За цепью полицейских

За цепью полицейских

Он стоял на сцене, жмурясь от раскаленных добела прожекторов, неестественно широко расставив ноги. Черные мятые штаны, белые парусиновые ботинки. Поверх черной рубахи с белыми пуговицами, небрежно расстегнутой у ворота, надет ослепительный, сотканный из настоящих золотых нитей пиджак — знаменитый пиджак за 4 тысячи долларов.

Он был красив, этот парень. Стройный, светловолосый, большеглазый, с улыбкой яркой, как прожектор, наведенный на него.

Король рок-н-ролла.

Бог подростков.

Элвис Пресли.

Я сидел недалеко от сцены, оглушенный ревом поклонников и визгом поклонниц. Они были очень похожи друг на друга, эти подростки. Девчонки — в толстых, до колена, белых носках и белых туфлях на низком каблуке, в плиссированных юбках и свободных белых свитерах. Мальчишки — в синих джинсах, кожаных куртках и полусапожках на «молнии». Это была почти униформа.

Стоявший в проходе около нашего ряда рослый полицейский пытался уговорить юных леди и джентльменов вести себя так, как подобает юным леди и джентльменам. Но его никто не слушал. Так же как и увещевания десятков его коллег, расставленных в шахматном порядке по всему залу.

Обстановка накалилась до предела, и когда я почувствовал сильный удар в плечо, то решил, что началась всеобщая потасовка. Но это упала одна из девиц, сидевших чуть выше. Она потеряла сознание от дикого возбуждения и собственного истошного крика. Глаза ее подруг занозами впились в Элвиса Пресли, и никто не обратил на нее внимания. Лишь какой-то парень помог мне водворить девицу на место. Соседки наскоро похлопали ее по щекам, и через несколько минут она вопила пуще прежнего.

Я отыскал глазами полицейского, он тоже приводил кого-то в чувство. Судя по его искаженному лицу и энергичным жестам, я понял, что он произносит сейчас слова, которые редко произносят сдержанные канадские полицейские.

Рев зала начал чуть ослабевать — ведь глотки не луженые. Тень тревоги скользнула по красивому лицу короля. Он отшвырнул от себя стойку микрофона, резко присел на широко расставленных ногах и, болтая коленями, закричал:

«Нет! Нет!» —

Ты говоришь мне каждый раз,

Когда я держу тебя вот так в своих объятьях…

Иллюстрируя жестами песню, Пресли обнял стойку микрофона, и девчонки зашлись визгом.

Гитара, свисавшая на шнуре с шеи Элвиса Пресли, качалась, терлась о бедра; казалось, король танцует со своей гитарой дикий, непристойный танец. Небольшой оркестрик самоотверженно бросился грохотом своей музыки навстречу ураганному вою зала. Я видел, как остервенело рвут струны контрабаса, как отчаянно теребят музыканты свои электрогитары, как барабан, похожий на толстяка, ставшего на голову, беспомощно дрыгает медными пятками тарелок, — все это, очевидно, должно было звучать, но я не слышал оркестр, хотя сидел недалеко от сцены: отчаянные усилия оркестра не могли прорвать звуковой барьер идолопоклонников…

…Потом расходились по домам. Обессиленные, безразличные. Будто все, что было, принесено в жертву кумиру.

Было это в городе Оттаве, столице Канады, тринадцать лет назад. На следующий день концерт Элвиса Пресли вспоминался, скорее, как чудовищное видение. Но нет. Я открыл газету «Джорнэл» и прочитал статью журналистки Хелен Пармили, которая так описывала этот же самый концерт: «Кто плакал, кто стонал, кто хватался в экстазе за голову. И все вопили, топали ногами, хлопали в ладоши, размахивали руками, кто-то стал на четвереньки и прыгал по полу. На протяжении полутора часов толпа ревела, как пятьдесят реактивных самолетов, одновременно подымающихся с земли».

Из той же газеты я узнал, что более 100 полицейских охраняли порядок на концерте Пресли.

Так было не только в Оттаве. Так было везде, где появлялся король рок-н-ролла. В канадском городе Торонто около сотни полицейских сопровождали Пресли на концерт, оберегая его от «нападения» поклонников. Пресли появился лишь за полчаса до начала концерта, чтобы дать интервью прессе. В интервью он, между прочим, заявил, что ничего не понимает в музыке и добавил: «Да мне это и ни к чему»…

Меня огорчил и поразил психоз, охвативший, как тяжкий недуг, тысячи и тысячи хороших оттавских мальчишек и девчонок. Кому же понадобилось взвинчивать подростков до такого состояния? Действительно ли дело в песнях Элвиса Пресли, в нем самом? Или он инструмент в руках более могущественной силы? Если это так, то кто стоит за его спиной, кто двигает рычаги таинственной машины? Кому, наконец, нужно, кому выгодно это массовое одичание и озверение?

Я читал и перечитывал газеты, журналы, наблюдал, разговаривал с соседними мальчишками о рок-н-ролле, и мне стало ясно, что неспроста стал Элвис Пресли так популярен, неспроста поразила подростков эпидемия бессмысленного рок-н-ролла.