Станислав Морев -- Дом презрения

Станислав Морев -- Дом презрения

Слухи бродят по Москве, слухи о реформе Минздрава: "Как говорят в высоких кабинетах, реформируем министерство здравоохранения в министерство захоронения". Сами работники здравоохранения притихли, молчат, как будто воды в рот набрали. Ждут. Ведь они еще помнят, как в 90-х были брошены в пучину нищеты. Врач тогда и ста долларов не получал, зато сам драил полы в коридорах: все санитарки уволились. Пробовал протестовать — никто не поддержал. И пошёл в ногу со временем. "Сначала деньги — потом лечение" — таким стал лозунг российской медицины. Хотя никакие деньги лечения не гарантировали.

Приход к власти Владимира Путина ознаменовал надежду на конец падения в пропасть. Зарплата медработников стала неуклонно расти, пошли целевые деньги на оборудование больниц. Врач вырос в цене. Он перестал стесняться своей профессии, пересел со старых разбитых "Жигулей" на "Хёндай" или "БМВ" и стал разборчив. Не понравились купюры — тридцать тысяч рублей в лицо больному швырнуть может: "На паперти, что ли, насобирал?!" В больницы пошло новое оборудование. Тот факт, что оно или не работало, или работать на нём было некому, особенно никого не волновал... Одним словом, медицинский работник к моменту кризиса перевел дыхание, окреп, "встал на крыло".

Основной отряд системы здравоохранения состоит из врачей и медсестер. Именно они зарабатывают деньги в системе ОМС — деньги, на которые и живет больница. Но этот отряд — самый забитый и подневольный. Берёт, что дают. Не дают — куда бедному крестьянину податься? За спинами основного отряда креп все эти годы и окреп другой отряд больницы, немедицинский: немногочисленный, серый, малозаметный. Бухгалтеры, хозяйственники, инженеры с образованием ПТУ или техникума. Здесь бычит своя "оффшорная аристократия". Из грязи в князи, из тех же техникумов и ПТУ, в лучшем случае с купленным дипломом левого ВУЗа, она искренно позиционирует себя "топ-менеджерами", с лихвой и задором козыряет перед врачом со степенями и регалиями золотой картой Visa. Казалось бы, радуйся! Нет, дрожит перед обманчивостью фарта, с презрением смотрит на врача: вот взяточник!

Презрение — привкус атмосферы современной больницы. Здесь каждый в душе своей презирает каждого. Главврач презирает сотрудников: назойливые, как мухи в сентябре. Врач презирает пациента: мало денег даёт. Медсестра презирает врача: деньгами не делится. Пациент презирает врача и медсестру: последнее отдаёт, а отношение такое, будто бы и не давал вовсе. Все вместе презирают главврача: хапуга и временщик! Но ничего, попривыкли, пообвыклись.

И тут дёрнул кто-то знаменитого детского врача Леонида Рошаля озвучить секрет полишинеля, слово молвить о дремучести директив и указов Министерства здравоохранения, о засилии и безграмотности чиновников от здравоохранения! Тут же скорпионы — врачи родные — вонзили жало ему под кожу. "Не тереби клубок! Не выноси мусор из банки!" Люди-то все — подневольные.

Тревожные дни грядут. Что будет с зарплатами? — вот главный вопрос. Отказ от системы ЕТС отдает зарплату сотрудника на милость начальника. А так уж повелось, что специалист своего дела ершист и начальнику неугоден. В больницах, где эксперимент состоялся, зарплата врачей и медсесетер существенно понизилась. Приводит в недоумение и тот факт, что со сменой "сельцовских" главврачей на "печатниковских", как на дрожжах стал расти аппарат управления. Из небытия возникли новые ставки заместителей главного врача, открылись диковинные отделы и подотделы. В больницы, откуда ни возьмись, стали приходить новые топ-менеджеры в связке с просто-менеджерами. Один диктует отдавшему медицине жизнь заведующему отделением фирму, куда лучше отдать документы на лицензирование. Другой учит дорогие лекарства сменить на дешеёвые. ("Что сразу препарат заказывать? — учит топ-менеджер. — Вы сначала подумайте, чем пациент болен, какое лекарство нужно…" "У нас реанимация! — вскипает врач. — Пациент умрёт, пока думать будем!" "Да ладно! Какие страшные слова вы говорите!"). Третий, как удав на кролика, воздействует на врача терминами "тендер", "аукционы", и врач понимает лишь одно: заявку на приобретение шприцов, зондов и катетеров теперь подавать надо за полгода вперед. Собственно говоря, уже ничто не мешает менеджерам и топ-менеджерам занять должность врача. Ведь хороший врач — не тот, кто хорошо лечит, а тот, кто правильные отчеты пишет в департамент здравоохранения. И тут врачу за менеджером не угнаться. Менеджеров всё больше? Так и бумаг всё больше!

Но всё больше становится и вопросов:

— почему врач вместо того, чтобы стоять у постели больного, стоит перед ксероксом, множит отчётные документы?

— кому выгодно, что профессия врача замещается навыком менеджера, а отделение превращается в канцелярию?

— почему нет единого подхода, единого протокола к лечению заболевания, и каждый врач лечит, как Бог на душу положит?

— кто отменил систематический контроль за проведением лечения, который существовал еще в догорбачёвские времена?

— кому нужен переход на новую систему обеспечения, так называемые "электронные торги", если она лишает пациента возможности вовремя получить надлежащие лекарства (торги рассматривают заявку три недели)?

— Чем лечить, если бинты расслаиваются, а шприцы через раз дырявые?

— Что за санэпидрежим такой, если больной приносит с собой в больницу наволочку, пододеяльник и простыню?

— О какой стерильности идет речь, если материалы, предназначенные для одноразового использования, вынужденно используются много раз?

— Кто защитит врача от инфекции, с которой поступает больной, если в больнице нет ни перчаток, ни масок, ни защитных очков?

Ну и вопрос всех вопросов. Почему ЧИНОВНИКИ определяют число койко-дней по каждому типу заболевания, за которые страховые компании платят больнице деньги (система ОМС)? А если требуется для излечения больного больше дней, то, пожалуйста, к воротам института Вишневского!

Только вот в свете гонки коммерционализации медицинских услуг, программы по проведению капитальных ремонтов больниц за счет госсредств и последующей, согласно кулуарным домыслам, передачи государственных больниц в частные руки, вопросы эти теряют какой бы то ни было смысл и актуальность. Власть отделила себя от народа. Больницы отделяют себя от больных. Медицина тем временем приказывает долго жить.

P.S. Нет, не оскудела еще земля русская. Есть еще ВРАЧИ. Разобщенные, одинокие, не до конца сломленные. Они глубоко в своё сердце попрятали память о служении. Высокие специалисты, они за "спасибо" могут принять больного, купить на свои деньги лекарства больному, расходные материалы. Им где-то под шестьдесят. И они — фигуры уходящие. На смену приходит возросшее "поколение пепси". Оно прошло свой путь посвящения в профессию: взятка за поступление, взятка за зачёт, взятка за экзамен, взятка за пересдачу экзамена, взятка за дополнительное занятие, презрение к преподавателю… Оно столько наотдавало к своим 25 годам, его голова столь свободна от Пушкина и Тютчева, что оно с трудом связывает пять слов в одно предложение и готово брать. Брать и брать! Брать всё, кроме знаний.

Да и кто им даст знания?