Содействие наземным войскам
Содействие наземным войскам
Наряду с борьбой за господство в воздухе советская авиация на протяжении всей войны принимает непосредственное участие в боевых действиях наших наземных войск, а также военно-морских сил. Удары нашей авиации по наземным частям противника были сокрушительными. Они нередко оказывали решающее влияние на исход отдельных боёв и целых операций. «Тысячи замечательных лётчиков, штурманов и воздушных стрелков всё более и более умножают успехи наших вооружённых сил и громят врага на земле и в воздухе» (Сталин).
В 1941 году ударами нашей авиации на Смоленском направлении был разгромлен 39-й германский танковый корпус, что позволило Красной Армии подготовиться к обороне Смоленска и на продолжительное время задержать дальнейшее продвижение врага.
Летом 1942 года на Сталинградском направлении наша разведка с воздуха своевременно вскрыла изменение направления движения крупных сил бронетанковых войск противника. Враг устремился в излучину Дона, к Сталинграду; надо было во что бы то ни стало задержать движение противника или хотя бы ослабить темп его наступления настолько, чтобы можно было сосредоточить необходимые силы у Сталинграда. Наши штурмовики, дневные и ночные бомбардировщики наносили по вражеским колоннам непрерывные удары. Остановить движение противника не удалось, но под влиянием ударов нашей авиации, согласованных с ударами наземных войск, темп продвижения немцев сократился, по крайней мере, в четыре — пять раз.
В памяти нашего народа навсегда останется светлый образ героя-комсомольца лётчика Виктора Рогальского, который на глазах у бойцов и жителей Сталинграда обрушил на врага подобно легендарному капитану Гастелло громаду своего подбитого самолёта. Два раза в этот день ходил комсомолец Рогальский на штурмовку немецких танков, продвигавшихся по окраинам Сталинграда. Когда он полетел в третий раз, снаряд вражеской зенитки попал в мотор его самолёта. Пламя охватило машину. Для спасения оставался один выход — парашют. Однако герой-комсомолец решил погибнуть, но не сдаваться. Он направил свою горящую машину в самую гущу немецких танков и, нанеся врагу тяжёлый урон, расстроил боевые порядки бронированных чудовищ, рвавшихся к центру героического города.
Авиация в боях за Сталинград помогла нашим войскам отстоять город-герой. Когда наши войска перешли в решительное наступление, советская авиация играла роль мощного молота, дробившего германскую оборону. После окружения немцев под Сталинградом наша авиация крепко прикрыла от врага сталинградский «котёл» с воздуха.
В июльских оборонительных боях Красной Армии 1943 года на Курской дуге советская авиация в тесном взаимодействии с наземными войсками добилась решающих успехов. Наш» самолёты не только сбивали вражеские машины в воздухе, но и производили большие разрушения в стане врага на земле, уничтожая немецкие «тигры» и «фердинанды».
Об эффективности авиационных ударов по германским танкам во время боёв на Курской дуге можно судить по такому факту. 9-я германская танковая дивизия заняла исходное положение для наступления в районе Поныри, но за 20 минут до перехода её в атаку она была атакована с воздуха крупными силами советской штурмовой авиации. В результате этого удара было сожжено до 70 немецких танков, а остальные, спасаясь от гибели, расползлись как пауки в разные стороны. Крупная танковая атака врага была сорвана.
Когда Красная Армия перешла в решительное наступление и погнала немцев на запад, наша авиация мощными ударами содействовала своим войскам в достижении победы. Она подавляла артиллерию и миномёты врага, громила его танки и живую силу, деморализовала войска противника, находящиеся в резерве.
Насколько велика была роль советской авиации в успешном завершения наступательных боёв Краевой Армии, даёт представление штурм крепости в городе Великие Луки. Противник уже был выбит из города, но немецкий гарнизон укрылся в небольшой крепости и продолжал упорно сопротивляться. Немецкое командование подтягивало резервы и готовилось к контратаке, чтобы выручить гарнизон крепости. Советским войскам надо было действовать решительно и быстро. Решено было с помощью штурмовиков сорвать контратаку противника, а пикирующими бомбардировщиками атаковать крепость. Советская авиация блестяще выполнила эту задачу, и крепость была занята Красной Армией.
