Балашиха и Ногинск

По-прежнему у всех на слуху балашихинцы. Именно здесь скопились наиболее внушительные бандитские силы, именно в этом районе в наибольшей степени удалось развернуться российской воровской элите.

Как считает милиция, балашихинская преступная группировка была в основном сформирована уже к концу 70-х годов. Изначально ставка делалась на те воровские промыслы, которые стали в итоге «базовыми» для новейших криминальных образований. Это, естественно, автобизнес, разбой, рэкет, квартирные кражи, хищения государственного имущества, наркобизнес и торговля оружием. Долгое время во главе группировки стоял легендарный Сергей Фролов – вор в законе по кличке Фрол.

Он был одним из первых «западников» в современной воровской элите – как впоследствии и Михась, Фрол считал, что наилучшая модель банды нового типа – классический американский мафиозный клан. Говорят, Фрол постоянно сыпал цитатами из фильма «Крестный отец». Еще одна принципиальная позиция Фрола – ставка на борьбу с инородцами, «черными». Оппонировал Фролу глава второй балашихинской группировки Владимир Мушинский по кличке Муха, в 1987-м получивший ранения во время перестрелки с «бригадирами» Фролова.

В 1988 году, в самом начале кооперативного движения, быстро сориентировались и балашихинцы – учредили кооператив «Вымпел». В отремонтированной школе подшефные Фрола шили джинсовые вещи из «варенки», вырезали мебель, делали дешевую бижутерию. Вскоре кооператив стал «крышей» и штаб-квартирой группировки. Через некоторое время на базе «Вымпела» и его дочерних фирм была организована настоящая финансово-промышленная группа со связями в Узбекистане, на Украине и в Крыму.

В 1990 году начались первые криминальные разборки. В Балашихе людьми Мухи убит известный вор в законе Пхакадзе по кличке Тимур. Воровское собрание выносит убийце – блатарю по кличке Маноха – смертный приговор. Он расстрелян средь бела дня в поселке «5-й фабрики». Но каким-то чудом он выжил. Точнее, получил «отсрочку». В апреле Маноха попадает в сизо-З Серпухова – почему-то именно туда, где сидел исполнитель приговора, балашихинский «беспредельщик», Соломатин и его земляк, вор в законе Султан. На сей раз шансов Манохе не оставили. Он скончался от побоев в камере.

А Фрол тем временем продолжает набирать силу. Под его контролем уже оказываются Ногинск, Орехово-Зуево, Павловский Посад, Щелково, Мытищи, Калининград, Реутово. Все самые прибыльные точки – рестораны, кафе, предприятия автосервиса – попадают под широкую «крышу» лидера балашихинской «братвы». Иные территории сдавались без боя, в других случаях приходилось демонстрировать боевую мощь. Однажды, например, подмосковные милиционеры с удивлением и ужасом обнаружили на обочине шоссе у деревни Афанасово «Жигули», а в машине – три трупа с простреленными головами. Это были считавшиеся необычайно «крутыми» реутовские «авторитеты» Парамонов, Шиков и Коровкин. Еще жестче балашихинцы поработали в Бутове. Туда на «стрелку» с конкурентами прибыла почти сотня бойцов. Разговор завершился автоматной очередью. Итог – три трупа и несколько раненых.

Фрол оказался масштабно мыслящим криминальным бизнесменом. Он выезжает в Новороссийск – на переговоры о торговле нефтью и нефтепродуктами. Его люди берут под контроль крымскую гостиницу «Ореанда». Зафиксированы контакты Фрола с бизнесменами из Прибалтики и некоторых западноевропейских стран – речь уже идет об экспорте цветных металлов. Судя по всему, он дружен и с местными правоохранителями. Дважды его арестовывали за незаконное хранение оружия – и дважды он выходил из узилища без особых проблем (второй раз в 1993 году – под залог в пять миллионов рублей).

