-за евро, в Штатах ожидается замедление темпов роста, да и рынки там ведут себя слишком нервно. А здесь еще вновь встает старый вопрос о рециклировании нефтедолларов: куда потекут эти деньги? На сегодня искусственно удешевленное золото является наиболее привлекательным и даже уникальным объектом для инвестиций. Понятно, что центробанки боятся резкого рывка цен на золото, поскольку это сразу снизит привлекательность акций и облигаций и может дестабилизировать всю мировую экономику. Резкий всплеск цен на золото сейчас вызовет отток средств с фондового рынка, после чего начнется цепная реакция: падение котировок акций вызовет шок у массовых инвесторов (сейчас в США акциями владеют более 50% всех семей), которые связывали с ними основанные на прошлом росте завышенные и явно несбыточные ожидания, отток средств примет панический характер — и крах рынка станет неизбежным (со всеми вытекающими последствиями).

Кроме того, низкие цены на золото позволяют удерживать на исторически низком уровне процентные ставки (при кажущемся низком уровне инфляции), и тем самым поддерживать необоснованно высокие темпы экономического роста. Рост цен на золото, спровоцировав падение курса доллара, вызовет резкий подъем процентных ставок, что неминуемо приведет к рецессии и таким образом заставит распрощаться с иллюзиями "новой экономики", "бесконечного безинфляционного роста" и прочим несостоятельным теоретическим бредом, который в последние годы, как эпидемия, поразил не только американские СМИ, но и серьезные академические круги США. Неминуем и политический кризис, поскольку тезисы о "новой экономики" стали своеобразной мантрой в устах представителей американской администрации.

Но есть еще одна причина, почему центробанки стремятся не допустить роста цен на золото. В последнее время им приходится держать оборону, доказывая обоснованность хранения своих резервов (или существенной их части) в золоте. Критики обращают внимание на то, что золото в отличие от других активов не способно приносить центробанкам никакого дохода. Кроме того, неуклонное падение цен на желтый металл за последнее десятилетие приводит-де к обесценению этих резервов. Во многом под напором этой критики, или используя ее как удобный предлог (?!), центробанки стали осуществлять так называемый лизинг золота, ссужая его избранным банкам и крупным финансовым структурам под низкий процент (1-2% годовых). Эти банки в свою очередь продают золото на рынке, а затем вырученные таким образом средства пускают в оборот, то есть в весьма более доходные операции. В конце года они выкупают золото на рынке, возвращают его центробанкам, а полученную от оборота средств прибыль спокойно кладут в карман.

Однако для этих структур принципиально важно, чтобы цена на золото не росла, а если, возможно, то падала. В противном случае им придется покупать золото в конце года по более высоким ценам, что сведет на нет всю прибыль от операций с вырученными от продажи металла средствами. Надо заметить, что речь идет об очень влиятельных глобальных банковских институтах, обладающих огромным весом и огромными возможностями во всех сегментах мирового финансового рынка. И по мнению ряда аналитиков, они применяют все меры давления на цену золота посредством использования производных финансовых инструментов, в частности опционов. В то же время, если цена все же выйдет из-под их контроля, потери по указанным обязательствам окажутся столь велики, что может возникнуть не только угроза банкротства этих институтов, но и, принимая во внимание их вес, угроза кризиса всей системы мировых финансов. Стремясь не допустить системного финансового кризиса, центробанки развитых стран постоянно наращивают объемы лизинга золота, увеличивая таким образом предложение на рынке. А чтобы еще сильнее продавить цену, центробанки прибегают к распродаже своих золотых резервов в крупных масштабах. Причем совершают при этом нелепые на первый взгляд действия.

Чего стоит, например, история с распродажей большой части золотых запасов Банка Англии. Если бы Банк Англии руководствовался рациональными мотивами получения максимального дохода за продаваемое золото, то ему следовало бы тайно, через брокеров, небольшими порциями продавать металл на рынке в моменты, когда цены складываются наиболее благоприятно. Вместо этого Банк Англии заранее широко оповещает весь мир о своих планах и осуществляет распродажу на аукционах по заранее спланированному графику. Таким образом, Банк Англии заранее формирует негативные ценовые ожидания на рынке, связанные с намечающимся расширением предложения. При этом делаются заявления о потере золотом свойства служить инвестиционным активом и т.п. Все это похоже на целую информационную кампанию по дискредитации золота в глазах инвесторов. Чем, как ни сознательным желанием понизить цену на золото, можно объяснить все эти действия?