В боях под Харьковом враг напрягал все силы, стремясь удержать в своих руках вторую столицу Украины. С этой целью германское командование в спешном порядке стало подводить к городу войска из Донбасса. Чтобы не допустить изменения соотношения сил, надо было задержать на несколько дней переброску войск противника к Харькову. Эта задача была возложена на авиационные соединения генерала Судец. Лётчики блестяще справились с ответственным заданием. Движение вражеских эшелонов на железных дорогах непрерывно нарушалось массированными ударами нашей авиации. Враг понёс тяжёлые потери в людях и боевой технике, и ему не удалось своевременно подбросить к Харькову свежие части.
При активном участии нашей авиации была одержана победа в Крыму. Лётчики прокладывали дорогу нашей пехоте и танкам через вражеские укрепления на Перекопе, у Сиваша, Керчи, Ак-Моная и Севастополя, защищали наши переправы через Сиваш и Керченский пролив, громили вражескую авиацию на аэродромах.
В историческом штурме Севастополя авиация сыграла важную роль. Её удары помогли наступающим частям Красной Армии сломить трёхъярусную оборону на Сапун-горе и других важных высотах, окружающих город, и это решило исход боя.
Какое влияние оказала наша авиация на ход летней кампании 1944 года, можно видеть хотя бы на примере действий советских лётчиков на Карельском перешейке, реке Свирь и в боях за Белоруссию.
Летнюю кампанию 1944 года открыли доблестные войска Ленинградского фронта. 10 июня они перешли в наступление на Карельском перешейке. Вражеская оборона между Ладожским озером и Финским заливом была хорошо развита и состояла из трёх мощных полос укреплений, последовательно расположенных одна за другой. Каждая из этик полос состояла из многочисленных огневых точек, которые были расположены в прочных дерево-земляных или бетонных инженерных сооружениях.
Противник глубоко верил в прочность и надёжность своих технических сооружений. Он полагал, что у Красной Армии не хватит ни сил, ни средств, чтобы разрушить его укрепления, без чего в условиях Карельского перешейка невозможно развернуть наступление. Но последующие события опровергли эти надежды немецко-финского командования. Лётчики генерала Рыбальченко сумели заблаговременно разведать местонахождение оборонительных полос противника, хотя они и были тщательно замаскированы; вскрыли тип и характер инженерных сооружений врага и систему их взаимного расположения. Имея все эти данные, наше командование получило возможность правильно выбрать направление главного удара, определить необходимое количество средств для прорыва обороны противника и тщательно рассчитать весь ход боевых действий. Данные воздушной разведки были исключительно ценными для наших артиллеристов и танкистов, пригодились они и лётчикам бомбардировочной авиации, которые по фотоснимкам опознавали местонахождение целей и наносили точнейшие удары по врагу с воздуха. Можно сказать, что без воздушной разведки нельзя было бы так отлично организовать и осуществить наступление Красной Армии на Карельском перешейке.
Истребительная авиация Ленинградского фронта также сыграла немалую роль в операциях по прорыву неприятельских укреплений на Карельском перешейке. Её заслуги состояли прежде всего в том, что она лишила противника возможности летать над нашей территорией; это обстоятельство и было одной из причин, обеспечивших достижение внезапности удара наших войск.
Второй заслугой наших истребителей явилось то, что на всём протяжении нашего наступления немецко-финские самолёты не смогли показаться над полем боя: там безраздельно господствовала доблестная советская авиация.
Естественно, что это исключало какие бы то ни было помехи в планомерном развитии наших боевых действий на земле и в воздухе; кто силён в воздухе, тот вообще силён. Наличие господства в воздухе создало, в частности, благоприятные условия для широкого применения крупных масс бомбардировочной авиации, в которой ощущалась очень большая потребность, потому что нужно было разрушить значительное количество мощных укреплений противника. Наши замечательные бомбардировщики «Ильюшин-4» и «Туполев-2» дали предметный урок врагу и доказали, что нет в мире таких укреплений, которые не пали бы под могучими ударами советской авиации.