Свидетелем одной из характерных историй периода правления в Балашихе и Ногинске достославного Фрола (точнее, судебного развития этой истории) стал автор этих строк. Ко мне обратились мать одного из подсудимых и тогдашний директор Общества попечителей пенитенциарных заведений. Вот что они рассказали.

27-летний офицер запаса Александр Киселев оказался за решеткой за преступление, еще, к счастью, не прописанное в УК: отказ отстегивать рэкетирам. Впрочем, сперва его строптивость наказывалась ординарными избиениями. Били, когда он, возглавляя похоронное бюро пригородного поселка Обухове, хоронил бедняков бесплатно и упорно не платил дань. Били и в период работы заместителем директора ногинского АО «Драмадер», тоже прекратившего по инициативе Киселева «левые» выплаты. Вязали и приставляли дуло ко лбу, когда под начало Александра перешло ногинское кладбище. Оттуда ему пришлось уйти через три дня работы под угрозой остаться там навсегда.

Уроки впрок не пошли. Строптивец и его коллеги из «Драмадера» решили организовать собственную охранную фирму, чтобы на законном основании с оружием в руках защищать себя и других от беспредела местной мафии. Чаша терпения последней была переполнена.

10 октября 1992 года в ночь после обмывания регистрации охранного бюро был убит один из «драмадерцев» Саша Захаров (полный тезка одного из лидеров здешней «братвы»), на даче которого и отмечали. Его труп нашли недалеко от дома Сашиной знакомой, куда его отвезли после сабантуя друзья – С. Капустинский, А. Рыбочкин, А. Чумаков и А. Садовников.

«Странности» в этом уголовном деле начались сразу же. Версию убийства из-за ревности, что напрашивалась в первую очередь (у приятельницы Захарова был муж), следствие так до конца и не проверило, сразу же выбрав самую странную и мало мотивированную из всех прочих: Захарова убили его же друзья по личному приказу Киселева. За девять месяцев следователи так и не установили сколько-нибудь логичных мотивов для такого убийства. Ответа на вопрос, зачем именно в день регистрации собственной фирмы и сразу же после того, как многие горожане видели их вместе, понадобилось «драмадерцам» убивать своего друга, – следствием не дано.

Впрочем, мотивы и не искали. Через несколько дней после того, как 11 ребят арестовали, было получено то, что со времен Вышинского считается необходимым и достаточным условием для подписания обвинительного приговора: их чистосердечные признания – 7 из 1. Как они выбивались на этот раз – кулаками, каблуками, дубинками? – история умалчивает. Но матери пятерых освобожденных из-под стражи говорили, что сыновья потом целую неделю мочились кровью.

Правда, Александра Киселева сломать так и не удалось. Последняя попытка была предпринята уже во время судебного разбирательства. В нарушение закона Киселева перевели из сизо в Ногинский изолятор временного содержания, где задержанные должны находиться не больше трех дней. Не три дня, а несколько месяцев Киселев и Земляков (его подельник) спали там на голых досках и были лишены даже ежедневной часовой прогулки, положенной по закону. А когда и эти меры не помогли изменить их показания, в один прекрасный день сопровождавший Киселева в туалет сотрудник изолятора Попов схватил подсудимого за волосы, застегнул наручники за спиной и в этом положении продержал Киселева минут сорок в том же сортире, приговаривая, что будет еще хуже, если тот «дальше будет жаловаться». По этому факту в прокуратуру Московской области было направлено около десяти обращений. Все жалобы «спустили» прокурору Ногинска Федору Ильину. Однако проверяющий даже не встретился с Александром. Стоит ли удивляться, что «факты, изложенные в жалобе, подтверждения не нашли».

Можно было бы предположить, что г-н Ильин занятой человек, что ему не до общения с подследственными. Но подсудимый Пшенов, также проходивший по делу «драмадерцев», рассказывает, что в первый же день их задержания прокурор Ильин лично пришел к нему и посоветовал валить все на Киселева. Тому, мол, уже пора «мазать себе лоб зеленкой», а его друзьям обеспечено по «десятке».