GATA уже привлекла к своей деятельности многих видных конгрессменов и общественных деятелей, пытаясь инициировать парламентское расследование. Если это им удастся, ситуация вокруг рынка золота грозит обернуться очень громким политическим скандалом, причем возможно международного масштаба.

Порочная практика манипулирования ценами на золото создала очень опасный перекос на этом рынке. Напряжение достигло таких масштабов, что существующее искусственное хрупкое равновесие может быть утрачено при первых же толчках, которые могут прийти с сопряженных рынков. По некоторым оценкам, цена на золото может очень быстро вырасти в 2-3 раза, после чего по всем финансовым рынкам пронесется такой шторм, в сравнении с которым глобальный ("азиатский") кризис 1997-1998 гг. покажется легким бризом.

Предвижу, что кто-то отмахнется от такого сценария, назвав его плодом больного воображения. Однако вспомним события осени прошлого года. Курс иены за одну неделю сентября 1999 года подскочил на 8%. Случайно ли, что одновременно менее чем за месяц цена на золото выросла почти на 70 долларов за тройскую унцию, то есть на 27,5%? И случайно ли, что вслед за этим последовало существенное падение котировок акций и курса доллара относительно всех основных мировых валют? На наш взгляд все эти вопросы чисто риторические. Ситуация была настолько серьезной, что глава ФРС Алан Гринспен предупредил банки о необходимости выделения дополнительных резервов для покрытия возможных убытков в случае обвала на фондовом рынке США.

СБРОС ПАРА

Так какими же мотивами руководствовались США, присоединяясь к коллективной акции центробанков развитых стран? Ответ может показаться парадоксальным: пойдя на участие в совместных валютных интервенциях, направленных на защиту евро, США фактически защищали доллар.

Приведу такую аналогию. Изучая кейнсианскую теорию макроэкономического регулирования, все студенты понимают, зачем надо стимулировать экономику во время кризиса. Но многие недоумевают: зачем надо сознательно сдерживать, тормозить экономику во время бума? Ответ прост: с печки падать больнее, чем с лавки, а с крыши — больнее, чем с печки. Ведь спад есть во многом порождение предшествовавшего ему подъема. В силу стихийного, неуправляемого сверху характера рыночных процессов во время бума происходит накопление многих эксцессов и дисбалансов. Чем они больше и глубже, тем сильнее будет последующий кризис.

Многое указывает на то, что благословив защиту евро в краткосрочном плане, Америка в действительности решала среднесрочную задачу обеспечения своей собственной финансовой стабильности.

Американцев вынудила присоединиться к компании защитников единой европейской валюты реальная угроза начала нового глобального экономического кризиса. Умеренное и плавное, а главное управляемое повышение курса евро — своего рода сброс пара через предохранительный клапан. Оно позволяет хоть немного выровнять рассмотренные выше гигантские перекосы, существующие в мировой экономике. В противном случае рано или поздно эти дисбалансы должны были неминуемо привести к обвальному резкому падению доллара и американских финансовых активов с непредсказуемыми и трудно контролируемыми последствиями и побочными эффектами, включая полномасштабную панику и острое кризисное развитие событий. Похоже американцы осознали, что ситуация стала угрожающей — сохранение status quo чревато срывом и последующей цепной реакцией, когда событиями нельзя станет управлять. Лучше контроль над ситуацией, чем "эффект домино", подобный событиям 1997-1998 гг.

Можно вздохнуть с облегчением — сбросом пара удалось предотвратить взрыв котла, в котором кипят мировые финансы. Но радоваться рано. Ведь в долгосрочном плане все предпосылки глобального кризиса сохраняются. И мировая экономика продолжает оставаться в кратере, временно спящего, но действующего вулкана.

Андрей Кобяков, кандидат экономических наук, специальный корреспондент журнала "Эксперт"