Ещё накануне перехода войск Ленинградского фронта в наступление наши бомбардировщики нанесли мощные удары по вражеским оборонительным сооружениям.
Первый день наступления ознаменовался массовыми налетами нашей авиации на передний край обороны противника. На узком участке фронта, по целям, указанным нашим общевойсковым командованием, был нанесён одновременный удар силами 180 бомбардировщиков и такого же количества штурмовиков. Бомбардировка была настолько концентрированной и мощной, что земля дрожала как при землетрясении. Пленные единодушно утверждали, что такой мощи огня немцы и финны никогда ещё на себе не испытывали. Особенно удручающее впечатление на них произвело то обстоятельство, что их укрепления, в которые они так безгранично верили, не выдерживали ударов наших бомб и разрушались. Таким образом, наши бомбовые удары не только разрушили укрепления противника, но и убили у вражеской пехоты вару в свои силы и в возможность сопротивления.
Боевые действия советской авиации получили высокую оценку наших наземных войск. Благодаря тому, что войска противника были деморализованы ударами наших бомбардировщиков «ИЛ-4», советская пехота смогла быстро продвинуться через оборонительную полосу врага, преодолев его сопротивление. Как же могло быть иначе, если одновременно с ударом по переднему краю вражеской обороны крупные массы наших штурмовиков и бомбардировщиков обрушились на артиллерийские и миномётные позиции противника, а 140 самолётов подвергли бомбардировке штабы его 18-й и 2-й пехотных дивизий! Этими ударами у врага была дезорганизована вся система огня и нарушено управление войсками.
Наше командование прекрасно понимало, что современная оборона крайне живуча и что в процессе борьбы внутри оборонительной полосы противника войска могут неожиданно натолкнуться на огневое сопротивление и даже контратаки. Поэтому перед авиацией была поставлена задача непрерывного сопровождения пехоты и танков, ведущих бой в глубине расположения противника. Трудность этой задачи заключается в своевременном появлении авиации там, где в этом ощущается наибольшая необходимость. Ещё труднее разыскать на поле боя цели, мешающие продвижению пехоты и танков. Эти трудности были блестяще преодолены нашим авиационным командованием: для сопровождения наступающих войск оно выделило довольно крупные силы авиации, которые появлялись над полем боя мелкими группами, следовавшими через 1–2 минуты одна за другой. Каждая из групп оставалась над полем боя в продолжение 15–20 минут, делая за это время несколько заходов над целью, благодаря чему создавалось впечатление непрерывного появления над полем боя всё новых групп самолётов. Образовался как бы конвейер, с которого непрерывно падали на врага бомбы, летели снаряды и лилась лава пулемётного огня.
Находясь всё время над полем боя и ведя за ним неослабное наблюдение, наши самолёты немедленно подавляли неприятельские артиллерийские и миномётные батареи, а равно и отдельные противотанковые пушки, как только они начинали стрелять, разрушали вражеские опорные пункты и срывали попытки контратак войск противника. Точность действия самолётов достигалась тем, что наблюдательные пункты авиационных командиров находились непосредственно в боевых порядках наших наземных войск. Это обеспечивало для авиации возможность постоянно знать нужды и запросы наземных войск.
Чтобы исключить для противника возможность занятия резервами опорных пунктов в глубине его обороны и не допустить использования резервов для контратак, значительная часть нашей авиации бомбардировала и штурмовала резервы 18-й и 2-й пехотных дивизий, а также нанесла массированный удар по месторасположению 3-й пехотной дивизии финнов, которая в это время находилась в армейском резерве. Эти мероприятия были своевременны и дали значительный эффект; резервы противника не только понесли большие потери, но и лишились способности передвижения. Наши войска разгромили противника по частям: сначала были разбиты те вражеские силы, которые находились в первой линии боевого порядка, а затем были разгромлены войска противника во второй и третьей линиях.
Но оборона противника на Карельском перешейке, как уже говорилось, была глубоко эшелонирована и состояла ив трёх полос мощных укреплений.