Увидев, что г-н Ильин играет в деле далеко не последнюю роль, общественный защитник Киселева Бабушкин попытался с ним переговорить. Пояснил, что является членом Комиссии по правам человека Общественной палаты при Президенте РФ. Однако хранитель ногинской законности заявил, что общественные организации и граждане не имеют права к нему обращаться. А со статьей 33 Конституции, гарантирующей гражданам такое право, он не знаком.

Вообще ключевые моменты этого странного процесса происходили в основном за пределами здания суда. Так, от защиты Землякова совершенно неожиданно для него один за другим отказались пять (!) адвокатов (заметим, что Уголовнопроцессуальный кодекс такого права им не дает). Последний из них, адвокат Мосин, совершенно определенно высказался о причинах выхода из игры: в первый же день его приезда в Ногинский суд на улице к нему подошли двое неизвестных и настоятельно посоветовали либо заказывать гроб, либо отказаться от защиты.

Невесело приходилось и свидетелям. Л. Обухов, бывший председатель Обуховского сельсовета, давший категорически положительную характеристику Киселеву на предварительном следствии, приехав домой, увидел, что кто-то стрелял по его окнам. А у свидетельницы Р. Никировой, председателя общества «Богородск», также давшей Александру положительную характеристику, взорвали входную дверь. Таковы современные методы корректировки свидетельских показаний.

Впрочем, и судья Г. Бурыкина старалась «корректировать». В числе прочих, отклонила ходатайства Землякова об участии Бабушкина в качестве его защитника, но копию своего определения предусмотрительно не дала. Вновь и вновь заявлял Земляков ходатайства о допуске к делу защитника, отказываясь от навязываемого ему адвоката «из местных». Г-жа Бурыкина держалась стойко. А вот у прокурора Сергеевой нервы все же сдали: «Еще раз заявишь ходатайство о защитнике – признаем это нарушением порядка в судебном заседании и будем тебя судить в твое отсутствие».

Почти все «назначенные» адвокаты подсудимых со своими подзащитными практически не встречались. Есть основания полагать, что они попросту всячески способствовали введению судебного процесса в заранее кем-то заданное русло. Когда упорно молчавший на суде Рыбочкин вдруг поднял руку и заявил, что готов давать показания, судья предпочла этого не заметить и занялась допрашиванием отца убитого. В тот же день Рыбочкин имел длительный разговор со своим адвокатом г-жой Селезневой (кстати, подругой жены замначальника ногинской милиции – того самого, чьи непосредственные подчиненные вели дознание по описываемому делу и еще до всех этих событий неоднократно задерживали Киселева под разными предлогами). Содержание беседы Рыбочкина с адвокатом неизвестно. Однако известно, что на следующий день давать показания он передумал.

На суде был и такой «досадный» момент. На одно из заседаний явились две свидетельницы, видевшие Захарова в тот злополучный вечер, – те самые, которых милиционеры «не могли разыскать» больше года. И вот, когда свидетельницы пришли сами, заседание почему-то отменили.

В конце декабря «странный» суд закончился. Обвиняемым дали от трех до восьми лет.

Складывается впечатление, что их осудили по приговору мафии. Иначе чем еще можно объяснить все «странности» этой уголовной истории, все демонстративные нарушения процессуальных законов со стороны следствия и суда?

Еще до начала процесса мать Киселева, поняв, откуда дует ветер, пришла на поклон к Фролу. По ее словам, он в то время числился церковным старостой. «Не губи моего сына!» – запричитала мать. Но «староста» был холоден и непреклонен: «Твой сын – фашист. И он будет сидеть!» Так и произошло.

Но любое, даже самое тоталитарное правление когда-нибудь заканчивается. Царствование Фрола прекратилось раньше, чем кто-либо мог предположить.

