Дэвид Барно. ТЕНЕВЫЕ ВОЙНЫ XXI ВЕКА[2]

Дэвид Барно. ТЕНЕВЫЕ ВОЙНЫ XXI ВЕКА[2]

Война — это морфинг, незаметное, плавное перетекание одной реальности в другую. Сегодня все чаще в заголовках новостей преобладают конфликты, например, в секторе Газа, Ираке и на Украине, которые мало похожи на традиционные межгосударственные войны с их фронтами, дивизиями и проч. Вместо этого, в эти первые десятилетия XXI века, мы все чаще видим различные формы нетрадиционных методов ведения боевых действий

В каждой из этих новых войн, нерегулярные группы в попытках превалировать используют гибкие, нечеткие асимметричные средства. Их государственные противники — Израильские силы обороны, Иракские силы безопасности, и Украинская армия — изо всех сил пытаются приспособиться к этим новым тактикам, однако, все чаще — безуспешно. Конфликты такого рода вскоре станут самым распространенным типом военных действий.

Эти конфликты — развитие версии «теневых кон-фликюв», где сражаются «воины в масках», анонимные воинские формирования, часто без видимой государственной атрибуции. Подобные противоборства создают ряд неразрешимых проблем, применительно к сложившимся в XX веке нормам международного конфликта и поведения. Они представляют собой своего рода мутацию форм и методов ведения войны, и представляют угрозу для Американских военных, которые могут быть к ним явно плохо подготовлены.

Эти особенности, в сочетании со снабжением повстанцев и иррегулярных формирований высокотехнологичным оружием и оказанием им скрытой поддержки от хорошо обеспеченных ресурсами национальных государств, отличают новые иррегулярные конфликты от войн, которые вели США в Ираке и Афганистане, или Израиль в течение двух интифад в секторе Газа и Южном Ливане.

У конфликтов, бушующих сегодня в Газе, Ираке и на Украине можно выделить некоторые общие черты. Иррегулярные воюющие формирования — ХАМАС, Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), и Украинские сепаратисты ищут способы перехитрить, измотать и запутать своих традиционных противников.

Иррегулярные формирования ищут творческие, часто косвенные, без применения длительных боевых столкновений, пути достижения своих целей. Их тактика и оборудование отражают новые и постоянно меняющиеся комбинации высокотехнологичного оружия, включая думающий SA-11 SAMs и танки Т-72, в сочетании с повстанческими методами ведения войн.

Теневые формирования и неформализованные структуры используют танки и артиллерию, и в то же время умеют тайно проникать в структуры власти и свергать несговорчивые или враждебные правительства. Несмотря на нетрадиционный облик, подобные образования и структуры обычно имеют некоторую внешнюю поддержку со стороны национальных государств.

Иран, некоторые страны Персидского залива и Россия, предоставляют жизненно важное высококлассное оружие, советы, и часто деньги для ХАМАС, И ГИЛ и украинским повстанцам. Кроме того, в новых нетрадиционных конфликтах все его стороны используют в небывалой степени социальные медиа.

Тем не менее, каждый новый конфликт имеет свои собственные уникальные черты.

В Газе израильским военным пришлось проводить против повстанцев Hamas масштабную операцию фактически в плотно застроенной городской агломерации. В результате, по сравнению с предыдущими арабо-израильскими войнами значительно выросли потери среди гражданского населения и повстанцев, а также среди израильских военных. Война в городских районах против иррегулярных формирований будет товарным знаком войн XXI века.

Иррегулярные формирования будут все чаще использовать города с их плотной застройкой и большим числом жителей, чтобы оградить себя от нападений со стороны правительственных сил за счет использования средств массовой информации для провоцирования международного возмущения действиями противоповстанческих сил.