Чтобы достигнуть быстрого разгрома такой обороны, нужно было не допустить выдвижения к полю боя тех войск противника, которые были в глубине и которые перебрасывались с других участков фронта. С этой целью была предпринята бомбардировка вражеских железных дорог и было организовано нападение с воздуха на войска противника, передвигавшиеся автотранспортом и походным порядком по шоссейным и грунтовым дорогам.
С этой задачей наша авиация справилась блестяще. Она наносила удары по вражеским железнодорожным узлам и станциям днём и ночью, громила поезда в пути и разрушала железнодорожное полотно.
Одним из таких ударов бомбардировщиков по железнодорожному узлу Выборг было уничтожено до 400 вагонов с грузом и войсками, а всё путевое хозяйство было настолько разрушено, что на протяжении трёх суток Выборг не принимал и не отправлял поездов. Столь же удачными были удары и по другим станциям; на станции Элисенвара, например, было уничтожено до 200 вагонов, на станции Симола — до 60 вагонов и т. д.
Штурмовики в отличие от бомбардировщиков, действовали преимущественно по поездам в пути и разрушали железнодорожное полотно на перегонах. Действия этого вида авиации также были успешными. Например, пара штурмовиков-»охотников» — лейтенант Корненко и младший лейтенант Качков, — сбросив 8 бомб на. полотно железной дороги в выемке в 2 километрах севернее станции Лоунатиски, разрушила путь на протяжении 250–300 метров.
Удары нашей авиации по железнодорожным объектам противника привели к тому, что движение на дорогах, выходящих к Карельскому перешейку, было дезорганизовано и противник не мог своевременно подтягивать свои резервы к оборонительным полосам, созданным им между Белоостровом и Выборгом.
Из этого краткого изложения задач, выполненных советской авиацией в ходе борьбы на Карельском перешейке, видно, что наша авиация играла крупную роль в быстром преодолении вражеских укреплённых позиций.
Не успели отгреметь громовые раскаты боя, на Карельском перешейке, как Красная Армия перешла, в наступление между Ладожским и Онежским озёрами. Условия наступления здесь также были очень тяжёлыми.
Во-первых, противник имел хорошо развитую в инженерном отношении оборону, которую он создавал и совершенствовал на протяжении почти трёх лет. Во-вторых, нашим войскам нужно было форсировать такую серьёзную водную преграду, как река Свирь. В-третьих, местность здесь была бездорожной, лесистой, болотистой и крайне затрудняла движение и боевые действия войск; особенно трудно было применить нашу превосходную боевую технику и использовать её преимущества перед техникой врага.
Однако наличие господства в воздухе позволило нашим войскам решить задачу прорыва сильных укреплений противника с одновременным форсированием мощного речного рубежа. Наша истребительная авиация не допустила, к переправам авиацию противника, и бомбардировщики и штурмовики своими ударами с воздуха совместно с могучей советской артиллерией подавили всю систему огня неприятельской обороны, чем обеспечили пехоте возможность быстрого продвижения вперёд.
Удар в Карелии был лишь началом летнего наступления Красной Армии 1944 года. Двумя неделями позже наши войска перешли в наступление в Белоруссии, у Витебска и на Бобруйском направлении, нанося удар по обороне германских войск, которую гитлеровцы считали неприступной.
В борьбе против немцев на полях Белоруссии, в разгроме центральной группировки германских войск, отброшенные к границам Восточной Пруссии — на расстояние свыше 500 километров, наша авиация сыграла такую же крупную роль, как и в операциях в Карелии. Но удары её здесь были ещё более мощными и сокрушительными.
Изгоняя немцев из пределов советской земли, Красная Армия нанесла врагу в 1944 году 10 сокрушительных ударов, — и в каждом, из них самое деятельное участие принимала наша авиация. «Вместе со всей Красной Армией, — говорит товарищ Сталин, — советская авиация ведёт ожесточённую борьбу против немецко-фашистских захватчиков и наносит уничтожающие удары по живой силе и технике противника, по его тылам и коммуникациям».