В последние недели перед роковым декабрем 1993 года Фролов, предчувствуя беду, передвигался только в плотном кольце охраны. Его трехэтажный особняк превратился в неприступную крепость. Но это не помогло. В ночь на 31 декабря Фрол приехал на день рождения к Александру Тимашкову, владельцу казино «У Александра» на Носовихинском шоссе около городка Железнодорожный. Там у Фрола случился крупный разговор с вышеупомянутым Григорием Соломатиным, когда-то бывшим его закадычным другом. Они уединились в кабинете хозяина казино. А затем все услышали выстрел. Оказалось, что Фрол был простым смертным. Ему было всего 35 лет…

Впрочем, Соломатин пережил своего другаврага лишь на несколько минут. Трупы Соломатина и его кореша Баскакова были спущены под лед водоема в Железнодорожном.

После гибели Фрола в балашихинской группировке начались бесчисленные и весьма кровавые разборки. Было ранено около полусотни боевиков, погибли «авторитеты»: Паша Родной, Бакинец, Емеля, реутовский лидер Назар.

По сведениям РУОПа, активно включился в происходившие в Балашихе разборки вор в законе Андрей Исаев по кличке Роспись (Расписной). После смерти Сергея Фролова здесь решил укрепить свои позиции единственный среди чеченцев вор в законе Султан Даудов (Султан Балашихинский), деливший с Фролом сферы влияния к востоку от столицы. Ему активно мешали курировавшие балашихинскую группировку лидеры славянской «братвы» Захар, Петрик и Роспись, которые хотели отобрать у Султана контролируемые им коммерческие структуры.

Султан Даудов имел четыре судимости, первую – в 1972 году – получил в родном Грозном. Всего в местах не столь отдаленных он провел неполных 14 лет. Султан был вором-традиционалистом, принципиально не женился и не работал, не одевался в дорогие костюмы и особо не роскошествовал. И, естественно, прочно сидел на игле. Зато любил пошиковать в ресторане в компании ласковых девочек. Не изменял своим правилам и во время последней отсидки в Серпуховском сизо – в ночных оргиях на территории изолятора принимал участие даже женский контингент тюрьмы. Яркие сцены ночных пиршеств были запечатлены на «Полароиде».

Как и Фрол, Султан успел завязать некие коммерческие отношения с крымскими бизнесменами. В последнее утро своей жизни, в марте 1994-го, он как раз собирался лететь в Симферополь, на встречу со знаменитым крымским «авторитетом» Башмаковым. Но встрече не суждено было состояться. По дороге в аэропорт Даудов зачем-то заглянул в здание фирмы «Интеррос». А затем прозвучало несколько выстрелов…

Одни считали, что это месть за Фрола – хотя доказать участие Султана в убийстве «короля» Балашихи никто не мог. Другие грешили на Глобуса, третьи – на Калину. И все же, по мнению большинства наблюдателей, убийство Султана было закономерным итогом внутрибалашихинских разборок.

По одной из версий. Султан уже однажды заезжал в офис балашихинской фирмы «Интеррос» – как раз незадолго до кончины. Здесь в сауне и баре частенько сиживал Захар (в определенных кругах этот офис был более известен как «Бесихинская дача»). Султан приехал с претензией – один из приближенных Захара, некто Яша, вымогал деньги у друга Султана Артура. Султан погрозил Яше пистолетом, а наблюдавший за этим со стороны Захар многозначительно поинтересовался здоровьем Султана. Дальнейшие события показали, что этот интерес был вовсе не праздным.

…Тело Султана сотрудники милиции нашли лишь через несколько часов в лесу на окраине соседней деревни Новая.

Через месяц после гибели чеченского вора в законе в Москве было произведено покушение на Роспись – 1 апреля был взорван принадлежащий ему автомобиль «ВАЗ-2109». Правда, Роспись не пострадал, отделавшись легким испугом. Возможно, покушение организовали чеченцы, считавшие, что убийство Султана – дело рук Росписи и Захара. Говорят, что оперативники изымали у чеченских боевиков фотографии обоих воров в законе, сделанные по аналогу милицейских розыскных ориентиров.

