Правые на выбор

Правые на выбор

На правах рекламы

Анемия, атеросклероз, гипертония и прочие болезни кровообращения  www.eledia.ru

Автор: Елена Черненко

Ультраправые партии еще никогда не были столь популярны в Европе. Традиционным партиям и политикам из Брюсселя нечего им противопоставить

В большом, едва освещенном зале стоят два стола с табличками «Инспектор по делам пенсионеров» и «Инспектор по делам иммигрантов». За каждым сидит чиновник и считает деньги — шведские кроны. Над залом горит надпись: «Государственный бюджет». И цифра — 505 926 342 293. Начинается обратный отсчет. На отметке 100 000 000 крон в зале появляется старушка — ухоженная такая европейская бабуля в очках, бежевом пальто и на ходунках. Она вся трясется, морщится, оглядывается назад. Из темноты выбегают шесть женщин в парандже с золотыми украшениями на пальцах, одна — с детской коляской. Старушка ускоряет шаг. Но женщины быстрее. Она тянется к столу с деньгами, но ее опережают две молодые руки с кольцами. И лозунг: «Выбирайте “Шведских демократов”».

Этот предвыборный ролик ультраправой партии «Шведские демократы» телеканалы сперва отказались показывать, сочтя, что он разжигает расовую и религиозную ненависть. Зато в интернете его посмотрели почти миллион человек. И на состоявшихся в конце сентября парламентских выборах партия достигла небывалых результатов — 20 мест в парламенте. Еще недавно Швеция считалась островком толерантности в охваченной исламофобией Европе. Мало кто верил, что даже несгибаемые шведы выдвинут в парламент группу политиков, озабоченных одной–единственной проблемой — потерей национальной идентичности — и настроенных против иммигрантов и иных чужаков.

После выборов в Швеции стало окончательно ясно: поддержка крайне правых в Европе — это не маргинальное явление, а серьезный, мощный поворот в европейской политике после краха коммунизма. По итогам последних парламентских выборов партии с антииммигрантскими или ксенофобскими лозунгами получили 22,9% голосов в Норвегии (Партия прогресса), 28,9% — в Швейцарии (Швейцарская народная партия), 16,7% — в Венгрии («Йоббик»), 15,5% — в Нидерландах (Нидерландская партия свободы Герта Вилдерса) и 8,3% — в Италии (Лига Севера). Все больше влияния приобретают крайне правые в Бельгии, Латвии, Словакии и Словении. Регион мира с самыми богатыми демократическими традициями становится благодатной почвой для прорастания ультраправой идеологии.

В Европу пришла новая политика. Еще недавно радикализм ассоциировался с маловлиятельными политическими группировками или уличными хулиганами. Сегодня его берут на вооружение парламентские силы. Классический европейский выбор между левыми социал-демократами и правыми консерваторами уже не определяет положения дел. Редко какая партия может, как раньше, сходу завоевать большинство голосов и ни с кем не делить власть. Даже в Великобритании ни одной партии не удается самостоятельно составить большинство в Палате общин. В Бельгии и Нидерландах до сих пор не сформированы правительства — спустя месяцы после выборов, не давших определенных результатов. Направляющий импульс новой политики идентичности в Европе — отрицать, кричать «Нет!». И направлен он прежде всего против иммигрантов из мусульманских стран. Но не только.

«Прошедшие три недели — удивительная иллюстрация того, как иммиграция становится главной темой европейской политики», — говорит Хьюго Брэди, эксперт британского Центра европейских реформ. Он перечисляет: неожиданные результаты выборов в Швеции, ссора между президентом Николя Саркози и комиссаром Еврокомиссии по вопросам юстиции ВивианРединг из-за уничтожения цыганских поселений во Франции, успех исламофобской книги банкира и политика Тило Заррацина в Германии, планы Великобритании по резкому ограничению притока иностранных рабочих с января следующего года.

Перед этими вызовами бессильны не только традиционные партии. Их закат подрывает перспективы всего европейского проекта. Потратившие десять лет на составление и согласование Конституции европолитики в Брюсселе не знают, что делать с медленным распадом национальных политических партий. Ведь проект построения единой Европы требует, чтобы они могли обеспечить себе голоса большинства, включая поддержку в том, что касается предоставления существенных полномочий руководству Евросоюза, которое само еще должно добиться признания. «А в лихорадочной политической атмосфере, отравленной экономическим кризисом, многие жители Евросоюза считают, что Брюссель не решает, а лишь усугубляет проблему мигрантов», — говорит Брэди.

Зацикленные на самих себе, раздираемые внутренними распрями европолитики пытаются стабилизировать пошатнувшуюся экономику региона, в котором сегодня насчитывается 23 млн безработных. При этом план решения проблем не выработан. Ни один комиссар, будь он даже некомпетентен или неспособен к решению поставленных задач, еще не потерял свою работу. У Европы сейчас есть три главы: один — в Комиссии, другой — в Совете, а третий — в Парламенте, но нет лидеров.

Брешь в руководстве ЕС создает еще одну удобную мишень для крайне правых, которые умеют мастерски использовать общественное недовольство, вызванное экономическим упадком. В 1960-х годах, в период мощного роста Европы, иностранную рабочую силу считали источником добавочной стоимости для национальных экономик, а теперь иностранцев обвиняют в том, что они крадут рабочие места. Сегодня у ультраправых есть сильный козырь: они критикуют открытые границы внутри Евросоюза как причину притока иностранцев. Мечта о том, что общеевропейский экономический и социальный либерализм заменит собой отжившую политику, построенную на принципе «нация прежде всего», пока остается только мечтой. И если власти ЕС не предложат адекватных мер, ультраправые партии и евроскептики, прогнозирует Брэди, станут еще популярнее.

Ричард Спенсер, эксперт американского Института национальной политики, изучающего становление партий крайне правого толка, уверяет, что волноваться из-за роста их популярности не стоит, потому что они не представляют собой угрозы гуманизму. «“Шведских демократов” в прессе называют чуть ли не фашистами, — говорит он, — хотя они просто пытаются сохранить лучшее, что есть в их стране — систему социального обеспечения». Ультраправым партиям часто достается ни за что, считает Спенсер. Лидер «Шведских демократов» Джимми Акессон, к примеру, активно заступался за евреев, живущих в Мальме. Он говорил, что их постоянно обижают приезжие мусульмане, и предлагал помочь в решении проблемы. Среди видных деятелей «Шведских демократов» два еврея. Но партию Акессона все равно называют неонацистской. И большинство шведских евреев с этим согласны.

Впрочем, партиям ультраправого толка любая, даже негативная реклама на руку, указывает австрийский политолог Томас Хофер. Это доказал пример набирающей популярность Австрийской партии свободы (АПС), которая на минувшей неделе триумфально вошла в парламент земли Штирия, где до этого не была особенно популярна.

Партия свободы получила скандальную известность благодаря специально подготовленной к выборам онлайн-игре Moscheebaba («Прощай, мечеть»). Посетителям сайта АПС предлагалось «отстреливать» все быстрее и быстрее появляющиеся на экране мечети с минаретами. В итоге пользователи неизбежно проигрывали, и перед ними всплывала надпись: «Так будет со всей страной, если вы не проголосуете за нас 26 сентября». Незадолго до выборов АПС предписали убрать игру с сайта, но это только добавило партии симпатий. Ее сторонники говорили, что законодатели не хотят открывать гражданам глаза на происходящее в стране. В итоге АПС набрала 10,8%. В партии считают, что это только начало, и готовятся к следующим общенациональным выборам.

Денис Макшейн