II.

II.

Почему мы заговорили о казенщине сейчас? И как обстояло на этот счет дело в первые годы революции? Мы имеем здесь по-прежнему в виду армию, но необходимые аналогии читатель сделает сам для всех других областей нашей работы, ибо известный параллелизм процессов наблюдается во всем развитии класса, его партии, его государства, его армии.

Новый командный состав наш пополнялся из революционеров, боевиков, партизан, проделавших Октябрьскую революцию, имевших за собой уже известное прошлое и, главное, сложившийся характер. Основной отличительной чертой этих командиров являлся не недостаток самостоятельности, а скорее избыток ее или, вернее, недостаток понимания необходимости согласованных действий и твердой дисциплины («партизанщина»). Первый период военного строительства заполнен борьбой против всяких видов военной «самостийности», – за установление правильных отношений и устойчивой дисциплины. Годы гражданской войны были в этом отношении серьезной, а нередко и суровой школой. В конце концов, у лучших из этих революционных командиров первого призыва выработалось необходимое равновесие между личной независимостью и дисциплинированностью.

Совсем другими путями идет развитие молодого нашего командного состава в годы передышки. Юношей вступает будущий командир в военную школу. У него нет за собой ни революционного, ни боевого прошлого. Он новичок. Красной армии он уже не строит, как строило старшее поколение, а входит в нее, как в готовую организацию – с определенным внутренним режимом и традициями. Здесь есть явные черты сходства с теми взаимоотношениями, какие имеются, скажем, между партийным молодняком и партийной гвардией. Именно поэтому огромное значение имеет тот способ, каким молодняку передается боевая традиция армии или революционная традиция партии. Без преемственности, а стало быть, и без традиции, нет устойчивого движения вперед. Но традиция не есть мертвый канон или казенная романтика. Традицию нельзя заучивать назубок, нельзя воспринимать ее, как евангелие, нельзя просто верить старшему поколению «на честное слово», – нет, традицию нужно завоевывать глубокой внутренней работой, нужно самостоятельно, критически прорабатывать ее и активно усваивать. Иначе все здание окажется построенным на песке. Я уже как-то писал о тех «старых гвардейцах» (обычно второго и третьего сорта), которые внушают молодняку традиции по примеру Фамусова: «Учились бы, на старших глядя: мы, например, или покойник-дядя»… Ни у дяди этого, ни у племянников его ничему хорошему научиться нельзя.

Несомненно, что авторитет нашего старшего командного состава, имеющего за собой поистине бессмертные заслуги перед делом революции, чрезвычайно высок в глазах военного молодняка. И это прекрасно, ибо обеспечивает нерасторжимую связь высшего и низшего командного состава как между собою, так и со всей красноармейской массой. Но при одном необходимом и крайне важном условии: авторитет старших ни в каком случае не должен обезличивать, а тем более терроризировать младших.

В военном деле легче и заманчивее, чем где бы то ни было, установить принцип: молчать и не рассуждать! Но и в военном деле этот «принцип» так же пагубен, как во всяком ином. Главная задача состоит в том, чтобы не помешать, а, наоборот, помочь молодому командиру выработать собственное мнение, собственную волю, собственную личность, в которой правдивая независимость сочетается с внутренней дисциплинированностью. Тип командира, да и вообще человека, который знает только «точно так», никуда не годится. Об этих людях старый сатирик (Салтыков) сказал: «Такали, такали, да и протакали»… Военно-административный аппарат, т.-е. совокупность военных канцелярий, на таких людях («такальщиках») может еще держаться не без успеха, по крайней мере, по видимости. Но армии, как боевой массовой организации, нужны не чиновники-подхалимы, а люди с нравственным закалом, проникнутые чувством ответственности, которое заставляет их в каждом важном вопросе выработать добросовестно собственное мнение и безбоязненно отстаивать его всеми теми способами, которые не нарушают правильно, т.-е. не-бюрократически, понимаемой дисциплины и единства действий.

История Красной армии, как и история отдельных ее частей, есть один из важнейших способов установления взаимного понимания и преемственной связи между старшим поколением командного состава и младшим. Вот почему здесь особенно недопустима бюрократическая прилизанность, наведение сусальной позолоты и все прочие приемы мнимого, фальшивого, пустопорожнего благомыслия, которому грош цена. Критика нужна, проверка фактов, самостоятельность мысли, проработка прошлого и настоящего собственными мозгами, независимость характера, чувство ответственности, правдивость перед собою и своим делом. Всему этому смертельно враждебна казенщина. Давайте же выметать, выкуривать и выжигать ее изо всех углов!

«Правда», 4 декабря 1923 г.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.