Кроме того, у Исаева сильно испортились отношения с весьма влиятельным вором в законе Владимиром Щанкиным (Чайковский), который стал контролировать группировку Султана после его смерти. К Щанкину перешли и коммерческие структуры, которые платили Султану «подоходный налог». Правда, спокойного правления не получилось. Сотрудники правоохранительных органов нагрянули к Чайковскому с обыском и, как водится, нашли у него наркотики и два пистолета. После этого Роспись предпочел за лучшее вообще покинуть страну. Еще через некоторое время газеты сообщили о его убийстве и опубликовали развернутые некрологи. В это охотно поверили, вспомнив, что на него покушались уже четыре раза. Но через неделю милиционеры окончательно установили личность убитого. Им оказался человек по фамилии Роспись, а не Андрей Исаев, имевший идентичную кличку. Утверждают, что Роспись, просмотрев газеты, заволновался: «Сколько про меня журналисты знают!» А потом успокоился: «Долго жить буду».

Между тем практически все разветвленное балашихинское бандформирование переходит под контроль вора в законе Александра Захарова по кличке Захар. Он родился в поселке-санатории Сосновка Витебской области в 1951 году. Свой первый срок получил сразу после окончания восьмилетки (в 15 лет) – за кражу. Через год вышел. А в 1974 году снова загремел – за умышленное нанесение тяжких телесных повреждений. На сей раз он получил уже 9 лет лагерей. Во время отсидки в знаменитом Владимирском централе стал вором в законе. Там же он пристрастился к наркотикам. За свою страсть к пагубному зелью Захар получил еще четыре годика – в 1985 году его судили за хранение наркотиков. С 1989 года его постоянно задерживали за хранение наркотиков и оружия, но законы стали либеральнее, и Захар за решеткой не засиживался. Вскоре он вошел в московскую воровскую элиту. Среди близких друзей Захара, по данным милиции, такие воры в законе, как Соболь, Слива, Петрик, Роспись. Все они известны как непримиримые борцы с кавказскими преступными сообществами. Захар считался ревностным почитателем воровских традиций и «отрицалой» (человеком, не признающим никакую власть, кроме бандитской). Как и для его однофамильца Захара-Цируля, для Александра тюрьма стала родным домом. Например, находясь в Волоколамской тюрьме, он не единожды был замечен в городской сауне в обществе прекрасных дам и ел преимущественно не баланду, а деликатесы с изысканными винами. Вообще друзья его считают очень сентиментальным человеком. Характерный эпизод: после окончания срока Захар подогнал к своей колонии колонну грузовиков с «гуманитарной помощью» (на блатной фене это именуется «гревом») – фруктами, шоколадом, сигаретами, спиртным – и угощал всех желающих.

У многих осталось в памяти пиршество по поводу 41-летия вора в законе в ресторане «Русотеля» (мотель «Солнечный»). 1 декабря 1992 года здесь собрался весь уголовный бомонд (с преобладанием именно подмосковных воров и «авторитетов»). В мероприятии участвовало около сотни мафиози. Авторитетное собрание охраняла внушительная свита. По оперативным данным, помимо пирушки во время бандитской тусовки должны были обсуждаться и спорные экономические вопросы.

Ко дню рождения Захара неплохо подготовились и правоохранители из отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска. Руководство ГУВД Москвы приняло решение о задержании всех участников «сходняка», впервые с таким размахом проходящего в ближнем Подмосковье. На подъездах к отелю были выставлены посты наружного наблюдения, которые отслеживали машины прибывающих мафиози и расстановку постов их охраны. Операция напоминала штурм укрепленного города. В девять вечера колонна автобусов и машин с сотрудниками ОМОНа, ОМОН, УБКК МБР (правопреемника ГКБ) и МУРа подкатили к парадному входу отеля. Блокировав здание и дежурившие у входов сторожевые пикеты бандитов, оперативники ворвались в находившийся в цокольном этаже уютный ресторанчик.