Вероятность тяжелых потерь, как среди гражданского населения, так и бойцов в этих формирований крайне высока. Недавние успехи И ГИЛ в Ираке демонстрируют другие аспекты войны XXI века и ее постоянные мутации. ИГИЛ — это иерархосетевая международная структура, объединенная религией, идеологией и материальными интересами. Она включила группы, действовавшие ранее разрозненно в Сирии и Ираке. Эта структура называет себя государством, но не признается в качестве такового.

Действуя первоначально против превосходящих сил, ИГИЛ удалось одержать победы, и в дальнейшем, используя трофейные танки, артиллерию и бронетехнику, захватить существенные территории Ирака и Сирии. Иррегулярные формирования ИГИЛ неоднократно побеждали превосходящих по численности, хорошо оснащенных, и обученных американцами, иракские вооруженные силы.

По иронии судьбы, в Сирии И ГИЛ выступает против противника США противником Башара Асада. В то же время в Ираке ИГИЛ стремится свергнуть Нури Малики и его правительство, поддерживаемое США. Это тоже феномен иррегулярных XXI века, где теневые формирования могут в ходе одной и той же войны сражаться против друзей и врагов Соединенных Штатов. Это резко усложняет политический выбор для нашей страны.

На Украине сепаратисты (вероятно, при поддержке российских военных сил) просто сбили гражданский авиалайнер, летевший на высоте более чем 33 000 футов в международном воздушном коридоре. Это немыслимое злодеяние стало возможным только из-за доступа повстанцев к высокоточной SA-11, используемой российскими военными. Это не была установка для стрельбы с плеча ракетами, которая часто использовались раньше партизанскими и террористическими группами. (Автор излагает американскую, неподкрепленную какими-либо фактами точку зрения. — Прим. публикаторов).

Запуск SA-11 и поражение быстро летящего реактивного лайнера на высоте более семи миль в небе — это технически сложная операция. Она предполагает значительно большую точность и диапазон поражения, и технический уровень подготовки по сравнению с действиями повстанческих групп когда-либо в прошлом. Это трагическое событие может кардинально изменить наше представление о низком уровне повстанческих конфликтов.

Теневые войны теперь могут представлять гораздо более серьезную угрозу для международного порядка и безопасности в мире, бросая вызов нашим давним предположениям о ходе и характере конфликтов.

Многие из перечисленных атрибутов войны, проявившиеся в этом столетии, ставят совершенно новые задачи, которые пока глубоко недооценены и недоосмыслены американскими стратегами.

Американские военные с их авианосцами, подводными лодками, реактивными истребителями, тяжелой бронетехникой, которые поглотили гигантские инвестиции, сегодня не имеют ни необходимого вооружения, ни подготовки, ни информационных и организационных навыков эффективной борьбы с новыми угрозами.

Это не означает, что Соединенные Штаты должны отказаться от своей давней приверженности к большим возможностям самолетов, кораблей или ультрасложных танков и вертолетов. Но не ясно, будут ли эти чрезвычайно дорогие современные системы помогать в предупреждении и отражении морфинг угроз.

Поэтому мы должны задать жесткие вопросы о том, является ли военный бюджет в $500 млрд, долларов США по-прежнему направленным на правильные цели. Он должен предоставить полный спектр возможностей, позволяющих вооруженным силам США доминировать по всему миру и предупреждать, или подавлять в зародыше видоизменяющиеся угрозы.

Если мы не готовы действовать в теневых гибридных конфликтах, где сражаются войска без явной национальной атрибуции, мы должны изменить наши приоритеты. Комплексные требования современных войн предполагают, что американский оборонный бюджет и планы на будущее должны быть переструк-турированы и опережающее учитывать изменения в формах конфликтов и методах ведения войн. В войнах этого столетия все меньше и меньше шансов увидеть продолжение войн прошлого.

Соответственно, американские вооруженные силы, которые во многом спроектированы и созданы исходя из прошлых войн, нуждаются в серьезной реструктуризации для того, чтобы успешно выигрывать войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.