Такого поворота уголовные «генералы» не ожидали – никто из собравшихся не успел даже встать со своих мест, у некоторых на столах на специальных тарелочках лежали порции наркотиков. Всего, не считая рядовых бойцов, было задержано 66 человек из числа «авторитетов» и активных участников ведущих преступных группировок, в том числе и пятеро воров в законе – сам виновник торжества. Роспись, Савоська, Петрик, Слива (Вячеслав Маракулович Слива) и Гога Ереванский (Гайк Геворкян). У Захарова обнаружили 45 г. марихуаны, у Расписного – гранату «РГД-5» с запалом, а у Сливы – 48 граммов маковой соломки. А вот оружие бандиты уберегли: участники праздника заблаговременно сдали все «стволы» в гардероб, и во время облавы их вынесла одна проститутка.

Впрочем, наркотики тоже тянули на статью. Но в результате неизвестных нам маневров, (ходят упорные слухи, что неизвестные позвонили начальнику ГУВД по прямому засекреченному телефону и предупредили, что еще одна подобная акция – и с его сыном может случиться неприятность) дело вскоре развалилось, а все задержанные на сходке через некоторое время были отпущены «за недоказанностью» или, как любят выражаться адвокаты, «по реабилитирующим основаниям».

В начале 1993 года Захар окончательно перебрался в Балашиху и, поработав несколько месяцев вместе с Фролом, после его смерти возглавил здешнее банд формирование. Под «крышу» влиятельного вора в законе, естественно, перешли все старые данники балашихинской «братвы». В частности, ТОО «Камин» через Балашихинскую станцию автотехобслуживания поставляло главарям группировки новенькие «Жигули». Рассказывают, что полдюжины автомобилей из этой партии он подарил своим одноклассникам, работавшим в Сосновке трактористами и комбайнерами.

Вскоре «правой рукой» Захара стал Равиль Мясоутов, активно участвующий в его теневом бизнесе. Когда погиб Султан (по некоторым данным, фирма, в офисе которой расстреляли Даудова, находилась под контролем у Захарова), серьезных конкурентов у «славянского» вора в законе не осталось. Кроме балашихинских бригад, под крыло Захара перешли липецкая и владимирская оргпреступные группировки – утверждают, что при необходимости он всегда мог вызвать оттуда подкрепление.

Но удержать собственную группировку от распада ему все же не удалось. Бандформирование распалось на несколько бригад, лидерами которых стали Вячеслав Мжельский (Мжеля) и Юрий Репин (Репа). Через некоторое время Мжельский стал помощником депутата Госдумы Анатолия Гуськова, занялся легальным бизнесом и решил отойти от дел группировки. По данным ГУОПа, живущий в одном доме с Мжельским Захар пригласил соседа на встречу и популярно объяснил ему – «если ты бандит, то работай на меня, а если бизнесмен – плати деньги». Мжельский платить отказался. Такое ослушание Захар простить не мог.

14 марта 1995 года в центре Балашихи неизвестные из автоматов и пистолетов расстреляли служебный автомобиль депутата Госдумы Анатолия Гуськова (кстати, члена совета безопасности Думы) «Мицубиси-Паджеро». Находившиеся в салоне иномарки помощник депутата Вячеслав Мжельский и двое его знакомых, Черешнев и Дубовик, были ранены. Черешнев позже скончался, Дубовика задержали, а Мжельский скрылся. Но только не от убийц. Они, похоже, следили за каждым его шагом. 18 марта Мжеля чуть не стал жертвой очередного покушения. Когда он вместе с депутатом Гуськовым в поселке Удельное (Раменский район Московской области) подходил к своей автомашине, она взорвалась. Но депутатский помощник, наверное, родился в рубашке. На этот раз никто не пострадал. Однако после второго покушения на Мжельского Анатолий Гуськов начал забрасывать письмами и депутатскими запросами силовые министерства с требованиями защитить его от преступных посягательств.

И милиция – на свой лад – на эти требования отреагировала. 25 мая сотрудники ГУОПа в баре «Шаман», находящемся в московском кинотеатре «Слава», задержали захаровского «сокола» Равиля Мясоутова, 18-летнюю подругу Захара Наталью и нескольких его телохранителей. В тот же день взяли и самого вора в законе вместе с двумя племянниками Захарова, блокировав его «Мерседес500» на светофоре у кинотеатра. В багажнике иномарки оперативники нашли тайник, в котором находился никелированный пистолет «ТТ». Это и послужило формальным поводом для ареста. Позже, в жалобе прокурору Захар писал, что при задержании был жестоко избит (ему якобы сломали два ребра), а пистолет ему подбросили. На это участники операции по задержанию вора в законе отвечали, что пистолет был изъят в присутствии понятых, а ребра вору никто не ломал, о чем свидетельствует официальная медицинская справка.

Вот, кстати, цитата из жалобы Захара (напомним, что он с трудом закончил 8 классов): «Причины моего нахождения в ИВС мне не известны со стороны следователя Малькова, но вот пресса в газетах оповестила меня настолько, что волосы, которых нет на голове, показалось, зашевелились у меня… Меня по-всякому расписывают, как последнего негодяя, преследуя этим целенаправленную акцию против меня и моих родных».

Наверное, депутат торжествовал: теперь никто не будет покушаться – ни на него, ни на его помощников. Если так, то он радовался преждевременно. Опытные сыщики из МУРа добрались и до помощников – даром что они, слава Богу, пока не имеют депутатской неприкосновенности. 13 июня на Николо-Архангельском кладбище сотрудниками МУРа были задержаны Вячеслав Мжельский и член балашихинской бригады Иван Байков. При обыске у Мжели за поясом был найден наган, а у Байкова в заднем кармане брюк – «браунинг». Обыск салона и багажника иномарки также оказался результативным. В портфеле помощника депутата лежал сверток со спецназовским пистолетом-пулеметом «ПП-90». Еще один пистолет, итальянский «бернанделли», сотрудники МУРа нашли в тайнике, оборудованном в электропечи. Около двадцати патронов и два глушителя к «ПП90» и «браунингу» были спрятаны в напольных весах.

Через два дня на улице Малдагуловой оперативники МУРа задержали кустаря-оружейника 57-летнего Льва Алешина, который снабжал Мжелю и его группировку оружием, боеприпасами и спецтехникой. Умелец (за длинную седую бороду его прозвали Дедом) в собственной квартире на станке растачивал стволы газовых пистолетов и переделывал их для стрельбы боевыми патронами. По собственным чертежам изготовлял принципиально новые пистолеты и револьверы. Всего у Деда изъяли шесть пистолетов и револьверов, сотни патронов, десятки заготовок различных видов огнестрельного оружия, а также самодельные глушители к пистолетам.

Именно глушители и приобрели у него накануне ареста Мжельский и Байков. Друзья решили их испытать, используя кладбище в качестве полигона (мафиози стреляли в кладбищенскую стену). В последний раз Мжелю задерживали в мотеле «Солнечный» – он был среди приглашенных на день рождения Захара.

Депутатского помощника и его соратников должны были перевести из отделения милиции в следственный изолятор. Однако в последнюю минуту в ГУОП поступила оперативная информация о том, что Захар снова заказал убийство Мжельского и казнь состоится в первый же день его пребывания в тюрьме. Поэтому Мжелю отконвоировали в Балашиху и поместили под усиленную охрану. По некоторым данным, следствием были получены доказательства причастности Захара не только к двум покушениям на помощника депутата Госдумы, но и к организации убийства Султана.

Тем временем атака на балашихинскую «братву» продолжалась. В августе того же 95-го сотрудники ГУОПа МВД России задержали вора в законе Игоря Кукунова по кличке Вася-бандит. Он попал в поле зрения правоохранительных органов в конце 80-х годов, когда возглавил одну из подольских бригад. Уже тогда, на заре перестройки, бандиты сумели обложить данью несколько кооперативов, совершали разбойные нападения и грабежи.

В 1989 году милиционеры Кукунова «повязали», суд приговорил лидера рэкетиров к 10 годам лагерей. Однако, отсидев в одной из колоний Кировской области менее половины срока, Васябандит подался в бега. Выбраться из зоны ему помог охранник – всего за десять тысяч рублей. Оказавшись на свободе, Кукунов сошелся с Александром Захаровым, к тому времени уже вошедшим в число лидеров балашихинской ОПГ. В 1993 году Захар самолично Кукунова короновал. Новоиспеченный вор получил усыпанный бриллиантами золотой крест на массивной золотой цепи (весом около 300 граммов). Такую же цепь с крестом долгое время носил и сам Захар. В 1994 году Захаров и Кукунов по турпутевке провели несколько незабываемых недель в Голландии. Каким образом беглому рецидивисту удалось выехать в Европу, история умалчивает. Голландия была выбрана не случайно: там легально продаются наркотики, а оба друга к тому времени прочно «сидели на игле».

Вернувшись в Россию, Кукунов на деньги контролируемых им коммерческих структур приобрел несколько иномарок и квартир в Москве. 28 августа сотрудники ГУОПа, решив, что Вася-бандит уже достаточно погулял и покуролесил, взяли его на Профсоюзной улице. Когда автомобиль «Вольво-840», в котором находились Вася-бандит и его водитель-телохранитель, остановился перед светофором, оперативники окружили иномарку, вытащили вора из салона и защелкнули на его запястьях наручники. При обыске на квартирах Кукунова было изъято большое количество ювелирных изделий (в том числе подаренный Захаром крест), 37 тысяч долларов, а также два общегражданских и один заграничный паспорт с фотографиями Кукунова, выписанные на разные фамилии.

Всего тем летом было арестовано 11 ближайших сподвижников Захарова.

Еще печальнее сложилась судьба престарелого друга Захара Гайка Геворкяна (Гоги Ереванского). Он был расстрелян неизвестными из пистолета «ТТ» возле своего подъезда на улице Гарибальди. Пули попали в голову и грудь. Что касается Расписного, то после многочисленных покушений он предпочитает в России не появляться. Неясна судьба и подмосковного «авторитета» Сергея Круглова по кличке Сережа Борода. В прошлом году в Яузе всплыл труп, в котором якобы опознали Круглова. Но позже поступили сведения о том, что он скорее жив, чем мертв.

Однако жители Балашихи и прилегающих районов, надеявшиеся, что теперь-то они вздохнут свободно, «крестный отец» по кличке Захар отправится по этапу в Сибирь, а обезглавленная группировка распадется, чересчур высоко оценили российское правосудие. Все произошло, как в боевике с плохим концом.

Захарова, которому первоначально были предъявлены обвинения в причастности к убийству Черешнева и хранении пистолета «ТТ», вскоре освободили из «Матросской тишины» по решению следователя Московской областной прокуратуры Нины Пермяковой. Пресса по этому поводу заволновалось – и в Генпрокуратуре сочли за лучшее опубликовать мотивированное объяснение «инцидента». По утверждению начальника надзорного управления г-на Киракозова, Захара отпустили по трем причинам: во-первых, сам он причастность к этим преступлениям отрицает, во-вторых, единственный свидетель признается в оговоре, в-третьих, изъятый у Захарова пистолет тоже не может быть использован в качестве вещественного доказательства – следов пальцев рук, пригодных для идентификации, на нем не выявлено, а офицеры ГУОПа вообще действовали с нарушениями закона. «С учетом этих обстоятельств, – констатировал один из главных законников страны, – уголовное преследование в отношении Захарова прекращено за недоказанностью». По-прежнему на свободе и Роспись. Его, в частности, видели 9 октября 1996 года на Кунцевском кладбище во время пышных похорон известных мафиози Калигина, Скворцова и Панина. Собрался весь цвет воровского сообщества. Обозреватель «Огонька» Георгий Рожнов обратил внимание, как вежливо раскланивались криминальные знаменитости – Андрей Исаев (Роспись), Владимир Буркалов (Блондин), Николай Ботинкин (Ботинок), Тариэл Качарава (Тариэл Сухумский) – с операми из РУОПа и МУРа. И впрямь – неприкасаемые…